Страница 35 из 43
— Но у тебя же есть алиби, — дергаю его за руку. — На то время, когда меня сбила машина! Скажи им!
— Тише, кошечка, — Вадим ласково гладит меня по волосам. — я действительно был занят частным приемом.
— Значит, нужно позвонить этому клиенту прямо сейчас!
— Аделина Викторовна, мы уже проверили «алиби» Вадима Эдуардовича. Этот клиент, Максим Петренко, сообщил нам занятную информацию о том, что сеанс действительно планировался. Но молодой человек отменил его и не явился на прием.
— Но это же вранье, — спокойно говорит Вадим, вытаскивая телефон и быстро набирая номер клиента.
Конечно же, абонент недоступен.
— Господин Суржевский, думаю, дальнейшие вопросы мы зададим вам в отделении. Пройдемте.
— Но как же… — цепляюсь за него, едва сдерживая истерику. Только этого не хватало! Да как они вообще смеют?!
— Я выясню, кто в этом замешан, слышишь? — шепчет на ухо. — Никого не впускай домой. Поняла?
Слабо киваю.
— Люблю тебя, — с этими словами он поспешно уходит в сопровождении двух «блюстителей закона». А я так и остаюсь смотреть на то, как рушатся мои надежды.
Можно ли после такого сидеть сложа руки? Нет. Я не знаю, что делать, но ждать, пока на Вадима навешают то, чего он не совершал, абсолютно нет никого желания.
«А если это он был за рулем авто? Если он подсунул записку?..» — нашептывает тихий голосок сомнения.
Нет! Вадим уж точно не мог подбросить мне первую записку. Суржевский не знал, в каком номере я остановилась. Да и мотивов у него нет… Я не переходила ему дорогу, не делала ничего плохого его семье…
Как же сложно!
Сажусь на диван, обхватывая руками плечи. Голова снова начинает болеть, слишком много стресса, слишком много мыслей, да и сотрясение — это не шуточки. Придется снова принимать таблетки.
Пока ищу у Суржевского аптечку, в дверь опять звонят.
— Неужели его отпустили?! — маленький лучик надежды проскальзывает, пока я несусь открывать. Но за дверью вовсе не он.
— Вадим Эдуардович! Уберите машину с моего парковочного места! — сердитая дама колотит в дверь, поняв, что открывать я не собираюсь. — Я видела вас, знаю что вы дома! Открывайте немедленно! Иначе вызову эвакуатор.
Бросаю взгляд на полку. Ключи от его автомобиля преспокойно лежат, поигрывая отблеском света на брелоке.
— Ну ладно, погодите у меня! Да за что ж так не повезло с соседями?! — орет на весь подъезд. — То затопят! То приходят на прием, ошибаясь квартирами! Задолбали!
Приоткрываю дверь, чтобы заткнуть ей рот, и тут до меня доходит…
— Добрый вечер, уважаемая соседка снизу. Во-первых, прекратите кричать на весь дом. Во-вторых, перестаньте клеветать. Это статья, между прочим.
Она даже застывает с открытым ртом.
— Это не клевета! Ваш любовник ставит свою машину на мое место!
— Речь не о том, вы сказали, что к вам приходят всякие сомнительные личности, путая двери… — договорить не удается, она заглатывает крючок, осыпая фактами.
— Да! Это чистая правда! Уже который раз звонят ко мне, отвлекая от личных дел! Вот, например, три дня назад заявился ко мне тип… с преступной внешностью.
— И с чего вы взяли, что он приходил к Вадиму?
— Так он сам сказал: я на прием к психологу. Я его очень хорошо помню...
— Во сколько это было?
— Около двух, точно не знаю… Так, а к чему этот допрос?! — спохватывается она, подозрительно глядя на меня.
— Собирайтесь.
— Куда? — поднимает брови.
— В отделение. Ваши показания очень важны.
— Какие еще показания?! Я никуда не поеду!
Беру ее за край халата так, чтобы из коридора было не видно и перехожу на угрожающий шепот:
— Значит, завтра с утра все будут знать о том, что жена профессора Степанова увлекается вот этим! — достаю кожаный ошейник из коробочки в прихожей. Удачно, что Вадим сложил все вещички обратно в упаковку, и, видимо, приготовился выбрасывать. — А еще вот этим! — трясу у нее перед носом хлыстом.
— Это не мое! Да как вы смеете?! — вспыхивает, вырываясь.
— Там в коробке ваша фамилия и адрес. Не только к вам приходят сомнительные личности, ошибаясь дверью, — цежу, наблюдая за ее реакцией.
— Пупсик, все хорошо? Что ты так долго? Далась тебе эта машина, там у нас шоколад остывает… — в коридоре показывается кудрявая голова любовничка. И сейчас, когда ему на лицо падает свет, отчетливо узнаю в этом парне своего студента. Боже мой, ему восемнадцать-то только исполнилось!
— Фролов?!
— Аделина Викторовна?! Вы тоже тут живете?!
— Да, Фролов, живу. По соседству с твоей... мамочкой, — специально провоцирую его на признание.
— Это не моя мама, вы что, Аделина? Мы с пупсиком любим друг друга! — хохочет.
— Леня, иди домой, — хватается за голову госпожа Степанова. — И зачем ты только вышел? Велела ждать!
— Иду, иду, не злись! — убегает так же быстро, как и появился.
— Ну что, уважаемая, свидетельница… Даю три минуты на сборы. Иначе сама понимаешь, какой скандал будет в университете.
— Хорошо. Но вы должны гарантировать, что, если я выполню свою задачу, вы будете держать язык за зубами. Мы не живем с Валерой уже два месяца… Но лишние пересуды мне не нужны.
— Обещаю, что никто не узнает. Мне неинтересно копаться в чужом белье. К тому же нам действительно нужны эти показания... прошу как женщина женщину.
Соседка на удивление быстро собирается. Наверное, задела ее за живое, пообещав растрепать про ее связь с молодым студентом. Мы отправляемся в отделение на такси. К счастью, капитан Юсупов оставил свою визитку с номером телефона. И я добиваюсь от него информации о том, куда забрали Вадима. Каким бы продажным ни был товарищ Юсупов, на аргумент, что я привезу свидетеля ему сказать нечего. Приходится согласиться принять нас.
Во время поездки кратко разъясняю соседке ситуацию, пригрозив, что тайна следствия не разглашается. В противном случае свидетельница понесет наказание по статье. Она вроде бы понятливо кивает.
— Аделина Викторовна, признаюсь, что не считаю оправданным ваш риск, но раз уж вы явились… тогда присаживайтесь, — Юсупов поправляет горлышко рубашки, сдавливающей его шею, и указывает на стул.
— Спасибо, но обойдусь без ваших советов. Будьте любезны, задокументируйте слова свидетельницы, готовой подтвердить невиновность господина Суржевского на момент, когда на меня был совершен наезд. После этого, надеюсь, Вадима наконец-то отпустят.
— А вы гражданочка кем являетесь подозреваемому?
— Соседка.
— Вам ясны ваши права и ответственность?
— Да.
— Вы должны давать только достоверные показания, которые относятся к делу, и не обязаны свидетельствовать против близких родственников.
— Нам уже разъяснили. Давайте начнем.
Юсупов задает стандартные вопросы, уточняет детали. Женщина терпеливо отвечает. Ее вообще словно подменили. От озлобленной на весь мир стервы не осталось и следа. Вот что значит найти ту волшебную «кнопку», или подход к человеку.
— Вы можете описать приходящего мужчину, который ошибся этажом? — уточняет капитан, делая пометки.
— Да. Он мне показался сомнительным… Ну знаете, лицо как у бандита.
— Интересно… не знаю. А какие, по-вашему, лица у «бандитов»? — насмешливо поднимает брови.
— Ну такой: короткая стрижка, маленькие бегающие глазки… высокий и худощавый.
— Наличие небольших глаз не делает из человека преступника, — хмыкает капитан.
— Я всего лишь пытаюсь описать свое впечатление.
— Хорошо. Вы сможете его опознать, если понадобится?
— Да, конечно.
— Спасибо. На этом все. Пока можете быть свободны.
Степанова косится в мою сторону, как бы спрашивая «что дальше?»
— А вы Аделина Викторовна на секундочку останьтесь.
— Вызывайте такси, я доеду сама. Надеюсь, с Вадимом, — многозначительно смотрю на Юсупова.
Соседка пулей выбегает из кабинета, обрадовавшись, что ее допрос окончен.
— Вам не кажется, что она слишком нервничала? — капитан крутит в руках карандаш.