Страница 7 из 33
— Александр, любовь моя! — мужчина заметил Аннабель и улыбнулся. Приняв протянутые графиней руки, он поцеловал сначала одну, потом другую, а затем притянул ее ближе, собираясь поцеловать в губы.
А я стояла, не веря своим глазам, пытаясь вдохнуть и не имея такой возможности.
— Элиза вернулась, — прошептала Аннабель, совершенно разомлевшая в его объятиях.
Граф поднял голову и, наконец, заметил меня. Лицо его вытянулось и я почувствовала, как слезы разочарования подступают к глазам.
— Папа? — попыталась вдохнуть и не смогла.
Мир вокруг резко замер и потерял краски, а я пискнула, как пойманная в силки мышь, и впервые в жизни потеряла сознание.
Глава 7
Я видела очень странный сон.
Плохой сон.
Как мой отец целовал другую женщину. И, хотя она называла себя моей матерью, это была не моя мать…
— Элиза?..
Голос глухой и незнакомый. Разве меня не зовут Лиза?
— Мама… мне приснился плохой сон, — я повернулась на бок, поджала под себя ноги. Мокрые волосы прилипли ко лбу и что-то влажное и прохладное коснулось кожи.
— Тише, все позади… ты дома, душа моя…
Мама никогда не звала меня “душа моя”.
Я открыла глаза и увидела перед собой графиню. В домашнем халате поверх ночной сорочки, она сидела на краю моей постели. У ее ног стоял стул с небольшим чаном. Аннабель окунула тряпицу в воду и, отжав, провела по моему лицу.
Рядом с постелью на тумбочке стоял канделябр на три свечи, которые горели неровным светом, отбрасывая блики на стены и потолок.
— Что случилось? — я откинула тяжелое одеяло и села.
— Обморок, дорогая. Ты лишилась чувств, — Аннабель протянула ко мне руку, но я остановила ее, перехватив за запястье.
— Что здесь делает мой отец?
В темноте нельзя было разглядеть лица графини, но мне показалось, что вопрос поставил ее в тупик.
— Он… здесь живет. Как и все мы, — она высвободила руку и встала. — Ты все забыла, Элиза… это правда?
Я молчала, потому что меня разрывали противоречивые чувства. Графиня была добра и производила впечатление порядочной женщины, но то, как она смотрела на моего отца… и, самое гадкое, как он смотрел на нее! Этого я простить не могла.
— Из-за вас он оставил семью, — я не спрашивала и графиня молчала. — Бросил нас с мамой… ради чего? Вот этого? — я обвела глазами роскошную обстановку и поняла, что сейчас разрыдаюсь. — Уходи. Не хочу тебя видеть!
Аннабель вздрогнула, будто я ударила ее, и опустила руки. Тряпица шлепнулась в воду и графиня взяла в руки канделябр. Свет заплясал на ее красивом и грустном лице.
— Я прощаю эту грубость. Пройдет время и ты все вспомнишь, душа моя.
Она вышла, притворив за собой дверь, а я откинулась на подушки.
Вот значит как.
Мы с мамой еле сводили концы с концами, а он женился на графине и зажил, ни в чем себе не отказывая!
Злость высушила слезы и я заколотила кулаками по одеялу. А я еще пожалела его коллекцию пластинок! Надо было сразу все продать к чертям собачьим!
Я представила, как отреагирует мама, когда узнает что меня выкрал отец. И мысленно содрогнулась — да она здесь камня на камне не оставит! Вот только, как она узнает?
Я перевернулась на бок и прикусила большой палец — нужно сбежать. Но сначала все тут разведать. Собрать доказательства — он столько лет уклонялся от уплаты алиментов, теперь ему не отвертеться!
А с другой стороны… в поместье нет света. Не может быть, чтобы в двадцать первом веке в доме не было электричества и водопровода? Как сказала графиня, де Бальмен владеют этим домом триста лет?
Александр де Бальмен…
Будучи маленькой, я никогда не задумывалась, почему мама оставила девичью фамилию. Хотя, свидетельства о браке я тоже никогда не видела. Как и кольца у мамы на пальце, даже когда родители еще жили вместе.
Мне казалось это само собой разумеющимся — у меня семья, разве могли они не быть женаты, если у них была я?
Злость захлестнула с головой.
Значит, мой отец носил графский титул с рождения! И мама об этом знала? Но почему ничего не сказала мне?
Я вспомнила тот день, когда отец не вернулся с работы домой, и прикусила губу. Воспоминания не несли ничего кроме боли.
Он ведь мог забрать нас к себе, если только… связь с моей мамой не была случайной…
А что если папа уже был женат на Аннабель, когда встретил ее? Тогда получалось, что я — незаконнорожденная… мысль о том, что мама все это время врала мне и на самом деле была любовницей графа, так взбудоражила, что я подпрыгнула на кровати.
Неужели они оба лгали!?
Но почему тогда отец вернулся за мной только сейчас? И почему графиня считала меня своей дочерью и называла Элизой? Знала ли она о нас с мамой? Или это какая-то игра, правил которой я не знала?
Нет, как бы там ни было, я не могла оставить все как есть. Я должна была во всем разобраться. Но сначала надо придумать, как сообщить маме, моей настоящей маме, что я жива.
Служанки терпеливо ждали, когда я проснусь. И хотя их перешептывания и хихиканья было прекрасно слышно через дверь ванной, вставать я не торопилась.
Ночь прошла в сомнениях и наполеоновских планах — я решила пока не показывать, что все знаю, и прикинуться дурочкой. Получше изучить окрестности, сделать побольше фото и видео папиного “большого секрета” и, при первой удобной возможности, сбежать.
Умывшись, я критично осмотрела подготовленный для меня на сегодня наряд — строгое платье голубого цвета с такой узкой талией, что мне потребуется два корсета, чтобы в него влезть.
Я натянула через голову белую сорочку и покачала головой:
— Нет, я это не надену. Даже не мечтайте!
— Но, леди Элиза, это платье подобрала графиня…
— Пусть она тогда его и носит, а в это адово устройство, — я ткнула пальцем в корсет. — Я больше не залезу!
Служанки переглянулись, явно сбитые с толку, и одна из них выбежала из спальни.
— А брюк у вас нет? — они переглянулись и испуганно захлопали глазами. — Ну, таких удобных штанов для леди?
— Леди не пристало носить мужскую одежду, — порог спальни переступила Дали и поклонилась. Я выглянула из-за ширмы и улыбнулась. Мне нравилась эта миловидная фигуристая женщина с курносым носом и щербатой улыбкой.
— Дали, если вы затяните меня в корсет, я умру, не дойдя до столовой!
— Если мы не позаботимся о благопристойном внешнем виде дочери графа, нас высекут на конюшне! — Дали отодвинула служанок в сторону и прошла ко мне за ширму.
Оценила подготовленный на сегодня наряд и цокнула языком.
— Дали, я хочу дышать, понимаете?
— Вы без пяти минут невеста! В вашем возрасте леди пристало выглядеть как…
— Хорошо! — я стянула сорочку через голову и бросила к ногам служанки, оставшись в одном белье. — Тогда я никуда не иду!
— Но позвольте, граф и графиня ждут вас к завтраку в большой столовой! — возмутилась Дали.
— Передайте им, что я не приду!
— Ваше сиятельство, что за ребячество, леди не пристало…
— Корсет я не надену! — топнув ножкой, я забралась на кровать и обложилась подушками.
Дали подбоченилась и, щелкнув пальцами, увела служанок прочь, не забыв поклониться и прикрыть дверь. Я выдохнула. Достала из ящика тумбочки телефон и проверила сеть — ни одной палочки.
Тогда я включила камеру и записала короткое видео обращение самой себе, потом сделала пару снимков и, услышав в коридоре шаги, спрятала телефон под подушку.
Дали принесла сарафан — из темно-зеленого плотного сукна с прямоугольным вырезом и шнуровкой по бокам. Я с сомнением поджала губы, но позволила себя переодеть.
Сарафан поверх сорочки сел как влитой и я стала похожа на альпийскую пастушку с очень тонкой талией, но в нем хотя бы можно было дышать. Забранные в высокую косу каштановые волосы игриво легли на плечо.
— Вряд ли графиня одобрит ваш внешний вид, моя госпожа, — сказала Дали, отступая на шаг. — В этом наряде вы больше похожи на девочку-служанку, чем на леди де Бальмен, позвольте…