Страница 24 из 90
Глава 11. Дружина. Жар-птица
У Феникса была сестра, учившаяся на класс младше Ночки. В детстве она все время таскалась за братом, но парни ее уважали. Мари вовсю принимала участие в их уличных затеях, бегала с палкой-ружьем, строила штаб-квартиры в деревьях, а в игре «полицейские и маньяки» всегда была полицейским.
В начале мая, когда Дружине уже исполнилась неделя, Ночка объявил Дню:
— Приходи в субботу ко мне во двор, будем играть в бадминтон. Я познакомлю тебя с еще одним дружинником, вернее дружинницей — Жар-птицей.
— Девчонка? — скривился День.
— Ну да, формально она девчонка, — пожал плечами Ночка. — Но воспитанная братом, так что свой парень. Тебе понравится! Она мировая! Мы так и зовем ее — «самая лучшая».
В субботу День явился к дому Ночки. Остальные уже собрались во дворе.
Жар-птица, сидевшая на жердочке качелей, была в джинсах, черной безразмерной футболке и рубашке брата с закатанными рукавами. Свои ярко-рыжие, как и у Феликса, волосы она собрала в высокий хвост. Несколько прядей были заплетены в тонкие косички с разноцветными резинками на концах.
Феникс, помня, что у Дня есть младший брат Лешка, пошутил:
— Мы с тобой товарищи по несчастью! В нас, старших, родители вложили всю душу и фантазию, а на младших уже отдыхали. Феликс — Демьян, Машка — Лешка.
— Не Машка, а Мари, — поправила Жар-птица.
Феникс, прислонившись к опоре качелей, хмыкнул и пояснил:
— Я раньше ее Машкой-какашкой звал, вот она и бесится до сих пор.
Жар-птица ткнула брата в бок и повернулась к Демьяну.
— Значит, это ты День? — Она посмотрела на Ночку. — Из нашей этой самой Дружины?
— Ага, — кивнул довольный Ночка. — Его цвет белый, и фамилия тоже. Он и есть основатель Дружины!
Любил Ром оставаться в тени.
Жар-птица оттолкнулась от земли крепкими ногами в пыльных кроссовках и, подлетев на качельной доске к Демьяну, мимолетно, но дерзко глянула на него.
Пацанка, решил День и улыбнулся.
А потом стали играть в бадминтон два на два: Феникс с Жар-птицей и Ночка с Демьяном.
День вспомнил, что видал Мари в школе, но не присматривался к ней особо. Здесь же, на пустынной парковке между домов, отбивая ракеткой ее резкие подачи, он подумал, что, похоже, Жар-птица действительно самая крутая девчонка, которую он встречал.
Ночка оказался прав.
Она была самой лучшей.
Цвет Жар-птице Ночка присудил красный.
— Будешь красной дéвицей, — решил Ром.
Мари закатила глаза.
— Это обязательно?
— Нет, но красный цвет — это цвет огня, а оранжевый уже занял Феникс.
— Вечно ему первому все достается, — пробубнила Жар-птица.
— Жаль, что не мои собственные рубашки, — заметил Феникс, и сестра показала ему язык.
Маленькой пилкой из своего складного ножа Ночка отпилил по четвертинке от каждого карандаша и сложил их в пенал.
Из года в год карандашики меняли место жительства. Обитали в пенале, просто в кармане рюкзака, в пачке от сигарет. Последним их пристанищем стал спичечный коробок, который валялся в «избушке» Феникса еще с тех времен, когда машиной распоряжался Долгополов-отец.
Когда в Дружине хотели послать гонца за чипсами или решали спорные вопросы, то скидывали карандашики в шапку или даже просто в карман куртки, и кто-нибудь вытягивал цвет «везунчика».
Годы шли, и лимонад сменился сидром. Жар-птица проводила уже меньше времени с парнями. Но все-таки частенько увязывалась за Дружиной, и Феникс привычно бурчал:
— Заведи уже подруг!
— У меня есть подруги, но я не забываю старых друзей, — парировала Мари.
Дружина и карандаши оставались неизменными.
Красный карандашик не убирали, даже когда Жар-птицы не было с остальными. Решили, что когда выпадает Машкин цвет, а ее нет рядом, то задуманное дело лучше отложить.