Страница 24 из 32
А остальные, боясь сказать хоть слово, чтобы госпожа, не дай боги, не передумала, подождали, пока Ангелина снимет одежду, и начали покрывать ее тело и лицо тонким узором из золотистой пасты, красить ладони и ступни. Ани молчала, только иногда по телу пробегала нервная дрожь, и тогда принцесса начинала размеренно вдыхать и выдыхать свежий мятный воздух. Были бы здесь сестры — Вася с ее мягкостью, Марина с острым язычком, смешливая Поля, сосредоточенная Алинка, Каролина, которая тут же принялась бы ее рисовать, — и не было бы так страшно. Остро накатили одиночество и тоска: что же она делает здесь, среди чужих людей? Куда же она без родных? Как?
Захотелось бежать — но Ани осталась на месте; захотелось плакать — но она вздернула подбородок и сильнее сжала зубы.
Решила — иди до конца.
По покоям вдруг прошла теплая медвяная волна радости, и заскрипели плиты пола, выпуская из стыков цветы и травы, заполыхали магические светильники, взметнулись лазурные занавески, впуская порыв теплого разноцветного ветра, — он принес с собой тысячи цветочных лепестков, осыпал ими принцессу, огладил крепкими руками, сладким поцелуем коснулся губ, пощекотал затылок, разметал волосы.
Она изумленно посмотрела на все это и тряхнула головой, пытаясь сбросить застрявшие в волосах лепестки. Нории сообщили?
Служанки, уже не таясь, улыбались. С нанесением орнамента закончили, Суреза выскользнула за дверь и вернулась через некоторое время с блюдом, полным горячих медовых лепешек. За ней шла девушка, осторожно несущая прозрачный сосуд со странным розоватым напитком.
— Это традиционные невестины сладости. Чтобы были силы на ночь, госпожа, — с робкой улыбкой сказала Суреза, протягивая Ангелине лепешку и наполненный кубок. — И динара. Пейте, сафаиита. Ее делают из лепестков роз, фруктов и семи трав. И пьют ее один день в жизни, перед свадьбой. Она обостряет чувства и показывает богине правду. Пейте, шеен-шари.
«Силы на ночь?»
Опять стало страшно и жарко, и губы пересохли; женщины захлопали, засмеялись, подбадривая, — а Ангелина одним махом осушила кубок, пошатнулась. Ее поддержали — напиток был сладко-кислый, травяной, без алкоголя, но в голове пронесся ураганом, и обострились чувства и запахи, и начало отступать страшнейшее напряжение.
Орнамент на теле подсыхал, принцесса подкреплялась изумительно вкусными медовыми лепешками, а служанки, поначалу осторожно, а затем, видя, как улыбается шеен-шари, уже весело начали подпевать девушкам с инструментами. На языке Песков, почти скороговоркой. Насколько она могла разобрать, то были шутливые советы молодой жене, как вести себя с мужем в первую брачную ночь и в дальнейшей жизни.
Паста высохла, ее смыли мягким освежающим маслом, и на белой коже остался цветочный орнамент, неожиданно яркий.
— Зачем это делается? — полюбопытствовала Ани, разглядывая узоры.
Она была сама на себя не похожа: голубые глаза казались больше и — Ангелина нахмурилась — испуганней, волосы — еще белее, губы — ярче. И тело выглядело словно статуэтка из светлого дерева, покрытая резной вязью. Диковатый вид.
Взгляд ее почти неприлично блестел.
— Старая традиция, чтобы обмануть злых духов, — охотно объяснила Суреза, с некоторой опаской открывая один ларец с жемчугами и второй с золотом. — Чтобы не узнали вас и не помешали свадьбе. Какое вы выберете, госпожа?
Ангелина усмехнулась: цветочный ветер, смех и невестин напиток прогнали страх прочь, — повернулась, переступая по пробившимся из пола цветам, придирчиво взглянула на драгоценности. Кто способен ей помешать, если она все уже решила? Только она сама. Выпила еще динары, подняла руки — и на нее надели тончайшую короткую сорочку с пышными рукавами, схваченными чуть ниже локтей золотыми браслетами, с золотыми же цветочными застежками на плечах, и одно за другим начали крепить к этим застежкам бесчисленные яркие цветные покрывала свадебного наряда. Надели под грудь драгоценный пояс — тяжелый, сжавший ее тело, — украсили запястья и щиколотки позвякивающими браслетами с многочисленными висюльками.
А Ангелине казалось, будто она слышит, как ходит Нории в соседних покоях — и звучат там мужские голоса, — и различает, как звенят посудой в огромной кухне, и шумят крылья приземляющихся драконов. А еще на грани слышимости то возникал, то пропадал странный гул: был в нем топот множества ног, и песни, и смех, и крики.
— Что это? — спросила она недоуменно.
Суреза понимающе посмотрела на нее.
— Город готовится к свадьбе, сафаиита. Вы сами всё увидите.
В спальне темнело — там, за синими занавесками, садилось солнце. Зажглись магические светильники, сильнее запахло мятой и цветами. Комната купалась в лазури. Волосы невесты увили жемчугом, накрыли голову синим вышитым шелком, спустившимся до пола, и надели сверху изящный золотой обруч, украшенный сапфирами и тонкими цепочками со вставками, стелющимися по вискам и затылку.
Женщины молчали, с шуршанием ступая по ткани, устилающей пол, — теперь нельзя было говорить с невестой, пока не станет она уже женой, — и в тишине этой гулко билось ее сердце, и принцесса выпрямлялась, каменела, необычайно остро чувствуя скользящий шелк на теле. Как быстро прошел день. Как скоро изменится ее жизнь.
Распахнулись двери спальни, открыли в холле двери покоев — там стоял и ждал ее Нории.
Великолепный: верхняя часть волос собрана на затылке в узел, остальные рассыпаны по плечам — одетый в синюю длинную рубаху до пят, и поверх нее — такой же длинный белый шавран, расшитый золотом. Увидел Ангелину, склонил голову, улыбнулся с облегчением — и она шагнула вперед. К нему.
Прибывшая в Истаил с Четом, вернее, на Чете, Светлана стояла у выхода из дворца рядом с мужем и знакомой ей Тасей. Много здесь было драконов и дракониц, много людей, и все беспокойно ждали молодоженов. Пахло травой, ярко светили магические фонари, затмевая звезды, и Света немного стеснялась любопытствующих взглядов и отступала за мужа.
Ей самой было любопытно, потому что она много слышала об Ангелине Рудлог, и от мужа в том числе, много читала сама во время розысков в Иоаннесбуржской библиотеке, но никогда не видела ее вживую — только по телевизору. У супруги Энтери глаза тоже светились интересом.
— На месте жениха и невесты я бы сбежала через черный ход, — прошептала Тася Свете, кивая на обилие народа, и Светлана вздохнула понимающе. Каково будет невесте под всеми этими взглядами? Со стороны Чета раздался совсем не торжественный смех — он переговаривался с братом Владыки, — Света сжала его руку и улыбнулась сама, прислушавшись.