Я, рейнджер

— Стиг-Рой показался мне более приятным напарником, чем Ри-Вулл или Фан-Цы, — вот тут Ки-Дай меня хоть детектором лжи мог проверять, я не кривил душой. — С ним есть о чем поговорить, опять-таки у него уже есть опыт. С ним и Светокрылом я буду открывать по-настоящему новые планеты, а не заниматься доставкой проб грунта и воздуха по пятому кругу с какой-нибудь Илионики-восемь в созвездии Старой кошелки.

— Так-то оно так, но…

Декана прервала секретарь. Она принесла кофе, но если перед Ки-Даем она его ставила с улыбкой, то меня буквально обожгла презрительным взглядом.

— Сахар? — декан подвинул мне сахарницу. Я чисто из принципа положил сразу три ложки. С горкой. — Буду с вами честен, мистер Кон-Рад, — засранец дождался момента, пока я пригублю чашку. — Вы неподходящая кандидатура на эту роль, и мы оба это знаем. Ведь так?

Кофе был настоящий, так что я подавил желание фыркнуть, устроив Ки-Даю горячий и сладкий душ. С трудом, но подавил. Отпил глоток, еще один, жалея о том, что набухал в напиток столько сахара.

— И кто же, по вашему мнению, достоин такой чести? — спросил я, поймав взгляд декана.

Он принял вызов. Знал бы, что я играл в “гляделки” на деньги, наверное не стал бы: меня не мог переглядеть даже Ша-Рип.

— Важно не это, мистер Кон-Рад, — и я наконец-то понял, почему он звал меня “мистером”, а не “рейнджером”. Вот же ублюдок. — И не имена подходящих кандидатов. Важно то, что, по вашему же меткому выражению, вы “всегда будете на вторых ролях”. В случае с таким опытным и взрослым напарником это совершенно неизбежно, вы же понимаете?

И уставился мне в глаза, ожидая очень бурной реакции. Ну а как же, глаза мне, неопытному мечтателю, открыл. Все мои тайные страхи наружу вытянул.

Таракан старый. Я, конечно же, знал, что на территории академии везде натыкана прослушка, но чтобы декан опустился до цитирования моих слов…

— Декан Ки-Дай, если вы слышали тот разговор, то знаете, что я сказал дальше, — я сделал еще глоток. — Во время управления рассекателем пилоты равны. Нельзя задействовать правый мозг на сто процентов, а левый — только на пятьдесят. А что касается остальных вопросов — да я только обрадуюсь, если Стиг-Рой возьмет на себя все переговоры, утрясание смет и обсуждение сроков. Я не Ша-Рип, никогда эту тягомотину не любил.

— Хорошо, — от приторно-тошнотной улыбки декана не осталось и следа. — Чего ты хочешь? Помимо рассекателей, существует немало отличной техники, а рейнджеры этой академии — лучшие пилоты. В моих силах усадить тебя за штурвал любого судна.

Ну да, третьим пилотом запасного состава. И летать я буду в каюте рядом с двигательными установками, а за штурвал садиться каждую шестую пятницу месяца.

— Какой у вас интерес, декан? — спросил я, отбросив маску хорошего мальчика. — Если у меня не получится с Светокрылом — спишут на “землю” и всех делов. На академию тень не падет, меня выбрал рассекатель, а квалификационные испытания я сдал лучше всех в потоке.

— Если у тебя не получится со Светокрылом, Светокрыл умрет, — декан тоже перестал со мной играться и буквально пригвоздил к креслу этими словами. — А с ним и Стиг-Рой. Две жизни двух лучших представителей разумных рас зависят от твоей прихоти, мальчик. Давай не будем мучить никого такой ненадежной связью.

Не умрут. Ни рассекатель, ни человек. Тоска будет, не спорю, но не смертельная.

Вот только декан об этом не знал, потому что не имел пресловутого доступа. И случай Светокрыла, Стиг-Роя и Да-Атáна был первым в истории сверхсветовых полетов. Экипажи гибли, я помнил имена всех девятерых. Но каждый раз кончина настигала всех троих одновременно.

Допив кофе, я поставил на стол пустую чашку.

— Декан, вы меня не знаете от слова совсем, — сказал, спокойно выдерживая неприязненный взгляд Ки-Дая. — Так что предлагаю съехать с темы ненадежности и разрешить мне вернуться к тренировке. Мне еще через всю академию пилить в свои апартаменты, чтобы переодеться, и очень не хочется опоздать на первое персональное занятие со Стиг-Роем.

— Я прошу тебя подумать над моими словами, — декан заглянул мне в глаза, думая, видимо, что этот жест и обращение на ты должно пробудить во мне доверие.

Увы, проснулись лишь отвращение и немного — тошнота.

— Всего доброго, декан Ки-Дай, — я решительно встал и, не дожидаясь разрешения, поспешно сбежал из дорого обставленного кабинета.