Страница 15 из 16
Это только кажется, что нет ничего проще футбола: бей — беги — бей. А ни фига. Управлять командой сложнее, чем дирижировать оркестром, потому что каждый инструмент имеет свой характер, свои проблемы. Получил футболист раздолбеж от жены — загрустил — начал ползать по полю. Возник у кого-то после травмы страх мяча — и все, дыра в защите/нападении.
Тренер должен быть еще и психологом, ведь деморализованная команда играть не способна.
От центрального спорткомплекса до манежа было метров триста. На служебной парковке нас погрузили в электрокар и повезли к манежу. Впереди ехал еще один электрокар, с командой соперника. Болельщиков на дороге не было, все уже заняли места на трибунах.
Когда подъехали и начали выгружаться, я понял, что на трибунах не все. При входе в манеж тоже стояли омоновцы, потому две группы болел, выстроившись в коридор позора, свистели, орали. Один парень, похожий на болезного помоечного котенка, вылез вперед и попытался до нас доплюнуть, но сделал это против ветра, и слюна вернулась, повиснув на подбородке. Если бы не менты, нас разорвали бы, и наши с Витаутовичем таланты не спасли бы.
Впервые за много-много лет я испытал дикое нежелание идти в манеж. Проснулись страхи первоклассника, которому нужно пробраться мимо пьяных подростков.
Похоже, все ощущали нечто подобное, мялись у электрокара. Я вскинул подбородок и пошел первым, глядя перед собой. Беснование болел слилось в сплошной фоновый гул.
Внутри манежа, хоть трибуны и гудели, стало полегче. Оранжевый купол приумножал солнечные лучи, и поле заливало рассеянным теплым светом, отчего все лица приобретали морковный оттенок, и таким же цветом отливала форма. У нас она была серебристо-белой, у динамовцев — бело-голубой, и, чтобы отличаться, мы переоделись в красную.
Обе команды высыпали в поле, расселись на свои скамейки запасные. Димидко подошел к Белькевичу, тот нехотя ответил на рукопожатие. Левая рука у него оставалась полусогнутой, и, да, он подволакивал левую ногу. Я напрягся, но, видимо, зря: тренеры быстро нашли общий язык, что вызвало недоумение динамовцев, зыркающих на нас по-волчьи.
Я поискал взглядом Льва Витаутовича, нашел среди зрителей в первом ряду.
Заняли свои места боковые судьи, презрительно называемые махалами, появился главный арбитр, лысеватый мелкий дядечка в черной форме. Как все по-серьезному! И трибуны почти все заполнены. Прямо не товарняк, а серьезное противостояние.
— Приветствие команд! — сухо напомнил судья. Постоял, посмотрел, кивнул своим мыслям. — Ну, как хотите.
Прозвучал длинный свисток. И игра понеслась.
Первым делом выяснилось, что у нас в команде не хватает игроков. Наш «столб», Матвеич, не успевал назад, да и вскоре перестал стремиться. Он растерянно смотрел, как юркие динамовцы, которых на скоростях казалось больше чуть не в два раза, сначала заполнили собой весь центр поля, а потом поджали защитников чуть ли не в ворота. Погосян метался вокруг Матвеича, что-то орал. С ворот видно не было, но наверняка Мика пытался вступать в единоборство, но проигрывал. Когда динамовцы дали пас назад, Матвеич включился, чуть коснулся противника, и тот покатился по полю со страдальческим лицом.
Я встал на цыпочки, чтобы рассмотреть, что там, за спинами. Неужели нам — «горчичник»? Или просто штрафной? Таки да, желтая карточка.
Красный, как рак, Димидко метался вдоль поля, размахивая руками. Но что он мог доказать? Если судья не хочет видеть симуляцию, он ее и не увидит.
Наши выстроились перед воротами, закрывая обзор. Противник рассредоточился. Я приготовился. Штрафные, разыгранные через комбинации, для меня были хуже, чем предсказуемые пенальти, когда я считывал желание игрока.
Пас!
Динамовцы разыграли комбинацию, наши заметались по полю, не успевая и проигрывая единоборства. Контролирующий центр Гребко снова стал шарахаться от мяча.
Крайние, которым бы выбраться из-под прессинга, рвануть вперед, навесить, отступали в штрафную, а бело-голубые футболки мелькали уже совсем рядом. В какой-то момент я просто не видел своих — «динамики» стояли стеной во вратарской. И вдруг они разом подняли руки и заорали в восторге. Это как? Это откуда? В углу ворот лежал мяч.
Но ведь наших передо мной не было — значит, вне игры. Так?
— Судья! Вне игры! — закричал я.
— Офсайд! — орал с края поля Димидко.
Судья улыбался и четко указывал на центр. Один-ноль в пользу хозяев.
Только ввели мяч в игру, сделали один пас вперед — перехват, тут же заброс в зону нашего правого крайнего, Нюка. А он не бежит, сука, он идет! И его просто обегает, как стоячего, динамовский «краёк».
— Держать! Линию держать! — кричу защитникам.
Но центральных оказалось вдруг не трое, а всего один. Двое, Быков и Колесо, кинулись на владеющего мячом динамовца, и тут же на его пас откликнулось нападение «Динамо». Выход трое в одного… Дятел заметался — без толку.
Подача, удар… Я кинулся к мячу, летящему в «девятку», отбил его… И динамовский нападающий закатил его в левый угол. Я видел, как катится мяч, знал, куда он попадет, но просто не успел отреагировать: человеческое тело не приспособлено к таким скоростям.
Опять с центра поля. Сколько времени? Сколько еще нас будут…
Стоп, стоп — так нельзя! Да, пас со своей стороны поля, но их нападающий был вне игры! Он-то стоял на нашей половине! Боковой не поднимает флажок. Судья не свистит, легкой трусцой обозначая движение в сторону моих ворот. А наши все просто встали. Потому что — чистый же офсайд. Ну?
Издевательски усмехаясь, динамовец обошел меня по крутой дуге, развернулся с мячом, ударил, целя в левый угол. Я прыгнул, понимая, что мяч полетел не туда, куда его направил футболист, а в центр. В последний момент выставил руку, но касание пальцев не остановило мяч.
И главное, главное, их больше! Или просто наши не играют. Бегают четверо, Клыков, Микроб, Погосян, Колесо. Левашов поначалу пытался, но, когда его сбили, плюнул. Матвеич тупит, не успевает. Где команда?
Витаутович закрыл лицо рукой. Как бы его энтузиазм не закончился с этим матчем.
Свисток на перерыв. Отдышаться бы. А уже ноль-четыре.
В раздевалке летали бутсы, кричал разъяренный красный Димидко.
— Вы что, суки, сговорились? Да наш Казимирыч и то быстрее! Бегать надо, бегать!