Страница 16 из 33
Характера в Диане не было никакого, и то, что она все-таки решилась на подобный ультиматум, заставило его величество задуматься. Естественно, никаких обещаний он давать не стал, разбив требования княгини в пух и прах, напугав, насколько требовалось, и отправив ее обратно в покои. Не ей бодаться с потомком Инлия. И хотя шантаж звучал смешно и были тысячи способов заставить невестку замолчать, но Луциус все же решил обратить на Форштадт особое внимание. Вероятно, ситуация действительно серьезная, и нужно в ней разобраться.
Перед церемонией он еще успел поработать в своем кабинете, периодически спохватываясь, что застывает и с улыбкой смотрит в пустоту. Звонок Люка, прозвучавший около часа дня, и вовсе поднял настроение его величества до состояния глубочайшего удовлетворения. Теперь у него есть и основной вариант наследования, и запасной — чего еще желать тому, кто считал, что его род прервется вообще?
Луциус Инландер выкурил напоследок сладкую сигарету, удержавшись от звонка Шарлотте, — увидятся вечером, успеет еще и поговорить, и прикоснуться, а сейчас не время, — встретил перешедшего в Глоринтийский дворец Гюнтера с семьей — и на церемонию отправился совершенно счастливым.
Холм королей, место захоронения Инландеров, поднимался посреди низинного туманного Лаунвайта. Когда-то это был просто холм с плоской верхушкой, а сейчас на нем возвышался роскошный белый купол королевской усыпальницы. Туман не достигал вершины холма, и это место почти всегда было освещено солнцем. Но сегодня над усыпальницей висели плотные тучи, шел дождь, и — Луциус нахмурился, пригляделся — в туманных струях кружили десятки странных огромных теней, похожих на черных птиц с длинными шеями. Он моргнул, затылок сдавило сильнее — и тени исчезли. Показалось?
Могила Магдалены Инландер, урожденной Блакори, располагалась внутри, у стены огромного шестиугольного комплекса. Большой купол опирался на изящные колонны, множество высоких окон было украшено витражами, а белые ступени широкого крыльца с обеих сторон охраняли каменные полозы. Ходили слухи, что здесь, в центре, под мраморными плитами пола, находится и могила первопредка династии Белых королей, божественного Инлия. Но это было неправдой. Тело основателя страны было захоронено в продуваемой всеми ветрами высокой скале над морем, и только члены семьи знали, где она находится.
Кортеж автомобилей остановился у ворот — и потянулись вслед за королевскими семьями придворные двух королевств, представители старшей аристократии, чьим долгом было участвовать в прощании с королевой. Шепотом обсуждались отсутствующие, в том числе и герцог Дармоншир, и слухи ходили самые разные: то ли он снова подсел на наркотики, то ли попал в опалу из-за замужества Ангелины Рудлог. Были здесь и леди Виктория, и барон фон Съедентент — они, как придворные маги, двигались сразу за королевскими семьями и охраной, накрыв их сферами щитов.
Под высокими сводами королевской усыпальницы, перед саркофагом с каменным изображением Магдалены Инландер, процессию ожидал священник. Начался обряд, и присутствующие затихли, склонив головы. Покойся с миром, Белая королева, пусть милостивы к тебе будут боги и светлым перерождение.
Луциус шевелил губами, повторяя размеренные слова молитвы, и от каменного спокойного лица бывшей супруги пробирал короля неприятный холодок. По разноцветным стеклам витражей непрерывно стекала дождевая вода. Сыновья стояли с тяжелыми лицами — к матери они оба были очень привязаны, — Гюнтер раскраснелся и шумно выдыхал, его дети расстроенно смотрели на могилу.
Закончилась служба, и Луциус склонился над саркофагом.
— Прощай, Лена, — сказал он вполголоса. — Хорошего тебе перерождения.
От могилы кольнуло холодом и смертью — и он поцеловал ледяную плиту, словно одеревенев, и отошел, глядя, как подходят к могиле его сыновья, как склоняется над ней Гюнтер. В ушах вдруг зазвенело.
За секунду до случившегося Луциус Инландер все-таки почуял, что сейчас произойдет, сдавленно крикнув, дернулся назад, накидывая щиты на сыновей, и даже успел усилить свой — и тут в глазах полыхнуло белым, он инстинктивно прикрылся рукой, и склеп взлетел на воздух.
Взрыв был такой силы, что огромный мавзолейный комплекс разлетелся как карточный домик, а в домах вокруг Холма королей вылетели стекла. Звук прокатился по всему Лаунвайту — ухнуло гулко, тяжело, будто кузнец ударил по земле огромным молотом, — и, если бы жители могли видеть сквозь туманную дымку, они бы наблюдали, как падают на холм и вокруг него огромные куски стен здания, части саркофагов и статуй…
Мартин фон Съедентент единственный успел отреагировать на движение короля Луциуса: притянул ближе стоящую рядом Викторию, закрыл себя и ее мощным щитом… и только потянулся набросить дополнительный на его величество Гюнтера, как их защиту смяло, взрывом оглушило до звона, ослепило и откинуло назад, впечатав огнем в разрушающиеся стены склепа, — и понесло дальше. Барон, сжав зубы, крепко удерживал Викторию, укрепляя щит, волшебница пыталась стабилизировать полет, отправляя из-под щита в разные стороны «якоря», — но ничего не выходило, и она запустила заклинание левитации, подняв их двоих высоко над растущим огненно-дымным грибом, над разлетающимися в разные стороны обломками. Гриб, вспухший огнем и черной сажей дыма, так же быстро выдохся: на могильном холме гореть было нечему.
Маги медленно опустились вниз, в мешанину из камня, земли, стекла, обугленной плоти и клочков одежды.
Дождь закончился. Разошлись облака, и, словно в насмешку, засияло в окне голубого неба чистенькое радостное солнце.
Вики от шока слова не могла сказать. Они с Мартом молча и быстро шагали вперед под общим щитом, на который оседала каменная пыль, в надежде найти выживших — и понимая, что в этом пекле никто не мог спастись.
— Смотри в первом теневом спектре, — вполголоса сказал Мартин, — чтобы увидеть ауры. Если под завалами кто-то есть — только так сможем обнаружить. Но… вряд ли. Если бы я не успел укрепить щит, то и мы бы не выжили, Вик, а что уж говорить о других… секунды мне не хватило…
Она переключилась на магический спектр, огляделась — и, к ужасу и удивлению своему, обнаружила слева, в мерцающем от жара воздухе, мощное, судорожно подрагивающее белое сияние. Март уже шагал туда, Вики бросилась за ним по горячим камням — и остановилась, словно налетев на стену.