Страница 12 из 151
— Алло? Васюш, привет! Как там Полли? — Алинка была весела, голос звучал звонко, радостно. — Мы с Маринкой с утра по магазинам, ужасно расстроились, что не застали вас. Очень хотим ее увидеть!
— Да мы в нашем дворце буквально на три минуты появились, очень торопились в Бермонт. Потом все расскажу. Сейчас звоню по другому поводу, — голос королевы опять звучал уверенно и спокойно. — Ребенок, тебе сейчас нельзя возвращаться в университет. Там ловят демонов, сама понимаешь, как это опасно. Поживешь во дворце, пока все закончится.
— Демонов? — странным голосом переспросила пятая принцесса. В трубке раздался глухой и взволнованный голос Марины, переспрашивающей у сестры, о каких демонах речь. — Ах, вот в чем дело… Василин… не сердись, но я не могу пропускать. У меня только-только стало получаться. Я буду осторожна, обещаю…
— Алина, — резко проговорила в телефон королева, — это не обсуждается. Тебе уже не пять лет, и учеба не стоит твоей жизни. Останешься во дворце, это хотя бы безопасно.
— Н-не останусь, — упрямо сообщила Алинка, и Василина сжала трубку, стукнула ладонью по столу.
— Сестренка, я не буду тебя уговаривать. Я могу просто приказать не выпускать тебя, даже если ты меня за это возненавидишь.
— Если т-ты это сделаешь, — крикнула Алина в трубку со слезами, — я никогда с т-тобой не б-буду разговаривать! И в-все равно сбегу! Василина! П-пожалуйста!!! — в ее голосе появились умоляющие нотки. — Ну хочешь, я б-буду жить во дворце, только ходить на занятия и возвращаться к вам? Там несколько т-тысяч студентов, все будут учиться, а я дома сидеть? Пожалуйста!!!
Василина сама уже чуть не плакала, беспомощно глядя на мужа.
— Алиш, ну хватит реветь… Алина! Хорошо. Но я сообщу ректору, что тебе нужна особая охрана. И после пар сразу домой, ладно?
— Васюш, н-не говори, пожалуйста, — продолжала всхлипывать сестренка. — Я только-только нашла друзей, а к-как мы будем общаться, если они узнают, кто я? Все сразу поймут, что ко мне особое отношение, охрану в-ведь не скроешь.
— Не реви, богов ради, — жалобно сказала королева, — я подумаю, ребенок. Подумаю. Пока говорить не буду. Но сегодня же подойдешь к Кляйншвитцеру, он установит тебе сигналку на мгновенный перенос. И если что, сразу беги! Понятно?
— Спасибо, — шмыгала носом младшая принцесса, — спасибо большое, сестренка, я так тебя люблю! Ты самая лучшая, самая понимающая, самая добрая и…
— … Самая глупая и безвольная… — проворчала Василина в трубку. — Мы возвращаемся завтра, Алиш. Завтра и поговорим еще раз.
Она положила телефон и обернулась к Мариану.
— Я управляю целой страной, — сказала королева растерянно и печально, — но не могу справиться со своей семьей. Если с Алиной что-то случится, я себе этого не прощу… Была бы на моем месте Ангелина, она бы даже слова сказать не дала — заперла, и все дела. Я слишком мягкая.
— Я люблю тебя именно такой, — ответил Мариан. — Василек, я прослежу, чтобы ее охраняли и защищали. И Тандаджи уже говорил об усилении охраны. Если что — запру лично, не сомневайся.
Она улыбнулась, но в глазах стояли слезы.
— С ужасом думаю, как буду справляться с детьми, когда они войдут в переходный возраст. Нет у меня нужной жесткости.
— Для этого у тебя есть я, — спокойно произнес муж.
В это же время король Бермонта, несколько подзабросивший дела за прошедшие три недели, встречался с главами кланов. И хотя они признавали его превосходство, разговор получался тяжелый.
Иерархия в аристократии берманов была очень жесткой, и воля короля не оспаривалась. Но при этом традиция требовала уважительного отношения к мнению ли́ндморов и признавала за всеми равное право на озвучивание оного. Уважительное озвучивание, конечно. А то можно и на бой нарваться. Слишком многие из присутствовавших помнили, какая тяжелая рука у нынешнего короля — или лапа, в зависимости от формы поединка.
Зал Совета кланов был высок, мрачен, как и весь замок, и холоден. Единственный из всех залов он освещался свечами — традиция, чтоб ее, — и отапливался печами. По серым стенам яркими пятнами висели портреты королей династии Бермонт, а стену за монархом украшало огромное, искусно рисованное древо кланов с витиевато выписанными названиями родов. Все они вели свою родословную от Хозяина лесов, но линия Бермонт была старшей, хоть ее первенство и оспаривалось регулярно в поединках. Но сейчас поединок шел словесный.
— Мой король, — почтительно говорил старый и седоусый Теодо́р Бе́ргстрем, глава одного из сильнейших кланов, — прошел слух, что вы хотите взять в жены чужестранку, принцессу Рудлог. Правда ли это?
Они сидели на больших, укрытых оленьими шкурами строганых стульях, за тяжелым длинным столом, в строгом соответствии с иерархией.
— Правда, — кивнул Демьян хладнокровно. По сравнению с огромным Теодором он выглядел почти стройным, но тот уступил ему в трудном бою десять лет назад, и с тех пор не было бермана вернее. И говорить ему было позволено многое.
— За всю историю Бермонта всего несколько раз король брал себе женой женщину не из берманов, — продолжал Бергстрем, — и мы знаем, что иноземки очень тяжело принимали наши обычаи и с трудом вписывались в нашу среду. Не лучше ли отказаться от этого брака и выбрать кого-то из наших дочерей, как мы просили? Любая будет счастлива быть с тобой, мой король, и станет послушной и преданной женой, которая не создаст проблем и родит столько медвежат, сколько сможет.
Важно слушающие старшего линдморы одобрительно закивали, без настойчивости, впрочем. Демьян ждал — Теодор еще не закончил говорить.
— Ты знаешь, мой король, — степенно продолжил Бергстрем, — что нет сильнее уз для преданности, чем узы крови. Если ты породнишься с сильным кланом, то он перейдет под твою руку на все время твоего правления. Разве тебе не хочется этого? Кровь наших дочерей сильна, среди них нет некрасивых или глупых. Разве может какая-то чужестранка, да еще и из людей, сравниться с ними?
Он замолчал, сложил руки на столе, показывая, что закончил.