Страница 80 из 90
— Я твой друг, — сказал Горыныч, взял какую-то жердину и поднялся. — И я тебя не брошу. Боишься этого зверя? Я его прогоню!
Ночка поднял голову и посмотрел на парня.
Потухающий костерок заострил черты лица Кольки, а его улыбка походила на оскаленную пасть фольклорного ящера. Горыныча.
— И ты пойдешь со мной! — твердо сказал Колька. — Надо побеждать свои страхи.
— Я с тобой, — кивнул Ночка и встал, но плечи его и голова по-прежнему были опущены, как будто он не мог совладать с притяжением земли.
Нужно побороть этот страх. Нужно заглянуть в глаза чертовой кошке и сказать прямо, что он ее не боится.
С ним Горыныч. Они победят.
Двое парней двинулись к лестнице.
На борьбу с маленькой полосатой кошкой, спрятавшейся за доской.
Но им она казалась монстром, ведь у страха глаза велики.
А маленькая полосатая кошка больше не была одержима бесом.
По крошащейся лестнице Ночка и Горыныч полезли на второй этаж. Растерянная кошка, очутившаяся здесь не по своей воле, юркнула вглубь, спасаясь от резкого пятна света.
День приподнялся на локте и посмотрел на друзей, не понимая, что они делают.
— Эй, вы куда полезли? — подал он вялый голос, пытаясь удержать пляшущее, ускользающее сознание.
— Проверим, реально ли у кошек девять жизней! — выкрикнул Горыныч и посветил фонариком Демьяну в глаза, заставив того прищуриться.
— Под ноги свети! — процедил Ночка.
Горыныч покорно перевел световой кружок на сомнительные ступени.
Но Ночка уже растерял запал, сдулся.
А ведь правда, что они делают? Это же просто домашний питомец. Кошка Демьяна.
— Короче, хорош, — сказал Ром, повернулся и тут увидел
Он грубо выхватил у Кольки телефон и посветил в угол.
Там лежало…
На девчонку с листовки.
Тогда, у школы, тысячу лет назад, когда октябрь только начался и время до осенних каникул измерялось световыми годами, когда не было еще этой дурацкой ссоры Дружины из-за дурацких волос Василисы, Жар-птица не ходила на свои дурацкие танцы, мамаша Ауки не приставала со своими дурацкими подозрениями, не было дурацкого поцелуя Русалки, да и его дурацкого поцелуя тоже… В тот день эта девушка подошла к Демьяну, широко улыбнулась ему и сказала: «Привет!» А потом представилась: «Цвета». «Какая Цвета?» — «Твоя». Дружинники лишь посмеялись над чудачкой, а девчонка убежала. И пропала.
Теперь же он смотрит на ее деревянную копию под одеялом, которое, кажется, почти неуловимо вздымается, словно… она дышит!
— Черт! — отшатнулся Ночка.
— Че за?.. — возмутился Горыныч, когда тот конфисковал его телефон, потом тоже глянул в пятно света и выпалил снова: — Че за?!
А День уже торопился к парням, поднимался по лестнице, шатаясь так, будто вот-вот рухнет и полетит вниз, считая ступени.
Деревяшка вновь вздохнула. Ночка выронил телефон, а Горыныч резко отскочил назад, прямо на Демьяна, который как раз кинулся на него с кулаками:
— Невеста, беги!
— Да отвали, идиот!
Горыныч толкнул Демьяна — машинально, инстинктивно, защищаясь от его кулаков. День вскрикнул коротко и взмахнул руками. Горыныч попытался схватить его, зацепился за карман ветровки, но ткань треснула, и День сорвался с лестницы. Маленькие карандашики посыпались из разорванного кармана. Горыныч и Ночка, застыв, наблюдали за этим показавшимся им бесконечным падением.
День распластался внизу, на кирпичной крошке первого этажа.
И больше не двигался.
Бесена была недовольна собой. Вечно-то она спешит: быстро решает, быстро действует. Ею повелевают секундные порывы.
Эх, плюхнуться бы сейчас в Тихий Омут, зарыться в родной ил, спрятаться от своего поражения! Но ей нужно приглядеть за кошкой, которую она сюда привела. Бесы с уважением относятся к зверям, приютившим их.
Ее кошка теперь мало напоминала миниатюрного тигра. Она сжалась в дрожащий от страха комок на втором этаже.
Но у Бесены после ее отчаянного рывка ради поцелуя надежды не было сил залететь даже в кошку. Надо было немного отдохнуть, прийти в себя. Да и кошка, наверное, сильно обижена на нее. Продуваемая заброшка на краю города — это не теплая квартирка Белых.
Бесена парила под крышей, равнодушно наблюдая за людьми у костра. Только проверила, все ли в порядке с Днем, когда он завалился набок. Ерунда, легкое переохлаждение да наливочное забытье.
Потом те омутовые парни, что остались с Днем, вдруг полезли на второй этаж. Бесена напряглась, но не сильно. Скорее всего, тело Цветы отвлечет их внимание от кошки. Конечно, людям такое видеть не стоит — обезображенное лесной магией человеческое тело — но Бесене было уже все равно. В теории, она могла сотворить отвод взгляда, замаскировать подменыша, сделав его на время невидимым. Это явно было бы лучше, чем пока еще неумелая маскировка лесного духа под дерево, но у Бесены совсем не осталось сил.
Она только на всякий случай подлетела поближе к кошке. Люди — они куда более непредсказуемы, чем даже бесы, хоть и валят свои промахи на последних.
Проигравшей Бесене нестерпимо хотелось домой, в Тихий Омут. Осталось чуть-чуть подождать, пока День позаботится о кошке. Зверек скажет подселенке спасибо, когда снова окажется дома.
Вот День очухался, огляделся и устремился за друзьями.
Надо немножко еще потерпеть, и можно лететь зализывать сердечные раны. Ну и дела, сердца у Бесены нет, а болит так, словно подселенка уже обзавелась телом…
Нужно уметь проигрывать — так говорят люди. Глупости, конечно, но как себя не подбодрить? Этот человек не для нее. Не ее.
Пока что… Нет! Хватит! Всё! Пора отпустить.
Прощай, День.
И День упал.
Ночка и Горыныч застыли, глядя на неподвижное тело друга, и Бесена тоже растерялась, зависнув под стропилами. Кто вообще сказал, что бесы расчетливы и хладнокровны?
Потом парни вдруг разом ломанулись вниз по лестнице, и подселенка тоже устремилась к Демьяну. Пока друзья суетились над телом Дня, Бесена быстро просочилась в крохотный омут — сейчас его размер уже не имел значения, потому что душа и тело перестали быть одним целым.