Поединок

5

Гость из Москвы

Мельников дома читал газету, когда в дверь постучали. В прихожую вошел среднего роста мужчина в коричневом демисезонном пальто и в шапке. На вид ему было лет за пятьдесят. Александр Васильевич удивленно смотрел на незнакомца, а тот улыбнулся, сверкнув верхним рядом золотых зубов:

— Здравствуйте! Я из Москвы. Подполковник Волков. Можно просто Степан Герасимович.

— Мельников... — хозяин был растерян. — Наконец-то. Мне рассказывал о вас Охотин. Раздевайтесь, товарищ подполковник!

Из спальни вышла щупленькая, кареглазая женщина.

— Людмила Ивановна, — назвалась она.

— Люся, приготовь-ка нам чего-нибудь, — попросил жену Мельников и пригласил Волкова пройти в комнату.

— Думаю, догадываешься, Александр Васильевич, зачем я сюда прибыл? — начал гость. — Удалось расшифровать вторую шифровку. В первой, если код точный, только одно слово: «благополучие». Вражеская разведка пронюхала о поступлении в вашу часть новых истребителей. Группу по борьбе с вражеской агентурой поручено возглавить мне. С этого часа действуешь по моим указаниям. Прежде чем что-либо предпринимать, прошу посоветоваться. Договорились?

— Так точно!

— А теперь доложи о поиске «Победы» и резиновых сапог.

Александру Васильевичу хвастать было нечем. Сложность заключалась в том, что «Побед» только в Степняково, без близлежащих поселков, насчитывалось пятьдесят восемь. Под видом проверки противопожарной безопасности ходили по гаражам. «Газовской» резины не обнаружили ни на машинах, ни в гаражах. Ничего утешительного не дал и поиск сапог. 50 пар литых резиновых поступали в Степняково осенью прошлого года. Разве узнать, кто их раскупил? Кроме того, вражеский радист мог быть «птицей залетной». Сапоги покупал не здесь.

— Ну и что собираешься делать дальше? — спросил Волков.

Александр Васильевич развел руками:

— Кажется, враг разнюхал, что мы идем по следу.

— Если бы по следу, — поднялся со стула Волков. — Боюсь, что не ты, а они ходят по твоим следам. Их улики, покрышки и сапоги, вряд ли еще существуют. Противник слышит тебя, видит, а сам замаскирован. Чего греха таить, много есть беспечных людей. Ляпнул кто-то, где-то, что-то и... Ну, ладно, — досадливо поморщился Степан Герасимович. — Вот что лучше скажи. На твою жену можно положиться? Хочу сосватать ее в помощники.

— Как это? — непроизвольно вырвалось у Мельникова.

— Легенду с Охотиным одну подготовили. Давай обсудим.

Волков подсел к столу и не спеша стал выкладывать план:

— Я уже сказал, враги следят за каждым твоим шагом. Не обижайся, но в твоем лице они видят скорее летчика, чем контрразведчика. Отсутствие в гарнизоне опытного чекиста до некоторой степени развязывает им руки. Наша легенда на том и основана, что я должен начать здесь «службу» не как сотрудник госбезопасности. В вашей части освободилась должность начальника штаба. На это место я временно и прибыл. Что «временно» — известно только подполковнику Шилову и тебе. Вопрос согласован в верхах.

— Но при чем здесь Люся? — не удержался от вопроса Мельников.

— При том, что она явится звеном, связывающим тебя со мной. Объясняю. Наша главная задача — раскрыть вражескую агентуру. Для этого нам необходимо встречаться. Как это делать? Ну, раз, два ты можешь прийти ко мне. Я, как-никак, «начштаба». А постоянно?.. Вот здесь и отведена роль твоей жене. От Охотина я узнал, что девичья фамилия Люды — Волкова. Вот и решил стать ее дядей. Я — Волков. Она была Волковой. Люда уроженка Москвы. Я тоже почти всю жизнь в Москве. Повезло и в том, что ее родной дядя был офицер. Он, правда, в войну погиб, но сколько случаев, когда мертвые оказывались живыми. На правах «дяди» смогу быть у вас в гостях. Сможем без особых подозрений встречаться, так сказать, «не по службе» в штабе.

— Я вас понял. Что требуется от Люси?

— Одной-двум соседкам сообщить, что я ее дядя. Скажет с уха на ухо, узнают с угла на угол. Подробности обговорим.

Мельников с уважением оглядел усталого коллегу. Веснущатый лоб, пышные рыжие волосы зачесаны назад. Глаза то улыбающиеся, то вдруг строгие. На левой брови и у глаза шрамики.

— Каковы указания насчет дальнейших поисков радиста?

Волков помолчал. Понимал: неопытный Мельников видит в нем наставника и учителя. Надо дать совет. Но Степан Герасимович страшно не любил делиться тем, что еще неглубоко продумано. Заслуживало, например, внимания то, что передача велась в одни и те же часы и дни недели. Трудно поверить, что передающее лицо находится в Степняково с сентября, когда полетела в эфир первая шифровка. Ведь на чужой «Победе» он ездить с передатчиком не будет. Если же машина своя, о новой «Победе» автоинспекция знала бы. Прятаться с машиной в небольшом городе нелегко. На нее указали бы Мельникову. Но этого не случилось. Значит, скорее всего, вылез из «берлоги» законсервированный старый шпион. Значит, работа позволяет ему в этот день недели выезжать за город.

В комнату вошла с тарелками Люся. Вместе с ней — сероглазый мальчонка — вылитый отец. Он удивленно глядел на гостя.

— Толик, познакомься с дядей, — позвала Людмила Ивановна.

— Не хоцу. Он рызый.

Мельниковы покраснели, а Волков громко засмеялся.

— Извините, Степан Герасимович, ему только четыре. Он...

— Да что вы, Людочка, оправдываетесь? — перебил Волков. — В его годы и не такое выкидывают. Сдружимся, Толик, правда?

Вскоре мальчуган сидел на коленях гостя и уплетал вкусный московский бублик.

6

Неожиданное письмо

Над аэродромом свистел ветер, хлестал холодный ноябрьский дождь. Неприятно в такую погоду стоять в карауле, но что поделаешь — такова теперь была у Козырева служба. Находился в наряде и Маркин. Встретились они с Козыревым еще вечером, когда Семен, будучи дежурным по стоянке, зашел в караулку сдавать под охрану самолеты.

— Чего заскучал, Сеня? — спросил Козырев.

— А чему радоваться? Люди танцуют, а ты под дождем кисни.

Уже стемнело, когда Козырев сдал караул. Тут же зашел в дежурку к Семену пригласить его на танцы. Но Маркина не было. На вешалке висела лишь его непросохшая плащ-накидка. Семен ушел пораньше, так как собирался в командировку.

Перед танцами Козырев заглянул в бильярдную. На всех столах играли. В сумрачном помещении висел табачный дым. Маркер Никитыч сидел за своим столиком и хмуро посматривал в зал.

Вскоре вошел рыжеватый подполковник с капитаном из особого отдела. Мельникова Козырев знал, подполковника видел впервые. Догадался, что это новый начальник штаба. Слышал, будто он доводится родственником Мельникову.

— Давненько, капитан, не был у нас. Просьба твоя выполнена. Два новых комплекта шаров уже имеется, — поднялся маркер.

— Отлично, Никитыч! Только я их что-то не вижу.

— Знаешь, капитан! По правде сказать, не всем я их даю. Люд всякий бильярдную посещает. Вчерась, например, лейтенант прикомандированный играл. Ему только молотом в кузне орудовать. Кий начисто расклепал. Шар отколол. И смылся. Начальник Дома офицеров приказал новые шары только по документику давать.

— И с меня документ потребуешь?

— А что сделаешь? Знаю тебя хорошо, да другие что скажут?

Офицеры подошли к столу, где ожидал очереди Козырев.

— Выходит, вы не только баскетболом, а и бильярдом увлекаетесь? — спросил Мельников.

— Немного, — машинально вытянулся перед начальством Козырев.

В разговор вмешался подошедший Никитыч:

— Скромничает. Не верь, капитан! Всех высаживает.

Глаза у Мельникова азартно заблестели. Он любил сильных соперников. Как раз закончилась игра на крайнем столе.

— Пожалуйста, товарищ подполковник! Уступаю вам очередь, — вежливо сказал Козырев.

— Благодарю, лейтенант! Прихворнул я. Сыграй с капитаном.

Волкову действительно нездоровилось. Он зашел сюда ради знакомства. Вчера возобновили старый разговор с Мельниковым. Выяснилось, что Волков прав. «Кто-то, где-то, что-то» неосознанно сболтнул. Этими «кто-то» оказались солдаты Яковлев и Карамышев, выезжавшие с Мельниковым на место происшествия. В суете Александр Васильевич забыл их предупредить, и о своих чекистских «подвигах» они поделились с некоторыми сослуживцами.