Странник четвертого круга

И вот настал тот самый день. Последний день в жизни молодого парня, который совсем недавно узнал, что ему дано больше, чем другим. Который только что узнал, что ему не нужно больше ходить на работу, которую он ненавидит. Которого продали, как кусок мяса люди, которым он доверился.

Кирилл снова лежал на огромном камне, привязанный за руки и за ноги, в виде огромной буквы Х, и понимал, что это конец. Он умрет через считанные минуты. Точнее, его тело будет жить, но займет его этот трехсотлетний дед, который неизмеримо сильнее, чем он, молодой крепкий парень. А сам Кирилл будет стерт из жизни, как каракули двоечника на школьной доске, как будто и не было его на этом свете никогда. И это было по-настоящему страшно. Страшно настолько, что в голове Кирилла не было ни одной разумной мысли. Кроме той, что посетила его в самый последний момент.

— Слышь, дед! — сказал он.

— Что, последнее желание? — противно захихикал тот, расставляя массивные фигурки вокруг распростертого тела парня. — Не положено! Дураков нет. Я эту шутку знаю. Ты пожелаешь умереть от старости.

— Да иди ты в жопу со своими желаниями, старый козел, — сдерзил Кирилл. — Я вот о чем думаю. Ты же меня связал. Так?

— Ну, так, — ответил удивленный колдун, пропустив «старого козла» мимо ушей.

— А когда очнешься, кто тебя развяжет? А вдруг что-то пойдет не так, и твой перенос засбоит? Сдохнем ведь вместе с тобой от голода. На тебя мне плевать, но лично я в гробу такую смерть видел. Ты меня и так тут почти не кормишь.

— О-па! — волшебник был озадачен. Видимо, такая простая мысль ему в голову не приходила. — И, правда! Разум я перенесу, а дальше что? Надо немного ослабить петли. Был бы я в своем теле, то просто пережег бы веревки. А эта оболочка ведь ни черта еще не умеет. Парень прав, так и помереть можно.

Он начал возиться с веревками, а Кирилл вмиг почуял, что его руки освободилась. Он рефлекторно вытянул вперед указательный палец и представил, что стреляет. Пуф! Получилось! Огненный шар вылетел из кончика пальца, и, обогнув ошарашенного волшебника по дуге, разнес половину его лаборатории.

— Неплохо, Кирюша! Вполне неплохо! На твердую троечку с минусом! — резюмировал тот. — Если бы я защиту от такой фигни лет сто назад не поставил, ты бы мне голову снес. А говорил, что тебе только всякая ерунда снится. В наших делах, юноша, мелочей не бывает. Хотя твой навык, и, правда, редкостная дрянь, почти бессмысленная в двадцать первом веке. Надо было у Силы что-то более полезное просить. Фэнтези вашего дурацкого начитался, да?! Вот ведь засранец, сколько натворил всего, посуду лабораторную побил! Жаль, что тебя усыпить нельзя, ты должен быть в полном сознании. Клади-ка руки на место. Все-таки, нужно тебя слегка зафиксировать.

Дед приблизился, и начал возиться с его левой кистью, а Кирилл понял, что это его последний шанс. Если он не успеет, то все, он пропал! Кирилл нащупал правой рукой какую-то уродливую статуэтку, и врезал ей изо всех сил прямо в висок великого волшебника Готфрида Готлибовича фон Фогельвайде. Старик беззвучно сполз на пол и уставился в каменный потолок стекленеющим взглядом.

— Я его убил, что ли? — Кирилл рывком сел, распутывая петли на ногах.

Дед лежал без признаков жизни. Кирилл попробовал найти у него пульс. Не нашел. Зато он увидел, как увеличиваются в размерах зрачки, что, как он где-то читал, служит одним из верных признаков смерти.

— Пиз. ц! — ошалело сказал Кирилл, который и дрался то последний раз лет десять назад, в выпускном классе. А про убийство живого человека и говорить-то не приходится.

— Блин! Блин! Блин! Эй, дед, очнись! — он похлопал его по щекам и изобразил то, что лично ему казалось непрямым массажем сердца. Там, правда, нужно было еще искусственное дыхание «рот в рот» сделать, но Кирилл побрезговал. Лучше он сядет за убийство без отягчающих, чем с мертвым старикашкой такими вещами заниматься будет.

— Вот черт! Помер дед!

Кирилл был на взводе. За несколько минут жизнь опять развернулась на сто восемьдесят градусов. Он должен был умереть, но убил врага сам. И даже настоящий файербол запустил. Есть повод для гордости. Он же теперь настоящий воин и волшебник! Он крут не в меру! И Кирилл согнулся в приступе тошноты, пытаясь исторгнуть из себя то, что ел пару дней назад. Тщетно! Желудок у великого воина и волшебника был пуст.

Он сидел, привалившись к теплой стене, ощущая дрожь в руках и ногах. Он жив, он жив! Кирилл уже смирился с тем, что смерть неизбежна, а тут такой сюрприз. Ну, а раз так, то Сила и Судьба повернулись к нему лицом. И он не магический шлак, что бы там ни говорил заслуженный покойник девятого Круга. А раз так, то жизнь продолжается. Деда надо закопать и провести инвентаризацию своего вновь приобретенного имущества. Его убить хотели? Хотели! Он наказал убийцу? Еще как! А значит, это все теперь принадлежит ему по праву войны. Вот! Как там в армии говорят? Что в бою взято, то свято.

Как Кирилл и предполагал, он был в пещере, где в центре находился тот самый плоский каменный стол, на котором его мучил старый колдун. Он был вырублен прямо в скале, и представлял собой сглаженный ударами инструмента выступ, растущий прямо из пола. Вдоль стен расположились столы и стеллажи, на которых в состоянии, близком к первозданному хаосу, стояли непонятные приборы, банки, склянки, кувшины и вполне современное химическое стекло. Ясность в происходящее могли бы внести книги и записи старого колдуна, но, во-первых, они были написаны на непонятном языке, а во-вторых, большая часть стеллажа с книгами представляла собой печальное зрелище. Именно туда пришелся удар огненного шара, что выпустил Кирилл.

— Да что же за невезение! — расстроился парень. — Я думал, тут можно будет все прочитать и сразу стать могучим волшебником. Вот, я уже сам с собой разговаривать начинаю, все как положено.

Он любил читать фантастику, особенно такую, где прыщавый задрот к третьему тому становился императором Галактики и владельцем гарема на тысячу томящихся от пылкой страсти к нему разноцветных красавиц. Но, тут ничего подобного не наблюдалось. Судя по грязи и пыли, покрывающим все вокруг, с красавицами здесь было туго. Как, впрочем, с чистотой и порядком. Кирилл хмыкнул и пошел обследовать свои новые владения, благо они оказались не столь уж и большими. Еще пара комнат, заваленных всяким хламом, его камера и спаленка, где стоял топчан колдуна. Вот и весь дворец великого волшебника девятого Круга. А сколько их всего, кстати, этих Кругов? Девять это много или мало? Ответа не было. Придется все узнавать самому.

Он нашел дверь на улицу, оделся и вышел из пещеры. Там Кирилл чуть не задохнулся от холода, что ударил ему в лицо ледяным ветром. Там явно была зима, или же это место находилось очень высоко в горах, что, впрочем, он и так понял, оглядевшись по сторонам. Они, родимые! Горы. Высоченные пики, покрытые ледяными шапками, устремлялись в небо, на котором не было ни облачка. Видимо, облака были существенно ниже. Ветер бросал в лицо парня горсти холодного сухого снега, а его грудную клетку разрывало частое хриплое дыхание. Видимо, кислорода тут было весьма немного.

Он закрыл дверь, и ледяной холод словно отрезало. Хорошо быть волшебником девятого Круга, отстраненно подумал Кирилл. Об оплате коммунальных платежей заботиться не нужно. Зато ему теперь нужно позаботиться о трупе. И куда его деть? Выйти и закопать? Да ни за что! Кириллу даже в страшном сне не могло привидеться, что он в футболке и легкой ветровке сможет провести на улице больше минуты.

Зеркальце! Он бросился к столу, где аккуратной кучкой лежали его вещи, которые колдун заботливо приготовил для себя. Паспорт, ключи, банковская карта, немного наличных денег и дурацкое Ленкино зеркальце в пластмассовом корпусе. Кто бы мог подумать, что эта копеечная дрянь спасет ему жизнь.

Остров! Зеркальце послушно показало ему белый песок и ласковые волны, в которых он плескался совсем недавно. Кирилл распихал вещи по карманам, брезгливо взял за руку мертвого колдуна, и через секунду оказался на пустынном пляже, залитым солнцем. Только вот купаться сейчас Кириллу не хотелось вовсе. Ему хотелось домой, поесть и точно знать, что его не убьют и не превратят в пустую оболочку для охочего до сексуальных банковских сотрудниц колдуна — маразматика.