Страница 89 из 135
Ангелина и отец не могли не видеть, что со мной происходит, и в редкие приезды пытались меня воспитывать, осторожно просить опомниться, на что я огрызалась и уезжала. На летних каникулах и вовсе могла убежать из дома, шатаясь по окрестностям или попутными электричками добираясь до Полесья и встречаясь там с друзьями. Я начала регулярно попадать в переделки вместе с компанией. Однажды мы забрались в пустой богатый дом, что стоял на окраине городка. Там был бассейн, полный холодильник еды, бар с алкоголем и мощная аудиосистема. Впрочем, плоды чужого благосостояния удалось вкушать недолго — нас накрыл приехавший отряд полиции. Ани даже пришлось ехать за мной за много сотен километров, вызволять из участка и отдавать в залог те крохи, которые у нас были. Мне было стыдно и гадко, но на упреки я реагировала с вызовом, а потом и вовсе заявила, что справилась бы сама и что не просила обо мне беспокоиться.
Именно тогда Ангелина приняла решение перебраться поближе к Иоаннесбургу, чтобы иметь возможность контролировать меня. Они арендовали дом в Орешнике, а старый дом удалось продать только через год — и выплатить деньги за новый, чтобы приобрести его. Надо ли говорить, как я зла была на это решение?
Закончилось все на втором курсе, когда одно за другим произошли два события. Сначала нам впервые позволили наблюдать за операцией — из коридора, из-за стекла. Оперировали маленькую девочку, и я, замерев, наблюдала, как мясистые пальцы хирурга ловко управляются с инструментами, как бьется на мониторе ее сердце, как слаженно работают ассистенты, виталист и медсестра — как один организм, державший в ладонях жизнь ребенка. Именно тогда я поняла, что хочу связать свою жизнь с хирургией. И снова начала учиться.
А через несколько недель заводила нашей компании упился паленого алкоголя и чуть не умер. Его рвало, он ползал по полу комнаты, стонал, потом отключился, и мы, поначалу посмеивавшиеся, слава богам, вовремя сообразили — что-то не то происходит, и вызвали скорую. Приехали уставшие врач с медсестрой, осмотрели, сказали «еще один не жилец» и забрали его в больницу.
Работники скорой — святые люди. Их судят за равнодушие и цинизм, но попробуйте оставаться душевными людьми, когда ежедневно видите смерть и ежедневно же спасаете людей, которым это спасение не очень-то и нужно.
Вернулся наш друг через несколько дней — исхудавший, исколотый и такой же дурной, как раньше. Уже вечером он снова сидел с гитарой и пил пиво, а я смотрела на него и не понимала, как человек, побывавший на краю гибели, может так упорно снова идти к ней.
На следующий день я подошла к завучу и попросила помочь мне в устройстве на работу в скорую. Лето после второго курса и весь третий я работала ночами. Мне было где жить, нас кормили, и те небольшие деньги, которые получала, я высылала семье. Младшие уже учились в школе в Орешнике, Поля планировала поступать в институт на бесплатное, и мне очень хотелось, чтобы у нее была такая возможность.
Тогда-то я и заработала себе проблемы со сном — сразу после смены шла на учебу, после спала несколько часов и выезжала в пункт скорой помощи. С таким графиком общение с ребятами само собой сошло на нет. Видимо, мне хватало острых впечатлений на работе. Да и насмотревшись на быт, на самые разные истории, ужасающие и кровавые, на аварии с разорванными людьми, на ожоги и открытые переломы, на огнестрел и пьяные отравления, я как-то резко охладела к компании.
На скорой я работала до окончания училища и несколько месяцев после в ожидании распределения. Проходила дополнительные курсы, договаривалась с преподавателями, с удивительным теплом опекавшими своих трудных выпускников, чтобы они пристраивали меня на практику в поликлиники. А потом устроилась в областной госпиталь хирургической сестрой.
По сути, врачебное дело спасло меня. Оно стало значительной частью моей личности, превратив злость в профессиональный цинизм, убрав из меня тяжелое горе: когда насмотришься на то, что видела я, свои печали кажутся не настолько глобальными. И сейчас, сидя в парке нашего дворца, я со всей отчетливостью поняла, как скучаю по своей работе.
Я долго решалась, бродила вокруг трубки, снова выходила в парк курить, затем все-таки набрала номер главврача.
— Приемная Новикова, чем могу быть полезна?
Интересно, когда это Олег Николаевич успел обзавестись секретаршей?
— Здравствуйте. Могу я поговорить с Олегом Николаевичем? Я бывший сотрудник, Богуславская Марина, по поводу работы.
— Секундочку, — стук трубки, голоса́, какой-то скрежет. Главврач прокашлялся, посопел и заговорил:
— Э-э-э-э-э… Марина… Станиславовна? Чем могу быть полезен?
— Здравствуйте, — повторила я немного нервно. — Олег Николаевич, это я.
— Да-да, э-э-э, я уже понял.
Я воочию увидела, как он сопит и вытирает лоб платком.
— Я хотела извиниться за то, что пропала так внезапно и подвела вас. Сами понимаете, обстоятельства…
— Да… да, Марина Станиславовна. Какие извинения, что вы. Со мной уже говорили… из госбезопасности. Никаких претензий я не имею.
— Скажите, а в больнице, кроме вас… кто-то знает? — осторожно уточнила я, все-таки не выдерживая и закуривая вторую сигарету. Осенний ветер задувал под домашнее платье, и зубы уже начали постукивать.
— Что вы, что вы… я и сам-то понял… когда отца вашего по телевизору увидел… но никому не говорил, что вы…
Меня этот разговор двух испуганных оленей начинал веселить, и как-то полегчало. Несмотря на холод.
— Олег Николаевич, а я вот по какому поводу. Может, вы меня возьмете обратно на работу? Я понимаю, что с обучением я уже пролетела, но ведь опыт у меня есть… конечно, я не смогу теперь работать так же плотно, но у нас ведь всегда нехватка персонала, свои смены я буду отводить честно, как все…
Бедный главврач аж икнул на том конце провода, задышал тяжело.
— Марина Станиславовна… я даже и не знаю. Вы же теперь выглядите… да. Как я объясню персоналу, пациентам?
— А мы никому не скажем, что я — это та самая Богуславская, Олег Николаевич, — тоном опытной заговорщицы начала я. — Просто примете меня на работу как нового сотрудника, и все.
— Да как же так? — разволновался бывший начальник. — Вы же… статус… как вы будете работать? У нас простая больница, сами знаете. Никаких удобств не сможем создать. Может, в Королевский лазарет пойдете? Они не откажут. Да и я как смогу вами командовать теперь-то?