Страница 8 из 8
Остаток дня глаза на мокром месте. Реву хором с Надюшей, когда ей колют антибиотик. Плачу, когда она снова и снова заходится в кашле, и я хожу по палате, укачивая её и пытаясь успокоить. Кто бы меня так покачал?..
- Матвеева, тебе передача, – санитарка заносит в палату пакет и ставит на стул возле моей койки.
- Мне? А… это не может быть ошибкой?
Разве мог мне кто-то собрать целый пакет? Ещё и такой большой…
- Не выдумывай, – бросает коротко и выходит.
И я ведь никому не говорила, где мы. Может, девочки из общежития успели выведать у фельдшера “скорой”, куда нас повезут? Они – умницы, и все мы друг за друга горой. Они могли…
- Ну что, бельчонок, заглянем в пакет? – шепчу дочке, опуская её на кровать, чтобы освободить руки.
Она поначалу недовольно кривит личико, но потом с любопытством вытягивает шейку и внимательно следит за моими движениями и тем, что я извлекаю из кулька.
А там – просто рай… Разные фрукты и йогурт – дорогой, мы его никогда не пробовали. Ещё – очаровательный плюшевый котёнок, которого Надюша тут же хватает и начинает укачивать. А на самом дне – розовая флисовая пижамка, очень тёплая, именно то, что дочке сейчас необходимо!
Всё дорогое. И явно куплено человеком, который знал, что нам тут нужно. Девочки точно не потянули бы… Шевчук! Конечно, это он! У него – двое детей, он наверняка хорошо знает потребности мамы с ребёнком в больнице. И у него достаточно денег, чтобы делать такие щедрые жесты. Наверняка попросил жену мне помочь. Я видела её несколько раз. Она – очень приятная и отзывчивая женщина. И вещи в пакете пропитаны её теплом и заботой…
На душе сразу становится хорошо. Все неприятности кажутся не такими страшными и непоправимыми, ведь есть на свете люди, готовые протянуть руку помощи и оказать мне поддержку.
Нет ничего страшнее одиночества, когда проблемы наваливаются со всех сторон и не остаётся ни сил, ни внутренних ресурсов с ними бороться в одиночку… И как же приятно осознавать, что я не одна.
Пребываю в эйфории весь вечер. Надюша засыпает в новой пижамке в обнимку с котёнком. Укладываю дочь и сразу проваливаюсь в сон. Как же я устала за прошедшие сутки…
Малышка стремительно идёт на поправку. То ли усилия врачей и лекарства так помогают, то ли фрукты и вкусные йогурты, которые нам приносят ещё несколько раз. То ли красочная книга народных сказок, переданная в одном из пакетов. Каждую из историй я прочитала уже многократно, но они всё равно не приелись.
Ни разу наш таинственный ангел-хранитель не приходит в палату. И я всё больше утверждаюсь в мысли, что это пакеты передаёт нам жена Шевчука. Конечно, она не навещает нас в больнице лично, потому что боится заразиться. Она же в положении, ей опасно общаться с больными детьми!
На карточку поступает зарплата. Денег больше, чем положено. Долинский всё-таки заплатил мне за работу? И не удивлюсь, если и это тоже – заслуга моего шефа.
Сам Виктор Дмитриевич звонит несколько раз узнать о здоровье Надюши и предполагаемой дате выписки.
Благодарю его от всей души. Дело ведь не в йогуртах или фруктах. Самое главное – внимание и забота, которыми они с женой меня окружили. Но он только отмахивается, уверяя, что ничего такого не сделал.
Шевчук сообщает, что проблему с несоответствием заказа разрешили. Магазин признал свою вину и пообещал в кратчайшие сроки всё исправить.
Вероятно, у меня есть надежда после выхода из больницы вернуться к работе в отеле. Странно, почему мне ни разу за всё время оттуда не позвонили. Неужели вопросы закончились и всё идёт как по маслу, без накладок? Или в моих услугах больше не нуждаются?
Зима лютует. Снег метёт уже несколько дней. Говорят, что дороги не успевают чистить и транспорт парализован. Девочки из общежития жалуются, что у них там холодно даже после ремонта труб отопления.
Мы с Надюшей за непогодой наблюдаем только из окна. Больничный парк фантастически красив. Деревья раскинули ветки, нагруженные толстым слоем снега. Все белоснежное, пушистое, воздушное. Будто мы оказались в царстве Снежной Королевы.
В отделении тепло. Даже не хочется возвращаться к себе в общежитие и снова мёрзнуть. Но день выписки неумолимо наступает.
- Матвеева, зайди к врачу за заключением и можешь быть свободна. Там тебя уже ждут, – сообщает санитарка, заглядывая к нам в палату.
Прощаюсь с соседками по палате и с вещами тороплюсь на выход. Не хочу заставлять Виктора Дмитриевича ждать. Он и так столько для нас сделал за две недели, которые мы провели в больнице…
Выйдя на крыльцо, ищу глазами знакомую фигуру, но не нахожу. Может, не дождался и уехал? Но я очень быстро вышла после сообщения санитарки. Или сидит и греется в машине? Знаю я этих пижонов. Они думают, что все передвижения по городу будут совершать в автомобиле и не замёрзнут, а потому надевают лёгкие ботиночки и демисезонное пальто. В такой одежде на морозе долго не постоишь…
Парковку отсюда видно плохо, тем более что весь обзор перекрывает большой чёрный внедорожник.
Спускаюсь с крыльца и иду по расчищенной дорожке в сторону припаркованных машин. Из внедорожника выходит мужчина в чёрной куртке и движется мне навстречу. Не обращаю на него внимания, пытаясь выхватить взглядом искомую цель, но он преграждает нам с дочкой дорогу и здоровается.
- Здравствуйте, – отвечаю, не зная, как поступить. Попытаться его обойти?
Долинский протягивает руку и забирает с моего плеча тяжёлую сумку.
- А где Виктор Дмитриевич? – спрашиваю, удивлённая поведением мужчины.
Может, Шевчук сидит в машине, но ему позвонили, поэтому он попросил своего друга меня перехватить?
- Понятия не имею. Должен был приехать за вами?
- Не знаю. Мне сказали, что меня ждут… – бормочу, окончательно запутавшись в происходящем.
- Правильно сказали. Идём, а то замёрзнете. Мороз к вечеру крепчает, – говорит отрывисто короткими фразами.
Он прав: стоит остановиться, как мороз забирается за шиворот и пробирает насквозь. Семеню за ним в полном замешательстве. Начинаю сомневаться, действительно ли передачи мне носила Жанна, жена моего шефа…
Что происходит? Ущипните меня, я наверняка сплю. Сам биг-босс приехал встречать меня из больницы? Как такое возможно?
- Детского кресла у меня нет, – открывает нам заднюю дверь внедорожника.
Мы забираемся внутрь. Никогда не видела таких больших машин. Даже у Шевчука автомобиль поскромнее.
Едем в тишине. Интересно, откуда Долинский знает, куда нас везти? Когда подъезжаем к общежитию, он говорит:
- Поднимись, возьми самое необходимое, за остальным потом приедешь.
Не понимаю, о чём речь. Мы возвращаемся домой. Зачем и куда что-то брать? Он точно со мной разговаривает? Чувствую себя попаданкой в какую-то перевёрнутую нереальность.
- Зачем? – срывается с языка.
- На квартиру вас повезу. Там тепло, всё необходимое есть.
- На квартиру?
Он точно адресом не ошибся?
- Будешь снимать комнату, если хочешь.
- Но…
- Или ты ребёнка после больницы опять в холод потащишь? Организм ослаблен, ей нужны нормальные условия.
- А… – всё пытаюсь сформулировать вопрос, но от потрясения не могу подобрать ни слова.
- Отдельная комната, все удобства. В квартире живёт пожилой человек. Он после инсульта, нуждается в мелкой помощи. Ты поможешь ему, он – тебе, присмотрит за девочкой, пока ты работать будешь.
Это какой-то абсурд! Я, конечно, не против аренды комнаты. И это, вероятно, сейчас было бы правильнее всего. Но условия какие-то мутные. Я – не сиделка, я даже уколы делать не умею!
- Давай скорее, пока ребёнок не раскапризничался. Я побуду с ней, – выходит из машины и открывает заднюю дверь, выпуская меня.
Я точно могу ему доверять? Он – псих неуравновешенный. А вдруг он сделает Надюше что-то плохое?
- Не бойся. Нормально всё будет, – садится на заднее сидение к дочке.
Я всё ещё не могу сообразить, что происходит. Уверена, я должна поблагодарить его за участие и отказаться. Но почему-то все слова куда-то испаряются, и я молча бегу наверх, не в силах сопротивляться.
Конец ознакомительного фрагмента.