Жребий пепла

— Быть может объяснишь, мать его, что тут вообще происходит? — пропыхтел он, с трудом протискиваясь сквозь расхлябанные доски высокой ограды.

— Нет, — отрезал Рю; выглянув из-за угла, он поднял руку, выждал немного времени и жестом приказал им следовать дальше.

— Мы, если что, как раз пытались спасти твою дряблую неблагодарную шкуру, — недовольно протянул Макото.

— И кто вас об этом просил? — сказал Рю, оглянувшись через плечо.

— Мы думали…

— Думать — то, что у вас получается хуже всего, — с раздражением произнес Рю. — И вы не устаете это доказывать. Ладно, пролитую на землю воду назад в кувшин не соберешь. Доберемся до моего убежища, там и поговорим.

«Убежище» — мягко говоря, слишком громкое слово для крохотной комнатушки, расположенной на втором этаже какого-то захудалого кабака, чей хозяин скорее походил на того, кто грабит подобные заведения, а не держит их. Однако он не удостоил своих новых гостей ни взгляда, ни вопроса, так что, думается, если где и скрываться от любопытных глаз, то именно в подобном месте. А о том, что Рю явно от кого-то прячется, Кенджи понял практически сразу, еще до того, как старик начал отдирать от века фальшивое бельмо и снимать накладную бороду.

— Неплохой маскарад, — заметил Макото, с трудом опускаясь прямо на пол, ведь помимо тощего палаца, из которого тут и там торчала солома, мебели здесь не водилось. — Я сначала даже принял тебя за простого уличного пропойцу.

— Смешно. Зато вот вам двоим, чтобы выглядеть идиотами, даже стараться не нужно — лишь действовать как обычно, — съязвил в ответ Рю; закончив с гримом, он принялся рыться в большом холщовом мешке, лежавшем в самом углу. — Ради хитроумного Каге, ответьте мне, пожалуйста: за каким бесом вы вообще вышли сегодня ночью из дома?

— Нам пришло завуалированное послание, в котором говорилось о том, что либо мы придем на встречу, либо тебе конец, — произнес Кенджи, приваливаясь к стене; сейчас, когда привычный мандраж от драки ушел, в висках перестало стучать, а руки потряхивать, каждая полученная им рана, любой синяк вдруг завыли в унисон, заставляя его стискивать зубы от боли. — Мы думали, что тебя захватил Жнец или кто-то из его сподручных.

— И вы не придумали ничего лучше, кроме как попереться на зов, словно две глупые овечки на убой, — фыркнул Рю, доставая из мешка какую-то латаную-перелатанную накидку с капюшоном; придирчиво оглядев свою находку, он кинул ее в сторону Макото. — Когда будете уходить — наденешь это.

— А что нам оставалось делать? Ты, конечно, та еще заноза в заднице — знаешь, такая старая и мерзкая заноза, засевшая так глубоко, что проще с ней смириться, чем попытаться вытащить — но все же оставлять тебя в лапах Пахаря у нас в планах не было, — возразил тот и принюхался. — Боги милосердные, ее что, уличным псинам в качестве подстилки подкладывали?! И в жизни не подумаю напялить это тряпье на себя.

— Напялишь как миленький, — отрезал Рю и бросил похожий балахон Кенджи, что хоть и не был столь разборчив в одежде как его друг, но тут не мог с ним не согласиться. — Вы подняли такой шум, что городской страже, которая в тот квартал лишний раз не суется даже под страхом лишиться жалованья, пришлось поднять свои ленивые задницы и посмотреть, кто это там решил сравнять с землей целое здание. Уходить будете по одному и разными путями. Макото — ты первый. Вали отсюда и поживей.

— И не подумаю, — сказал тот, скрестив руки на груди. — С места не сдвинусь, пока ты не объяснишь, какого рожна тут вообще происходит.

— Как хочешь. Будешь сам объяснять своему папаше, по какой причине угодил за решетку, — сказал Рю и повернул голову к Кенджи. — Тогда первым пойдешь ты. Сразу домой не иди — попетляй немного и убедись, что за тобой не следят.

— Нет, — покачал тот головой. — Макото прав. Сначала ты исчезаешь никого не предупредив, а потом появляешься в самый неожиданный момент и ничего не объясняя раздаешь приказы, словно так и надо. Если мы работаем в команде, то должны действовать сообща.

— Искусный Каге, — закатил глаза Рю, но все же сдался. — Какие же вы зануды. Хорошо. Зайду издалека — последнее время я как раз был занят тем, что пытался поднять свои старые знакомства и разыскать хоть кого-нибудь, кто знает об этих самых сферах. Увы, пообещать оказалось куда проще, чем сделать, так как за время моего отсутствия в Каноку добрая половина моих знакомых померла, часть куда-то исчезла, а оставшиеся не сильно-то рвались вести со мной беседы по тем или иным причинам…

«Удивительно», — проворчал себе под нос Макото, но старик то ли не расслышал его, то ли пропустил подколку мимо ушей.

— … но, когда я уже совсем отчаялся, мне вдруг улыбнулась удача — я нашел одного человечка, который любезно согласился мне помочь. Не за просто так, разумеется — но об этом позже. Однако в процессе моих поисков я навлек на себя внимание своих бывших соратников, с которыми в свое время, скажем так, мы расстались не слишком хорошими друзьями. Собственно, именно поэтому мне и пришлось залечь на дно — так что они попытались выйти на меня с помощью вас. И у них это прекрасно получилось, с чем я вас и поздравляю. Я удовлетворил ваше любопытство?

— «Бывшие соратники»? — хмыкнул Макото. — Стесняюсь даже спросить — по чему? По вламыванию в чужие дома или походам в заброшенные монастыри?

— И не только, — абсолютно серьезно произнес Рю. — Ведь вы двое, как бы смешно это не звучало, наверное, одни из немногих, кто столкнулся в бою с Сотней Проклятых и остался жив.

В комнате повисла мертвая тишина. Кенджи было кинул взгляд на Макото — но тот в ответ лишь пожал плечами, видимо, тоже не понимая, о чем, собственно, толкует Рю.

— Прошу прощения. Совершенно забыл, что имею дело с провинциальными олухами, — фыркнул тот. — Сотня Проклятых — один из могущественнейших кланов синоби, чьими услугами когда-то не брезговали пользоваться самые напыщенные аристократы. Шпионаж, диверсии, кражи, похищения и даже заказные убийства — мы… точнее сказать, они, были лучшими в своем деле. Настоящие профессионалы.

— Мне показалось, или ты говорил о всех этих, без сомнения, «замечательных» делах с легкой ноткой ностальгией? — поинтересовался Макото.

— Что было, то прошло, — с некоторым смущением пробурчал Рю. — Став одним из Проклятых, ты оставлял позади все — семью, друзей, Дом и даже собственное имя, получая взамен новое. Вся твоя жизнь отныне принадлежала Сотне, а выйти из нее можно было лишь ценой собственной жизни.

— Не очень-то ты похож на покойника, — заметил Кенджи.

— В отличие от вас, — буркнул Рю. — Но, как бы то ни было, наши пути с Проклятыми разошлись много лет назад после того, как мне поручили убить одну… Долгая история. В общем, мне удалось обмануть Сотню, инсценировав собственную смерть и укрыться в одной отдаленном городке, притворившись гончаром. Потом я продал мастерскую и перебрался чуть дальше юг, следом решил отправиться на запад… Я уж надеялся, что за столько лет Сотня Проклятых — если они, конечно же, еще существуют — забыли о моем прегрешении, но увы.

— Так значит, все дело в ваших личных распрях? — произнес Кенджи. — Ты уверен, что они не работают на Жнеца?

— Я не уверен ни в чем, — сказал Рю, — кроме того, что Проклятые не остановятся, пока не увидят мой хладный труп. Для них это дело чести. Однако вы все же показали им зубы — так что думаю, покуда они притаятся, чтобы зализать раны и обдумать следующий шаг. Нам же с вами предстоит встретиться с тем самым человеком, о котором я рассказывал. Думаю, лучше всего сделать это завтра, ближе к полудню — как раз все эти индюки будут млеть от восторга, глазея на свой драгоценный Турнир, и на улицах будет меньше зевак.

— Идея неплохая, но кое-кто в этой комнате принимает участие в «драгоценном Турнире», поэтому встречу придется отложить, — произнес Макото.

— Все же сбылась мечта идиота? — фыркнул Рю. — Поздравляю. Уверен, твой папаша вне себя от восторга, что один из его отпрысков будет соревноваться с такими же избалованными детишками в подтирании задницы золотом.