В объятиях камня

- Ну ты напридумывал! Ладно, попробую!

- Вот и хорошо, - Глеон обрадованно поднялся и вышел, на пороге ещё раз ободряюще кивнув.

Не прошло и часа, как в нашу дверь постучали, и вскоре Мирелта принесла мне письмо, где уже знакомым мелким почерком Глеон расписывал, как у него дома жарко, и как ему понравилась прохлада в моей комнате.

Приторные фрукты уже привлекли мух. Послав Мирелту ещё раз всё перемыть, я погрузилась в сочинение ответа на письмо Глеона. Переписка началась, как обычный светский разговор о погоде, но отвечать очевидным замечанием на очевидное же мне показалось скучным. Но сколько я ни пыталась написать пооригинальнее, скудость полученной информации не позволяла ответить как-то забавно или хотя бы со смыслом.

В Хальторне я бы ни на мгновение на ввязалась в такое бессмысленное занятие. Но сейчас жара, скука и непрекращающаяся головная боль требовали немедленно отвлечься. Может, Глеон проверяет, насколько удар сказался на моих умственных способностях, поэтому начал с простого? Ладно, сейчас напишу…

«Привет! Хоть у нас прохладно дома, зато мне жарковато после того купания. Поэтому не завидуй – возможно, ты в лучшем положении!»

Отправив письмо, я выбрала из перемытых фруктов большой инжир и вгрызлась в него так, что даже сок потёк по подбородку. Никогда я не любила инжир, но сейчас он показался мне очень вкусным. По-видимому, для полноты вкуса фрукты нужно есть именно там, где они выросли. Сладкий сок, рыхлая мякоть, плотная кожура – всё как нельзя больше соответствовало моему настроению, бессовестной жаре, пытавшейся влезть через узкое оконце, и крикам на улице.

А что, собственно, там так раскричались?

Выглянув, я увидела, что один из тех двоих охранников, что повсюду сопровождали меня, стоит у двери, а перед ним, спешившись, стоит Тальгир. Он был одет уже не в красно-бурую накидку, а более дорогой по виду балахон из светлой плотной ткани. Эта ткань казалась воплощением гариги в полдень: зелёные острые зигзаги и жёлтые пятна, точно цветы на колючках.

Увидь я эту одежду при других обстоятельствах, да хоть на Глеоне, я бы сравнила ее с нижней юбкой сельской учительницы. Но почему-то на Тальгире эта ткань смотрелась невероятно мужественно, возможно, из-за меча, висевшего на поясе.

Охранник, размахивая руками, что-то доказывал Тальгиру, а тот спокойно смотрел, сквозь зубы отпуская короткие замечания. Наконец, охранник махнул рукой и вернулся в дом, а Тальгир вскочил в седло и исчез за углом, чуть не сшибив моего посыльного, уже возвращавшегося с ответом.

Пока мне несли письмо, я расслышала, как отец кого-то недовольно отчитывает. Вскоре Мирелта появилась в дверях с загадочным видом:

- А кое-кто увольняется…

- Что такое?

- Охранники уходят, а вместо них будет этот красавчик, что вас с пробитой головой привёз.

- Ты подслушивала? – попыталась я смутить горничную.

- Ой, больно надо! Папенька ваш так рявкнул, что сложно было не услышать. Не знаю, что там произошло, но эти охламоны дружно попросили их отпустить, а вместо них уже и новый готов. Но что-то господин Брирге не в восторге. Пойду, разузнаю… - не смущаясь, что проговорилась о намерениях опять подслушивать, Мирелта положила письмо на туалетный столик и преспокойно удалилась.

Глава 38. Фигуры на доске

«Дорогая Леа! Рад, что ты не утратила чувство юмора после того падения. Нилли опять на своих рукодельных курсах, а у меня выходной день, и я совершенно не знаю, к чему руки приложить. Может, у тебя есть идеи?»

Похоже, Глеон окончательно заскучал в ожидании, когда мой отец загрузит его работой. Ладно, отвечу с привычным юмором…

«Дорогой Глеон! Прикладывай руки ко всему, до чего дотянешься – наверняка у Нилли полно всяких творческих заготовок, а говорят, мужчины в рукоделии нередко превосходят женщин! Желаю успеха!»

Снова позвав Мирелту, я принялась за фрукты.

- О, там такие страсти кипят… - загадочно произнесла моя горничная. – Интересно, кто кого перехитрит с оплатой и привилегиями.

- Ты сомневаешься в отце? Он любого через колено перегнёт.

- Верно… Да и Тальгир тоже не промах! А вы долго человека по жаре гонять будете? – с упрёком спросила Мирелта, беря письмо. – Не проще поговорить?

- Мне скучно, - призналась я. – Просто не знаю, чем заняться. Если так будет продолжаться, я к концу года растолстею вдвое на этих сладких фруктах.

- Да-а-а… - Мирелта присела рядом со мной. – Затянул вам папенька корсет, что и говорить! Как в тюрьме живёте. Зато как хорошо будет, если кого найдёте…

- Да как найти, не выходя из дома?! – в раздражении бросила я. – Ещё и с пробитой головой.

- Посмотрим, может из слуг кто найдётся помоложе да поприличнее, как наберут полный штат… - не договорив, Мирелта поджала губы.

Похоже, на моём лице мелькнуло такое явное пренебрежение, что ей стало неприятно за всех слуг во всём королевстве.

- Что?

- Ничего…

- Нет уж, договаривай, раз начала!

- А что вы, госпожа, так брезгуете слугами? Не в вашем положении так придирчиво выбирать!

- Не знаю… Мирелта, пойми правильно: это не снобизм, как у моего отца. Это… другое…

- И что же? – она подняла брови, с лёгким сарказмом глядя на меня. – Утончённость ваша так вылезает?

Мысленно ругая себя, я взяла паузу, пытаясь на этот раз подобрать слова единственно правильным способом.

- Понимаешь, если без всяких предубеждений к этому подойти… Получается, что я от безысходности на любой вариант готова, даже из дома не вышла, чтоб поискать.

- Ха! – Мирелта не смогла сдержать смешок. – Можно подумать, у кого-то иначе бывает! Да всегда выбирается меньшее из зол, и всё тут! Вот этот ваш засранец, как его…

- Ты прекрасно знаешь, что его зовут Орни, - поправила я.

- Вот он, да. Что, нельзя было вам дойти до другого корпуса, к старшекурсникам? Вцепились в этого дурачка мёртвой хваткой в первый же вечер, как в Хальторн приехали! Дался он вам, прям сил нету! Как с цепи девка сорвалась, чес-слово… - Мирелта пожала плечами и вышла с письмом, оставив меня в размышлениях.

С каждым днём моя сдержанная горничная всё больше распоясывалась, но не признать её правоту я не могла. Кроме того, не стоит ссориться с таким полезным человеком, особенно теперь, когда она посвящена в мои планы.

«Возможно, она права…» - мелькнула мысль.

А что? Ведь наш выбор всегда совершается в ограничениях: крутить роман с однокурсником, выйти замуж за коллегу, найти любовника из прислуги… И всё это – из-за лени, безысходности и прочих приземлённых причин, а вовсе не от высоких чувств и истинной страсти. Отсутствие свободного выбора заставляет нас выбирать быстро и беспощадно. А за ошибки всегда приходится расплачиваться…

Подобный выбор похож на шахматную партию. На доске только те фигуры, что предусмотрены игрой: родители, охрана, слуги. А я пытаюсь поставить на доску сочащийся нектаром спелый инжир, да ещё и требую серьёзного отношения к этому фрукту, как к настоящей шахматной фигуре.

Это не мир несправедлив, это я чертовски плохо вписываюсь в придуманные правила. Но это не значит, что я сдамся! На этой мысли я прикончила последние фрукты и легла подремать. У меня всё равно так болела голова, что тело решило взять паузу в своих порывах.

Всю последующую неделю моё тело, мучающееся от потери магии, не просило заполнить его более прозаическими развлечениями. К тому же Нилли одолжила мне рамку для шёлковых платков и набор красок, чтобы я могла поупражняться на досуге. Однако, разрисовав три платка, я потеряла интерес и к этому занятию. У меня получалось хорошо, но отчего-то я не чувствовала радости, когда все вокруг восхищались моей работой. Казалось, вместе с магией я утратила способность радоваться.

Продолжая пару раз в день переписываться с Глеоном, я упомянула, что уже наигралась с рисованием, и он сразу пообещал заглянуть и забрать всё лично, а не посылать слугу.