Страница 38 из 76
Последним представителем Автомобилиста в сборной стал наш доктор, который вошёл в состав медицинского штаба. И это был очень приятный сюрприз, потому что еще один Сан Саныч нашего «Автомобилиста» зарекомендовал себя, во всяком случае, в моих глазах, как высококвалифицированный специалист, который при этом не боится взять на себя ответственность в сложной ситуации. Именно такие люди и должны быть в сборной.
По большому счёту к составу сборной Советского Союза лично у меня, да и наверняка у всех, практически не было вопросов. Можно было, конечно, вместо Кожевникова вызвать, например ,Пряхина или Хмылёва с Немчиновым из «Крыльев Советов», что-то поколдовать с линией обороны, но это всё нюансы. Единственный вопрос был в том, почему не вызвали Третьяка?
Владислав Александрович, за то время, которое он провел в составе «Автомобилиста» уж точно доказал, что он как минимум в тройке лучших вратарей чемпионата и абсолютно точно прямо сейчас играл лучше, чем Женя Белошейкин, которого называли "новый Третьяк" и у нас, и в зарубежной прессе.
Но, видимо, здесь как раз сыграла свою роль личная неприязнь, которую Тихонов испытывал к Третьяку после того, как тот завершил карьеру в ЦСКА несколько лет назад.
Виктор Васильевич видимо, не смог переступить через себя и пригласить Владислава Александровича в состав. Но, в любом случае, это было не очень принципиально, потому что Сергей Мыльников своей игрой однозначно показал, что он сейчас первый номер в чемпионате страны.
Свои позиции он укрепил успешной игрой на Турнире на призы газеты Известия и кто там будет у него за спиной было не очень важно. Если всё сложится так как должно, то что Ирбе, что Белошейкин не выйдут на лёд и все восемь матчей без замен отыграет Мыльников.
Первое общекомандное собрание олимпийской сборной Советского Союза началось не с выступления Виктора Васильевича Тихонова, как я ожидал, а с речи Марата Владимировича Грамова — Председателя Государственного комитета СССР по физической культуре и спорту и, по совместительству, Председателя Национального олимпийского комитета Союза Советских Социалистических Республик. Этот, видный во всех отношениях, чиновник минут двадцать рассказывал нам о важности миссии, которую возложил на нас весь советский народ, вот так ни больше — ни меньше. Долго и очень многословно говорил, что мы лучшие сыны Советской страны и должны не посрамить честь отечественного спорта, достойно выступить на Олимпиаде в Калгари и защитить звание олимпийских чемпионов, которое советская сборная завоевала на Олимпиаде в Сараево.
Судя по всему, база в Новогорске стала временным домом не только для нас, но ещё и для членов других сборных Советского Союза: фигуристы, лыжники и биатлонисты тоже были собраны здесь, в Подмосковье.
И я думаю, что вот такая речь в исполнении товарища Громова далеко не последняя, вряд ли он откажет себе в удовольствии сказать напутственное слово перед тем, как мы отправимся в Канаду.
После Грамова выступал Виктор Иванович Мироненко, который по-прежнему возглавлял Центральный Комитета ВЛКСМ. Этот относительно молодой мужчина смотрел прямо на меня, когда говорил свою достаточно зажигательную речь о том, что комсомольцы, которых много в составе сборной Советского Союза, должны стать примером для всей советской молодёжи и демонстрировать свои лучшие качества не только на ледовых аренах, но и за их пределами.
Только потом, когда Мироненко закончил свою пространную речь, заговорил Тихонов. В отличие от двух предыдущих ораторов тренер сборной говорил исключительно по делу. Он озвучил план тренировок которые нам предстоят в следующие три недели и рассказал о том, как он видит игровые сочетания.
Как и ожидалось формально первой тройкой должны были стать лидеры ЦСКА, а вот второй стали мы с Игорем и, по словам Тихонова, он хотел к нам добавить Валерия Каменского.
В принципе, это было логично. Я бы конечно предпочел, чтобы правым крайним в моем звене был бы Могильный или Федоров, который номинально центр, но мне понравилось играть с Сергеем в те смены, когда мы выходили вместе на молодежном чемпионате мира.
Правда, это чаще всего было в большинстве, но все равно что-то у нас с Федоровым очень хорошо получалось. И я думал, что химия в нашем звене Лукиянов — Семёнов — Фёдоров была бы очень хорошая.
Но одно дело хотелки игрока, пусть даже лучшего бомбардира в чемпионате Советского Союза, а другое дело тренерское решение. И в принципе это очень логично. У нас получалось целых четыре работающих клубных сочетания, цельное первое звено ЦСКА и пары в составе сборной. Если не Сергей, то у меня хорошо получилось бы с Хомутовым, но на самом деле, если говорить по-честному, то Каменский в качестве правого крайнего моего звена, тоже устраивал.
Он хотя и был медленнее, чем Стас Виноградов, но зато по игре Валера намного умнее Стаса, у него более быстрые руки и арсенал технических приёмов, в первую очередь финтов, намного больше, чем у нашего с Игорем партнера по звену в «Автомобилисте».
Так что это игровое сочетание Лукиянов — Семёнов — Каменских представлялось очень перспективным. Здесь было очень много мастерства, очень много скорости и очень-очень много видения площадки. Каменский конечно, уступал в этом компоненте мне, но он однозначно превосходил Игоря.
Если уже разобраться и говорить начистоту, Игорь и попал в сборную исключительно, как мой партнёр. Если бы не то, какая у нас с ним сложилась игровая связка, и как мы демонстрировали очень хорошую сыгранность, как в своем клубе, так и в сборной на известинском турнире, то его бы здесь не было.
И когда мы, после того, как собрание завершилось и игроки, тренеры и остальные члены команды, я имею в виду администраторов и медиков, разошлись по своим комнатам, нас, а именно меня, Игоря и Илью, вызвал к себе Асташев. Он абсолютно честно, пусть это было и немного обидно для Игоря, объяснил всю логику его появления в команде.
Ну, а когда часы в кабинете помощника главного тренера сборной Советского Союза пробили полночь, и импровизированное собрание представителей «Автомобилиста» в сборной Советского Союза закончилось, Илья с Игорем отправились отдыхать. А я чуть задержался и задал вопрос, который меня заинтересовал после того, как мы все прослушали речь товарища Мироненко.
— Сан Саныч, можно вопрос? — спросил я.
— Да конечно, Саша, задавай, — ответил Асташев, Он подошёл к окну, открыл его и достал из внутреннего кармана пиджака красно-белую пачку Mальборо, не иначе как он купил эти сигареты во время Кубка Шпенглера. И я почему-то потерял свою мысль.