Страница 31 из 43
— Спасибо. Ты сказал все, что мне нужно, — скалится, а затем резко разворачивается и выскакивает из моего кабинета. Что это было, вообще?! Коварный план?.. Замысел? Провокация?
Хватаю телефон, набирая номер Аделины. Что если с ней на самом деле случилось что-то ужасное? Эти посылки с крысами, угрозы, про которые она случайно проговорилась… Беспокойство за нее слишком сильно, особенно после визита ее неуравновешенного бывшего. Только сейчас до меня доходит вся суть его слов… машина, наезд, я за рулем… Твою мать! Надо было не выпускать этого ублюдка из кабинета…
***
Долгие гудки, затем абонент недоступен. Конечно же, она не берет трубку. Либо не желает общаться, либо с ней действительно что-то случилось. Ищу в ее личном деле контакты родственников. Раз уж недоумок Волжанин узнал, значит, близкие точно должны быть в курсе.
Как выясняется, кроме отца у Аделины нет родственников. Мачеха не в счет. Набираю, слушаю гудки. И, наконец-то, долгожданный ответ.
— Да?
— Виктор, здравствуйте. Меня зовут Вадим Суржевский, я из деканата университета, где работает Ольховская Аделина Викторовна. Мне доложили сомнительную информацию о вашей дочери, и я хотел бы узнать, все ли с ней хорошо. Не подумайте, я не собираюсь вас запугать… Сами понимаете, мы беспокоимся о своих сотрудниках, а Аделина не отвечает на звонки. Вы не знаете, что с ней?
В трубке слышу вздох.
— Она попала под машину.
Черт! Черт! Черт! Пинаю корзину с бумагами так, что она летит об стену. Но мне нельзя выражать свои эмоции, поэтому беру себя в руки, стараясь держать голос.
— Скажите в каком она состоянии?
— Сейчас уже лучше. Врачи говорят, сотрясение мозга.
— А руки-ноги? Целы? — вопрос слетает с языка сам собой. К счастью, Виктор не замечает ничего странного.
— Да, переломов нет, обошлось…
— В какой больнице она находится? Нужна ли какая-то помощь, вещи?
— У нас все есть, спасибо. Хорошо, что вы сами позвонили. Нужно поставить в известность руководство… Адель будет под наблюдением врачей, пока это необходимо. Ну и, конечно, не сможет работать.
— Да, понимаю.
Мы перебрасываемся еще несколькими фразами и мне наконец-то удается узнать номер больницы.
***
Аделина
Папа дежурит около моей постели вторые сутки. Он устал, и я решаю его отпустить домой. Но отец упрямо не хочет оставлять меня одну.
— Может быть, тебе принести что-нибудь вкусного?
— Спасибо, но мне ничего не хочется. Поезжай и сам поешь, выспись как следует. Мне уже гораздо лучше, — улыбаюсь ему. В этот момент в палате показывается голова Аллы. Меня передергивает. Вот уж кого мне не хватало.
— Аделиночка, солнышко! Ну как ты могла?! — хватает меня за руку, садясь на край кровати. — Так и до седых волос недолго довести! А мне еще рожать, между прочим!
— Алла…
— Что Алла?! Ты даже не сказал мне, Виктор! Я узнала от Игоря! Как только вернулась из поездки, сразу сюда…
— Она не хотела никого видеть.
— Я ей как мать! — взвизгивает, отчего у меня закладывает уши.
— Перестань. Если пришла выяснять отношения, то приходи позже. Сейчас я не в силах, — устало прикрываю глаза.
— Ты не понимаешь, я волнуюсь! Виктор не отвечал на звонки целый день! Что мне нужно было думать?! Мне вообще противопоказано нервничать! Да что вы оба в этом понимаете…
Вспыхиваю, а отец бледнеет.
— Алла, Бога ради, уймись! Мне было не до звонков, — папа видит мое состояние и пытается что-то сказать, но она легко затыкает его.
— Вот. Я принесла тебе еду. Что тут в больнице дают? Помои? — ставит мне на тумбу контейнеры с ресторанной едой. Конечно, разве Алла станет утруждать себя готовкой? Да она в жизни ничего, кроме сосисок не сварила. А уж яичница для нее — верх заботы и мастерства.
— Спасибо. Забирай отца и уходите. Вы оба здорово намучились из-за меня, — холодно отвечаю, сжав кулаки.
— Дочка не говори так.
— Алла права. Тебе надо домой. Принять душ и поспать. Я справлюсь. В конце концов, тут врачи.
— И охрана, — добавляет мачеха.
— Чего?! — переспрашиваю.
— Игорек приставил к палате своих людей. Такой заботливый у тебя жених!
Хочется выругаться самыми нецензурными словами, но при отце неудобно. Поэтому выжимаю из себя наиболее правдоподобную улыбку и киваю на дверь.
— Пожалуйста, пап. Мне действительно ничего не угрожает.
— Ладно, я уйду. Но ты должна пообещать, что поешь. И в любой момент звони, буду на связи. Хорошо?
— Да, конечно.
— Завтра с утра вернусь. Отдыхай.
— Ты тоже. Пока.
Алла утаскивает отца, и я выдыхаю с облегчением. Мне, конечно, спокойнее, когда рядом родной человек, но у него своя жизнь. Но мое «облегчение» длится недолго. За окном третьего этажа слышу возню и шум. Сердце уходит в пятки, неужели, кто-то нанял киллера?! Мне что, конец?! Господи, где же охрана?..
***
Не думала, что могу так резво вскочить с койки после сотрясения. Но видимо, адреналин толкает на подвиги. Голова уже не болит, и вообще ничего не болит, да я совершенно здорова! Выпустите меня отсюда! Хочу домой, туда где безопасно… Мамочки, да где же сейчас безопасно?! Озираюсь, судорожно соображаю, куда бежать. Вдруг за дверью меня поджидает еще большее зло? Не могу придумать ничего умнее: просто хватаю вазу из-под цветов. Она увесистая, можно напасть первой. В конце концов, облить преступника водой. Поспешно выкидываю розы, подаренные Игорем, и прячусь… у окна за шкафчиком. Это единственное место в палате, где хоть как-то можно затаиться. Наверное, мое поведение странно и глупо, но как держать себя в руках, когда совпадения и случаи один за другим указывают на маньяка, который так и норовит причинить неприятности и даже нанести вред!
Окно издает какой-то хлопок. Вспоминаю, что оно было приоткрыто на проветривание. Значит, незваному гостю придется выбить стекло, потому что в форточку он явно не пролезет. Или пролезет?! Если это миниатюрная женщина… Черт!
Высовываюсь, чтобы посмотреть «опасности в лицо». И вижу Суржевского. Он как-то странно висит на раме. Не похоже, чтобы собирался меня убивать. Скорее, наоборот, если ему не помочь, то он сам… Господи!
Не выпуская из рук вазу, кидаюсь к окну. Сейчас у меня в голове напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Потому что даже если Вадим злодей и действительно был за рулем красной БМВ, то я не хочу, чтобы его отскребали от асфальта перед моими окнами. Игоря вот можно… Его не жалко.
— Открой, черт возьми! — рычит Суржевский. В его положении не лучшая тактика, но я понимаю, что замерла с вазой в руках и жду: сорвется или нет?
— Зачем пришел? — все-таки спрашиваю, отставляя вазу.
— Впусти и узнаешь!
— Почему не в дверь? — прищуриваюсь, но открываю замок.
Вадим не отвечает, сосредотачиваясь на том, чтобы забраться на подоконник. Выглядит все это довольно странно: мужчина в дорогом костюме, влезающий в окно… как в фильмах. Ни за что бы не поверила в такое, если бы сейчас прямо передо мной не маячил один из таких экстрималов.
На всякий случай все-таки отступаю от него на несколько шагов. Кто знает, что на уме у Вадима?
— Все настолько плохо? — смотрит на меня, спрыгивая с подоконника и замечая на полу розы. — Ты чего?
— Лучше не подходи.
— Адель, все, что тебе наговорил Игорь…
— Откуда ты знаешь?! — напрягаюсь еще сильнее.
— Он приезжал, нес всякую чепуху. Пригрозил, что посадит.
— Так значит, есть за что? — поднимаю брови. Суржевский плюет на мои пожелания и быстро подходит ко мне.
— Знал, что ты ему не поверишь! Да и не в чем меня обвинить. Во-первых, ни за что бы ни стал рисковать твоей жизнью, во-вторых, у меня нет мотива, и в-третьих, я работал, у меня есть алиби на весь день, — сгребает меня в объятья. Хочу вырваться. Наверное. Но не могу. Меня вдруг отпускает. Слезы начинают градом катиться по щекам. Кладу голову ему на грудь и даю волю эмоциям. — Тише, тише… — гладит по волосам. — Прости меня, малышка. За то, что случилось… и за то, что сразу не забрал к себе. Стоило проявить больше внимания.