Мы, рейнджеры

Глава 4

Чертовы магнитные подушки как сквозь землю провалились.

— Наверное, тут все уничтожило взрывом, — вздохнул Светокрыл. — Удивительно, что мемопыль уцелела.

— В одиночку мы тут до следующего Большого взрыва будем искать, — я оглянулся, ища вокруг себя хоть что-то, напоминающее "подушку". — Их, может, и не уничтожило, а на край звездной системы вынесло. Или вообще в соседнюю закинуло.

— Если тут было много рассекателей, то должно было быть и много магнитных подушек, — заметил Светокрыл. — Иначе это бессмысленно. Какой это город, если нельзя отдохнуть как следует?

— Крайне негостеприимный, — вздохнул я, не переставая крутить головой, осматриваясь по сторонам. Понятно, что в слиянии мы видели космос глазами Светокрыла, но сколько раз бывало, что ты смотришь, но не видишь, пока кто-то другой не ткнет тебя носом. Вот и мы "сканировали" пространство. — Давай выйдем на свободное место, а выспишься — будем думать, что делать.

— Да, хорошо… — протянул Светокрыл и начал было огибать большой планетоид, как вдруг затормозил. — Кон-Рад?.. — позвал он растерянно. — Ты чувствуешь?

Я прислушался к его ощущениям, и понял, что планетоид с силой тянет нас к себе.

С перепугу я решил, что мы нарвались на черную дыру, но потом знания пересилили панику: это так не работало.

— Наверное, этот планетоид очень тяжелый для своего размера и обладает собственной силой притяжения, — предположил я. — Давай чуть левее возьмем, еще не хватало прилипнуть к нему.

Светокрыл послушался было, но тут еще одна деталь привлекла его внимание.

— Посмотри, он неоднородный, — сказал он мне, подлетев еще немного поближе. — Это туманность! Плотная, как… — тут Светокрыл нахмурился и посмотрел на меня с недоумением. — По-моему, это огромная магнитная подушка. Не маленькая, как я привык, а вот такая вот.

— А чего тогда она тебя-то тянет, раз вес небольшой? — недоумевал я, но потом сообразил. Вернее, мне подсказал сам Светокрыл, подкинув информацию: шкура рассекателей была не кожей человека или кита. Если сравнивать с привычными людям материалами, это было что-то вроде биополимера, усиленного углеродной и металлической сеткой. Панцирь, только, в отличие от брони черепахи, он был легкий, гибкий и не стеснял движений.

И вот эта самая сетка, пронизывающая шкуру рассекателя, как капилляры — человеческую кожу, и тянулась к планетоиду.

— Да, подушек тут, видимо, и правда было много… — сила притяжения не была особенно большой, и Светокрыл легко ее преодолевал, облетая планетоид по орбите. — И все они в итоге сбились в один вот такой вот ком.

— И что? Нельзя отковырять кусочек? — я уже даже начал представлять, как мы будем взбивать Светокрылу перину, но тот с улыбкой покачал головой.

— Магнитные связи в таких туманностях настолько прочные, что это фактически монолит, несмотря на то, что состоит из отдельных пылинок. Как увеличенная в миллиарды раз кристаллическая решетка.

— Гадство! — припечатал я, даже не пытаясь оспаривать правоту Светокрыла. Астрофизика никогда мне не нравилась, но мой рейтинг по ней никогда не опускался ниже девяноста восьми процентов. — И прилечь на нее не получится, за время сна он тебя сплющит.

— Ничего… — задумчиво протянул Светокрыл. — Посплю на воле. Но это очень интересно все, — он взял курс на выход из давно умершей звездной системы и прибавил скорости, оставляя магнитный планетоид-тире-туманность далеко позади. — Получается, у города были какие-то смотрители, которые поддерживали его в функциональном состоянии и не давали подушкам слипаться.

— А в инфопыли об этом ничего не было? — я плавно скорректировал его курс, чтобы обогнуть поле какого-то каменного мусора. — Только навигация, без исторических сведений? Или ты просто не успел в этот раз все посмотреть?

— Дело даже не в этом, — покачал Светокрыл головой. — Это просто максимально некомфортно, и я был к этому не готов. Все, чего я хотел, — поскорее выбраться наружу. В следующий раз суну внутрь только голову, а не плюхнусь радостно весь.

— Ну, может, тогда и узнаем, что да как, — я огляделся. — Вон там хорошее место, — я показал вправо. — Паркуйся и давай на боковую. Об остальном будем думать, когда выспишься и поешь.

— Хорошо, — Светокрыл улыбнулся. — Не скучай тут.

— Вот еще! — я фыркнул. Конечно, в наблюдении за безжизненным космосом не было ничего особо увлекательного, но я совмещал это с более приятными вещами: сидеть на одном месте было совсем не обязательно, и я мог сделать себе “окно” хоть на земле в саду, хоть в небе над морем.

И Светокрыл, и Стиг-Рой спали долго.

Я успел поплавать с Ти-Рексом в океане, не забывая приглядывать за окружающим нас космосом, поиграть с псом в канат и даже обсудить животрепещущий для него вопрос о прививках.

Оказалось, он их ужасно боялся. Воспоминания о наморднике и болючих уколах до сих пор нагоняли на Ти-Рекса тоску вперемешку с паникой.

— Не волнуйся, теперь тебе это не грозит, — и да, я в этом был уверен. Потому что Светокрыл "исправил" не только собачий интеллект, но и убрал "слабые места" в остальных системах, в том числе иммунной.

— Хор-рошо, — Ти-Рекс подлез мне под руку и положил голову на колено.

Фактически он все еще был щенком, но здесь, в проекции, чувствовал себя Большой и Очень Взрослой Собакой, что отражалось на его внешнем виде. И только в такие вот моменты он, видимо, представлял себя маленьким щенком и уменьшался в размере в явном желании уместиться на коленках целиком.

Я не препятствовал этому — в конце концов, мы забрали его из привычной среды, лишили общения с другими собаками. А липнущие к одежде волоски — здесь этот момент довольно легко можно было свести к нулю. Как и запах мокрой после купания шерсти.

— Но ошейник и поводок все-таки придется носить, — поглаживая Ти-Рекса по шее, загривку и ушам, напомнил я. — Это ведь наш секрет, что ты такой умный и не станешь бросаться на других.

— Я буду носить! — пообещал Ти-Рекс и лизнул мою ладонь. — Я хочу носить! — продолжил он с внезапным воодушевлением. — Я — домашняя собака. У меня есть хозяева. Мои люди. Мои собственные!

Собачья логика с завидной регулярностью ставила меня в тупик. Надо же… Быть домашней собакой, оказывается, почетно.

— Ты не домашняя собака, — напомнил я ему с улыбкой. — Ты — рейнджер!

— И у меня свои рейнджеры! — еще пуще обрадовался пес и от счастья завилял хвостом, на глазах раздуваясь от гордости — в самом прямом смысле.