Страница 23 из 28
Часть 1. Глава 4
Полковник Майло Тандаджи, взбодрившись утренним совещанием и придав сотрудникам должное ускорение, еще раз просмотрел видеозаписи общения с проснувшимися демонятами. В связи со срочностью дела пришлось выходить на работу в воскресенье и лично проводить допрос — в присутствии ведущих следствие подчиненных, конечно. И сейчас он прокручивал запись, пытаясь найти то, что упустил при личном общении.
— Господин полковник, — в кабинет заглянул капитан Рыжов, — вы приказали зайти.
— Да, Рыжов, — Тандаджи поставил запись на паузу, — я определился с вашим следующим заданием.
Василий приуныл, и начальник некоторое время наслаждался сменой оттенков вины на его лице. Рыжов тяжело переживал свой провал в Теранови.
— Так вот, — продолжил тидусс, когда воспитательная пауза была закончена, — вы снова отправляетесь в Теранови. Будете работать при дипслужбе и докладывать мне о контактах с Песками. Работать, Рыжов, — добавил он сухо, видя, как капитан от радости чуть ли не с объятиями готов к нему рвануть, — а не поедать колобки и развлекаться с вдовушками.
— Я, может, жениться на Эльде хочу, — с некоторой даже обидой сообщил капитан. На слове «колобки» глаза его воодушевленно блеснули.
— Дело хорошее, — ледяным тоном поддержал командир, — новый опыт — это всегда прекрасно. Когда решите, «может» или женитесь, сообщите мне. Смелость требует поощрения.
Рыжов недоуменно и подозрительно посмотрел на невозмутимое начальство, но интересоваться, что тот имел в виду, не решился — отрапортовал «так точно» и удалился. А тидусс, воспользовавшись паузой (и вспомнив о рыбках, глядя на голодное лицо подчиненного), покормил питомцев и снова включил запись.
Жена на удивление не ворчала по поводу его отлучек. Они с матушкой наперегонки шили будущему маленькому Тандаджи микроскопические детские вещи, хотя семья была в состоянии скупить несколько детских магазинов и не обеднела бы. Тидусс смотрел на пинетки и пестрые штанишки с сомнением — он уже успел забыть, какими крошечными рождаются дети.
Сейчас супруга взялась вышивать традиционный тидусский та-по́нти — огромный яркий платок с изображениями всех главных духов-покровителей, в который закутывают новорожденных сразу после появления на свет. Матушка, кажется, немного завидовала — касаться та-понти могли только материнские руки, — но Таби проявила неожиданную мудрость и привлекла свекровь к выбору ниток и узоров. Так что дома воцарилась благословенная тишина, и парадоксально, но начальнику разведуправления Рудлога даже немного не хватало привычного скандального фона.
— У тебя, полковник, видимо, выработалась привычка к боли, переросшая в потребность, — со смешком сказал Стрелковский, когда Тандаджи заглянул к нему поинтересоваться сроками поездки на Маль-Серену, выпить кофе — и неожиданно поделился семейными радостями. Хотя почему неожиданно? Игорь вывел его на разговор, спросив про здоровье супруги, про то, как отдыхалось и не выносит ли она детские отделы. Майло понял, что разоткровенничался, только на последней фразе. И с уважением глянул на коллегу. Мастерство не растеряешь.
Или ему самому хотелось поговорить?
— А как твоя поездка? — спросил тидусс, делая последний глоток обжигающего кофе. Поморщился — снаружи долбили машины, забивая сваи, и разговаривать приходилось на повышенных тонах, даже звукоизоляция кабинетов не помогала.
— Катались на лыжах, — коротко ответил Игорь. Майло выразительно молчал, глядя на него тяжелым следовательским взглядом, и Стрелковский усмехнулся и пояснил: — Дробжек устроила мне насыщенную физкультурную программу. Надо больше тренироваться: если бы она была в форме, мой авторитет, и так пошатнувшийся, упал бы ниже некуда.
— Посоревнуетесь в заплывах на открытой воде, — ехидно буркнул Тандаджи, осознав, что ему ничего больше не расскажут. — Когда поедешь?
— Сейчас посмотрю срочные дела, — Игорь кивнул в сторону папок, — и рассчитаю время. Может, завтра. Тебе бы тоже семью вывезти хоть на выходные, Майло.
— Некогда, Игорь, — проговорил тидусс и блеснул глазами. — Сам-то, когда на моем месте был, сколько выходных не на работе провел?
Стрелковский пожал плечами. Он не стал говорить, что дома ему делать было нечего. А здесь рядом всегда находилась королева Ирина. Спала, обедала с семьей, отдыхала в парке, принимала делегации. У нее тоже не было выходных. И пусть он сидел в своем кабинете, а она жила своей жизнью в противоположном крыле — Игорь всегда ощущал ее. Чувствовал, когда она здесь. И одергивал себя, чтобы не искать встреч.
— Что с твоими демонами? — поинтересовался он. — Продвинулся?
— История простая, — сказал Тандаджи уныло. — Ничего, что позволило бы сделать скачок в расследовании, мне задержанные не поведали. Отец старшего из темных, Эдуарда Рудакова, год назад оказался в затруднительной ситуации. Студент учился платно, и встал вопрос о том, что придется прекращать учебу. И внезапно в знакомых их семьи оказался Соболевский, который выручил деньгами и предложил оплачивать дальнейшее обучение. Объяснил свою заинтересованность тем, что видит в студенте потенциал и что после окончания учебы Рудаков сможет отработать долг у него в компании как наемный маг.
— И родители, конечно, проглотили нелепое объяснение, — сумрачно произнес Стрелковский. — И мысль, что можно найти мага прямо сейчас, не тратя денег на недоучку и не ожидая окончания университета, им в голову не пришла.
— Может, и пришла, — равнодушно сказал Тандаджи, — но сам знаешь, деньги — великий аргумент, особенно если другого выхода нет. Так что продали нашего студента с великой охотой.
— Поползновений к мальчишке со стороны Соболевского не было? — поинтересовался Игорь.
— Нет, — тидусс покачал головой, — никакого сексуального уклона, хотя мы отрабатывали эту версию. Я специально включил это в допрос, потому что, по словам участников заговора, женщин рядом с Соболевским они никогда не наблюдали. Хоть он и был постоянным объектом охоты со стороны желающих отхватить богатого мужа, но никому знаков внимания не оказывал и ни с кем не спал — прислуга утверждает, что на их памяти у него любовниц не было. По борделям тоже не ходил. Разве что Зеркалами и тайно.
— Нет, — медленно сказал Стрелковский. — Это какая-то особенность у темных, Майло. Смитсен тоже не имел связей — ты сам мне отчеты строчил, помнишь?
— Да толку с этого знания, — с толикой неудовольствия отметил Тандаджи. — Если по отсутствию женщин определять одержимых, то ты будешь главным подозреваемым, друг мой.