Поединок

И сразу догадка: точно. Спешил.

— И не вернулся?

— Вернулся. Примерно через час. Минут в семнадцать-восемнадцать девятого.

— Как вы запомнили время?

— Сеанс только начался.

Мельников заволновался сильней. Еще вчера у Маркина было алиби: во время совершившегося преступления он был в кино, а выходит?.. Значит, не для другого он готовил тыльную дверь. Для себя. Так вот чью фигуру в виде коршуна в окне видел Козырев. Есть ли у Маркина плащ-накидка? Где она? Видимо, для того накидку и надевал, чтобы кровь жертвы не забрызгала одежду.

— Скажите, Зина, почему решили, что у него не было денег?

— Он стал шарить у кассы по карманам. Потом извинился и сказал, что, кажется, кошелек в общежитии забыл.

— А вы?

— Что я? Я сказала, что у меня деньги найдутся. Но Семен и слушать ничего не хотел. Ответил, что вернется мигом.

Девушка еще что-то говорила, но Мельников ее не слышал. В голове вертелось: спешил! Спешил! Искал предлог удрать. Яковлев сменялся с поста и Маркин торопился его убрать. Задал вопрос:

— А в автобусе Маркин не показался вам чем-то обеспокоенным, может быть, рассеянным?

— Рассеянным?.. Пожалуй, да... Он сам сознался. Сказал, что так спешил на автобус, что по рассеянности забыл сдать дежурному ключ от комнаты Кикнадзе.

— Ключ?! — вырвалось у Мельникова. — Ну, а вы ему что?

— Сказала, что за это влетит. Ключ немедленно нужно сдать.

— Зина! Маркин вернулся в Дом офицеров в девятом часу. Следовательно, кино уже началось, а вы его все ждали. Это на вас не похоже. Почему вы не пошли в кино? Шел только журнал.

Зина покраснела.

— Женская гордость. А то подумает еще чего...

— Гордость? Зачем же тогда столько ждали? — Мельников чувствовал, что девушка что-то недоговаривает.

А Зина опять замялась. Краска на лице сделалась гуще.

— Значит, была причина.

— Какая? — нажал Александр Васильевич.

— Ну, хотя бы проверить, что с ключом? — нашлась девушка.

— И как?

— Конечно, не сдал. Опять по рассеянности забыл.

— А болтался больше часа, — вырвалось у Мельникова.

— Вот почему и обозлилась.

— И, конечно, отправили его тут же обратно?

— И да, и нет. Точнее — да! Хотела уладить дело с ключом.

— Почему же тогда: и да, и нет?

— Так вырвалось, — Зина волновалась. Мельников снова почувствовал, что она что-то не договаривает.

— Так... Значит, Маркин снова в гарнизон вернулся? Ну, что ж, спасибо за информацию! Прошу о беседе ни слова.

Девушка ушла. Что-то не нравилось в ее поведении. Зина была ершистой, но перед ним свои «колючки» никогда не растопыривала. Мельников перебрал в памяти только что состоявшийся разговор. Да, в ее душе хранилась какая-то тайна. Может быть, Маркин припугнул?

Мысли опять перескочили на Маркина. Мельников чувствовал, что уже сейчас готов уличить этого человека в злодеянии. Да, задачка... — почесал затылок Александр Васильевич. Может быть, я в самом деле предвзято бью на Маркина? По крупицам вновь и вновь стал проверять факты. Подозрение было весомое, но кое-чего в общей цепи обвинения не хватало. Например, если Маркин действительно убийца, как он смог так быстро добраться из штаба в Дом офицеров?

Мельников снял телефонную трубку и попросил коммутатор соединить его с автопарком. Диспетчером оказался опытный солдат, который, порывшись в книгах нарядов, доложил чекисту марки и номера всех автомобилей, что были в рейсе с девятнадцати тридцати до двадцати тридцати восемнадцатого декабря, то есть в день трагической смерти рядового Яковлева.

Таких автомашин оказалось немного. Отсутствовало лишь два грузовика, еще утром ушедших в дальний рейс на авиационную базу, «газик» Мельникова, им самим же срочно вызванный, «газик» полковника Шилова, тоже срочно вызванный «хозяином», и рейсовый автобус.

Грузовики Мельников отбросил. Преступник ехать на них не мог. Шиловский «газик» по времени не подходил. Оставалось поговорить с водителями своего «газика» и автобуса.

В памяти Мельникова вмиг всплыл позавчерашний вечер. Сразу после внезапно оборванного разговора с Яковлевым, он попытался вызвать свою автомашину, но все водители оказались на ужине. Свой «газик» Мельников увидел как раз у проходной. Было четырнадцать минут девятого. Совершив преступление, преступник как раз к этому времени мог добежать от штаба к воротам и на машине Гусева доехать к Дому офицеров. Вывод: если окажется, что Маркин ехал с Гусевым, — улики против него неопровержимы.

Гусев явился к Мельникову через несколько минут. Забыв предложить солдату сесть, Александр Васильевич с ходу задал вопрос:

— Скажите, Гусев, позавчера вечером, когда я вас срочно вызвал к себе, вы никого по дороге не подвозили?

— Подвез. Такой высокий молодой офицер.

— Почему же вы об этом мне ничего не сказали?

— Мне ни к чему, а вы не спрашивали. Да и сел он у самой проходной. Тут же и вы к машине подошли. Разве вы его не видели?

Мельников волновался. Все произошло так, как он предполагал.

— Где офицер встал?

— Попросил высадить его у Дома офицеров.

Мельников быстро отыскал личное дело Маркина и открыл оклеенную в голубой дерматин картонную корочку. В специальном вырезе, как в окошке, была фотография Семена Маркина.

— Это не он?

Гусев неуверенно пожал плечами.

— Не знаю. Было темно...

— Жаль. Очень жаль. А еще возите начальника-чекиста.

Солдат был расстроен. Стоял красный, глаза виновато глядели Мельникову в лицо. И вдруг Гусева будто кто толкнул:

— Товарищ капитан, он чуточку заикался.

— Заикался?... Вы с ним говорили?

— Нет, но когда он попросился подвезти, у него как-то вышло: р-разрешите с вами под-дъехать?

Мельников насторожился. Да, это уже что-то было. Но Маркин, Маркин?.. Маркин, вроде, не заикался. Связался с отделом кадров:

— Зинаида Борисовна, ваш подопечный, вы понимаете о ком речь, случайно не заикается?

В отделе кадров задумались. Наконец:

— Пожалуй, есть немножко. Мне показалось, он чуть заикается, когда чем-нибудь взволнован.

— Спасибо, Зинаида Борисовна! — Мельников положил трубку. Бисеринки пота проступили у него на носу. Он теперь почти не сомневался, что с Гусевым ехал Маркин. Мало того, раз заикался, значит был взволнован. К чему волноваться? Что опаздывал в кино? Дудки! Замешан в убийстве.

Александр Васильевич внезапно бросил глаза на застывшего в стойке «смирно» рядового Гусева.

— Гусев, примерно через час в «кадры» будет вызван лейтенант Маркин. Находитесь в коридоре. Приглядитесь к нему. Опознаете в нем своего пассажира или нет? Только не плутовать.

— Что вы, товарищ капитан! Разрешите идти?

Когда Гусев вышел, Мельников прошел в отдел кадров. Договорились с подполковником Сахаровым, что тот срочно вызывает Маркина для заполнения специальной анкеты. В «кадры» офицеров вызывали часто. Это подозрения не вызовет.

Часа через полтора Гусев стоял навытяжку перед Мельниковым.

— Да, товарищ капитан, пожалуй, он.

— Пожалуй или точно?

— Точно! Он когда мимо меня по коридору проходил, подмигнул мне глазом. Тот, который в машину садился, тоже глазом мигнул. Я тогда еще подумал: веселенький, наверное, лейтенант.

— Вот видите, Гусев, а я вас обвинял в ненаблюдательности.

Выполнив еще ряд дел, уверенный в своих непогрешимых выводах в отношении причастия Маркина к убийству Яковлева, Мельников попросился на прием к Степану Герасимовичу.

Волков, по «занимаемой должности», сидел в кабинете начальника штаба, изучал какие-то документы. Конечно, не штабные. Текущими обязанностями начштаба занимался его «зам» — майор Сиволапов.

Волкову нравился этот немного угрюмый, но деловой офицер. Он отлично знал свое дело и, безусловно, был первым претендентом на должность начальника штаба, но вышел этот «казус», и утверждение Сиволапова в новой должности пришлось пока задержать. Другой бы обиделся, мол, затерли, а этот только сопел и твердо вел свое дело. Чтобы не бросалась в глаза незавидная роль, какую пока выполнял ненастоящий начштаба, и был издан приказ, где подполковнику Волкову предлагалось в двухмесячный срок изучить хозяйство части, работу подразделений и всех служб, принять дела и должность. Такой ход открывал Степану Герасимовичу возможность интересоваться нужными людьми, вызывать их без особых подозрений для личной беседы, бывать на аэродроме.