Председатель 4

А дальше к нам приехал Соколов. Не припомню, чтобы мы его приглашали, но дату приезда гостей он знал, и, похоже, что решил нагло заявиться сам. Я не очень люблю непрошенных гостей, но не прогонять же его теперь при кубинцах?

Да и ящик колы, привезённый прямиком из Финляндии, смог меня задобрить.

С появлением газировки, у меня открылся доступ к ещё нескольким коктейлям, одним из которых являлся знаменитый «Куба либре». Как и ожидалось, после него Рауль Кастро моментально встал с места и решительно подошёл ко мне, протянув свою смуглую руку. Этот жест ничуть не удивил меня, ведь в переводе с испанского напиток назывался «Свободная Куба». Сам коктейль прост в исполнении, однако является одним из самых популярных в мире, не мудрено, что он узнал его.

После крепкого рукопожатия, вслед за словами Кастро послышался голос переводчика:

— Я очень восхищён вашими навыками! Потрясающе, просто потрясающе! Сколько же ещё талантов вы от нас скрываете?

— Ещё достаточно, чтобы вас удивить, — со смехом ответил я.

Во время нашего разговора Рауль широко улыбался и ярко жестикулировал, как и полагает носителям испанского языка. Помимо комплиментов, направленных в сторону колхоза, он неожиданно пригласил меня на Кубу, что вызвало неподдельное удивление у собравшихся людей. Ответ был очевиден. Разве можно отказаться от подобного предложения?

Кубинцы уехали утром, и, хотя их приглашение грело душу, неизвестно когда я смогу им воспользоваться.

Было весело, но пора возвращаться к ежедневным делам. Только для начала заберу плёнку у Мити. Такую драгоценность ни в коем случае нельзя потерять.

Я перехватил его в обед, когда они с женой уплетали жареную картошку. Я почувствовал её божественный аромат ещё на подходе к их дому, и мой живот недовольно заурчал. Я побежал к нему в первую очередь, хотя сам ещё не обедал. Ну ничего, успею.

Увидев меня в окно, Ягодецкий сразу замахал руками и вышел на порог. Любовь Алексеевна тоже выкрикнула приветствие.

— Вы за плёнкой? — шёпотом спросил он.

— Чего это вы шепчетесь? — тут же с подозрением раздалось из открытого окна.

— Тут мужские дела, Люба, — сурово ответил ей Митя.

Ну, ничего себе. Я-то думал, что наш атлет крепко сидит под каблуком у властной жёнушки, но оказывается может за себя постоять. Правда, непонятно зачем. Скрывать плёнку от семьи было не обязательно, хотя и похвально, что он так серьёзно отнёсся к тому, что я говорил.

— Я сейчас твою картошку доем, — пригрозила Любовь Алексеевна.

Митя тут же изменился в лице.

— Не надо, Любушка, я тебе расскажу, можно ведь, товарищ председатель? — умоляюще посмотрел он на меня.

Да… кажется я несколько поторопился с предыдущими выводами.

— Можно. Но больше никому. Так что? Где ты её спрятал?

— Так это, в лес отнёс, я там возле одного приметного дерева контейнер прикопал. И правильно сделал, скажу я вам, тут прошлой ночью мужики из КГБ приходили, расспрашивали. Но я, как вы и сказали, засвеченную им отдал.

Я напрягся.

— А ты точно сможешь контейнер найти теперь?

— Обижаете! Могу прям сейчас сбегать. Сейчас на велосипед сяду и одна нога здесь, другая там.

— Ты тогда иди обедай дальше, а потом подвезёшь ко мне домой?

— Так точно, — пообещал мне Митя, и мы разошлись.

А минут через сорок, когда я и сам успел пообедать тефтелями с гречкой, Маша готовила их просто великолепно, Митя привёз плёнку, как и обещал.

Ещё через пару дней, я сам её проявил и сделал фотографии, среди которых попались прямо очень удачные кадры. Митя плёнки не жалел и нафотал задницу Горбачёва во всех возможных ракурсах.

Что ж, надеюсь, в нужный момент она сумеет здорово подпортить его репутацию. Допускать этого товарища к власти и в этой временной линии тоже совсем не хотелось.

Не хотелось мне и снова ехать в Москву, но, вернувшись к делам, я понял, что надо.

Колхозы вот-вот объединят, и мне нужны новые специалисты, особенно по экономической части.

Несмотря на то, как закончилась история с Лизой, её помощь тогда и впрямь пришлась кстати. Лариса Ивановна хоть и хороший бухгалтер, но порой ей не хватает гибкости и инициативности, да и даже с одним колхозом она уже едва справляется. И я её не виню. У нас сейчас статей доходов и расходов стало в несколько раз больше, чем было, когда я только приехал.

В общем, нам просто необходим экономический отдел. А где их взять? Да так, чтобы молодых и заряженных? Размышляя об этом, я сразу подумал о Тимирязевке. Той самой, где училась Лиза, настоящий Филатов и даже Костя Доронин.

Так что я раздобыл номер ректора академии, а попутно узнал, что именно в этом году им стал Пётр Петрович Вавилов вместо Ивана Семёновича Шатилова, с которым я бы познакомился с гораздо большим удовольствием. Я знал, что это самое настоящее светило в советской сельскохозяйственной науке, благодаря которому многие достижения страны на этом поприще стали возможны, я уже молчу про то, что, несмотря на опасность, в том числе и для жизни, он активно противостоял Хрущёву и Лысенко, когда они сами того не понимая, пытались протолкнуть пагубные для всего сельского хозяйства мероприятия в области агрономии.

Я уже молчу про количество НИИ, им организованных и его учеников, ставших или тех, которые станут впоследствии докторами наук и академиками.

Вавилов же, несмотря на другие свои достижения, в основном прославился тем, что известен как главный виновник распространения опасного для людей борщевика сосновского, думая, что его урожайность поможет в восстановлении послевоенного сельского хозяйства.

И, к сожалению, в семидесятых, люди хоть и заподозрили проблемы, всё-таки трудно не заметить, что молоко у животных от него становится вонючим и горьким, а сам борщевик быстро вытесняет другие культуры, но по-прежнему высаживали его в промышленных масштабах. То, что у нас в колхозе его пока не было — невероятная удача, и я рассчитывал, что так и останется. Но, услышав сейчас имя Вавилова, сразу почувствовал, как пробежал холодок у меня по спине. Этот товарищ ведь по-прежнему считает, что борщевик полезен для сельского хозяйства и даже не подозревает, каким бедствием этот сорняк обернётся в будущем.

Как бы мне остановить это безумие хотя бы сейчас? Пожалуй, когда буду в Москве, стоит посоветоваться по этому поводу с Васнецовым.

Ну, хотя бы я без проблем договорился с Вавиловым о то, что могу приехать в Тимирязевку и провести задуманной мной агитацию перед студентами.