Страница 8 из 9
В моей курсантской юности досуг и развлечения больше всего были связаны с курсантами Сергеем Ивановым и Славой Галиулиным, они умели находить приключения, не прилагая для этого особых усилий. Так образовался большой круг знакомых, значительную часть которых составляли девушки из разных семей, в том числе и из офицерских. Но среди всех знакомых красавиц не нашлось таких, которые меня чем-то привлекали. Не было той искры, которая разожгла бы пламя в сердце, но был получен богатый опыт общения с женской половиной.
Сергей Иванов был родом из города Калинина (сейчас Тверь), его отец был областным врачом реаниматологом, мать работала преподавателем в институте. Сергей хорошо знал английский язык, бегло на нем разговаривал, имел второй разряд по боксу, был очень общительным. В 7-й батарее, куда он был переведен, ему дали кличку «душевник», так он любил «поговорить по душам». В один из летних отпусков, по приглашению Сергея, я побывал у него в гостях в городе Калинине. Лето, молодость, организм полон сил, беззаботный отдых – море новых впечатлений и знакомств оставили тогда яркий и благодатный след в моей памяти.
Сергей Иванов
Слава Галиулин, ижевский спортсмен, учился в первой группе нашего взвода, свободно играл на баяне и гитаре, имел первый разряд по лыжам на 10 км – все эти достоинства вкупе с молодостью и задором сделали Славку настоящим донжуаном. На его щеках всегда играл румянец, за что получил кличку «краснокожий», энергия с Вячеславе била через край, притягивая разные «подвиги». Есть, о чем вспомнить с улыбкой после увольнительных в компании с ним.
Слава Галиулин
Как-то после летнего отпуска Саша Петров привез из Свердловска книгу индийского писателя Харсии Марии Виан «Ветка персика или трактат о любви», в ней был расписан 101 способ любви мужчины и женщины. Это тогда было крайне редким экземпляром, так нечаянно оказавшимся в свободном доступе для молодых умов. Сначала прочитали эту рукопись по-одному, затем с друзьями, обсуждая прочитанное. Затем начали вручную тиражировать эту рукопись, и вот на этой «ниве» и попался я, Петров и Вова Целковик. Для нас громом среди ясного неба стал вызов к начальнику особого отдела училища (в народе – особисту), майору Котлярову. Как оказалось, мы занимались распространением запрещенной литературы: с нас взяли объяснительные записки, как мы докатились до такой жизни, изъяли наши рукописи. Сашке Петрову начальник училища объявил 10 суток ареста с содержанием на гауптвахте, мне и Вове Целковику командир батареи объявил по месяцу неувольнения из расположения училища. Эти наказания мы исполнили в полном объеме. Абсолютно уверен, что кто-то из нашей группы сдал нас с потрохами майору Котлярову.
В культпоходе в г. Саратов
Случаи для штрафов и наказаний были разными. Как-то в один из осенних дней нас отправили в ближайший совхоз на уборку картофеля. Перед этим прошел дождь – в поле была непролазная грязь. Картофель собирали вручную, затаривая его в ящики, затем собранное высыпали в кузова грузовиков. Погода была дождливая, промозглая, все замерзли, но план работ надо было выполнять, и мы трудились, как могли. Внезапно услышали отборный мат комбата майора Макарова: как оказалось, Боря Горшевский, используя планку от ящика с гвоздем на конце, насаживал картошку на гвоздь, затем оправлял в ящик, небрежно туда ее стряхивая: чего руки пачкать? От увиденного у Бориса Александровича глаза налились кровью, а самыми ласковыми словами в адрес Бори было определение «Тля на теле трудового народа!», все остальное сопровождалось достаточно витиеватым и отборным матом. Прибежал командир взвода капитан Витя Гришко, также отчитал Борю Горшевского, после чего объявил ему пять нарядов вне очереди.
После работы и обеда командир взвода – капитан Витя Гришко – собрал из нашей группы десять человек и дал команду: вещевые мешки под завязку загрузить картофелем, что мы и сделали, наполнили свои мешки грязным картофелем. Когда ехали обратно в училище, наша машина остановилась возле летного городка, и взводный приказал нам сойти с машины и отнести картофель ему домой. Дверь в квартире капитана открыла его жена, мы сообщили ей, что по поручению ее мужа принесли картофель. Она сказала нам, чтобы мы высыпали его на кухне, что мы и сделали. Грязный картофель большой кучей лежал на полу, и по лицу жены капитана было видно, что она сильно расстроена этой картиной. Всем этим действием руководил курсант Вова Целковик, и еще когда подходили к дому капитана, он скомандовал, что три мешка отдавать не будем, а постараемся их продать в частном секторе города. Все получилось, как и предполагал наш старший, и три мешка с картошкой по сходной цене были уверенно проданы местному населению. На вырученные деньги купили вино и закуску, которые были сходу пущены в дело. Получив своими руками заработанное поощрение, через забор попали в училище, сходили на ужин и после всех вечерних мероприятий со спокойной совестью легли спать.
На уборке картофеля слева-направо: О. Шевцов, А. Ишмаев, В. Калмыков, В. Перфильев, А. Волошин
В один из дней наш командир взвода решил проверить порядок в спальном помещении, проверив прикроватные тумбочки и спальные принадлежности на кроватях. У Юры Аксенова в кровати было обнаружено несметное количество радиодеталей, от транзисторов, диодов, конденсаторов, а также прочей мелочи до трансформаторов. Весь груз потянул на вес около двадцати килограммов, и все это имущество было выставлено на всеобщее обозрение. Происхождение радиодеталей нам было известно: Юра их просто воровал на разных кафедрах и собирался в дальнейшем их использовать при изготовлении различных радио-конструкций.
В моей тумбочке капитан Гришко нашел связку ключей, около пятнадцати штук, которые я долго собирал, как коллекцию. Затем им была проведена попытка данными ключами вскрыть служебные помещения в казарме. Одним ключом была вскрыта канцелярия командира батареи, другим – кладовая имущества батареи (в народе – каптерка), третьим – оружейная комната, а четвертым – пирамида с самозарядными карабинами Симонова. Была также предпринята неудачная попытка вскрыть в канцелярии сейф командира батареи. После всех этих действий нас заставили написать объяснительные записки, естественно, все найденное было изъято. Нас долго допрашивало командование батареи и дивизиона, но кроме найденного имущества, нам предъявить было больше нечего, и от нас отстали, строго-настрого предупредив о недопустимости в дальнейшем подобных действий.
Со второго курса нас стали ставить в караул, наша группа в полном составе заступала в суточный наряд. Выделялся внутренний наряд и караул, наряд по столовой, определенное количество назначалось в патруль по городу, а также заступали в гарнизонный караул охранять арестованных на гауптвахте. В училище на строевом плацу под оркестр проводился развод внутреннего наряда и караула. Помощник дежурного по училищу подавал команду «Равняйсь, смирно! Для встречи с фронта, на кра-ул!» и после встречного марша докладывал дежурному по училищу, что внутренний наряд и караул на развод построены. Затем дежурный по училищу, приложив руку к головному убору, произносил: «Здравствуйте товарищи!» Мы дружно отвечали: «Здравия желаем, товарищ полковник!» После команды «Вольно!» проводился осмотр внешнего вида и проверялось знание обязанностей по уставам внутренней и караульной службы. После поступления команды «Равняйсь, смирно! По нарядам и караулам, шагом марш!» мероприятие заканчивалось прохождением торжественным маршем под звуки оркестра, с отданием воинского приветствия дежурному по училищу.