Страница 22 из 30
— Чем старше, тем меньше станет проявляться, — мелодично ответил Хань Ши. — Но если не научиться справляться с сенсорным откатом, можно сойти с ума. Поэтому в транс рекомендуют уходить не чаще раза в год — именно столько нужно, чтобы восстановилась нервная система. В остальное время провидица может жить как обычный человек.
Они вошли в пагоду; колокольчики, вплетенные в серебряные сети, которые волнами прикрывали потолок, приветствовали их тонким звоном. Мягко попыхивал паром фарфоровый чайник на крошечной горелке посреди стола, уставленного сладостями.
Тонкие чашки, уже наполненные чаем, сразу и незаметны были среди стопок блинов, очень похожих на рудложские, плошек с вишневым и клубничным вареньем, многоярусных блюд с пирожными, крошечных хрустальных креманок с мороженым, поблескивающих морозящими чарами, ваз с засахаренными фруктами…
Каролина сглотнула, и тут раздался голос Четери.
— Прости, светлый император, — сказал он почтительно, оглядывая сладкую роскошь, — а не найдется ли у тебя случайно во дворце еды для мужчин?
Великий Хань Ши, изящно присев на стул и отщипнув виноградину с пышной кисти, на секунду словно задумался, посмотрел в сторону берега, а потом невозмутимо кивнул.
— Найдется, Мастер. Скоро принесут. А если нет, — он едва заметно улыбнулся, — мы всегда сможем поймать и запечь пару императорских карпов.
Четери хохотнул, отодвигая стул, и оглянулся на принца, который, заложив руки за спину, остался стоять у входа все с тем же безразлично-высокомерным лицом. Император тоже посмотрел на внука — и под этими взглядами Вей чуть дернул губами и направился к столу. Сел напротив Каролины, аккуратно протер руки влажной салфеткой и без всякого стеснения начал есть. Принцесса смотрела на него во все глаза — на отточенные движения пальцев и рук, на осанку и линию скул, — рассеянно кусая пирожное и слушая, как решается ее дальнейшая судьба. Ей хотелось изобразить его тушью, несколькими мазками: плечи, гордая шея, пальцы, профиль. Одноцветно, резко, честно.
— То есть иного выхода, кроме как оставить мою сестру обучаться у вас, нет? — зачем-то переспросила Ангелина.
— Нет, — подтвердил император невозмутимо, и Каролина увидела, как сестра поворачивается к Нории, и тот едва заметно кивает. Хань Ши тоже это увидел.
— Зачем бы мне обманывать тебя, Владычица? — сказал он с едва различимым упреком.
— Я могла бы назвать несколько причин, — не дрогнула Ангелина, но говорила она тихо, уважительно. — Не прими за обиду, светлый император. Это моя сестра, и мне больно понимать, что ей уготовано. Нории подтвердил, что ты искренен; это все, что мне нужно.
Каролина отложила пирожное и потерла ладонями глаза. Ей все не верилось, что еще с утра она была свободна, а теперь больше ничего от нее не зависит.
— Понимаю, — мягко проговорил старик. — Чем я могу успокоить тебя?
— Она должна получить образование и воспитание как принцесса дома Рудлог, — произнесла Ани. — Я пришлю сюда учителей.
— Конечно. — Хань Ши невозмутимо отпил чая. — Но, может, юная дочь Красного захочет посещать некоторые уроки с моими внучками? Или учиться у моих учителей? Ей будет не хватать общения со сверстницами.
— Только по ее желанию, — уточнила Ангелина. — Ни она, ни мой отец не будут подвергаться давлению, принуждению или внушению. Она, конечно, будет жить, уважая ваши обычаи, но в выборе занятий и в своих поступках будет полностью свободна. Никто не станет препятствовать ее общению с нами.
— Конечно, — повторил Хань Ши.
— Ментальная привязка к его высочеству будет снята максимум через шесть лет, которые понадобятся для ее обучения.
Император постучал тонкими пальцами друг о друга.
— А если они не захотят от нее избавляться?
— Если хотя бы один из них захочет, она будет снята, — поправилась Владычица. — И во избежание напряженности в будущем ты должен знать, что мы предоставили нашим сестрам право самим выбирать себе спутников жизни.
Хань Ши с Ангелиной некоторое время смотрели друг на друга, пока он не улыбнулся тонко и понимающе.
— Но препятствовать ей вы тоже не будете?
— Только если будем уверены в добровольности выбора, — спокойно подтвердила Ани.
— Я услышал тебя, Владычица, — довольно заключил правитель Йеллоувиня.
Каролина, совсем ничего не понимающая, начала тихо всхлипывать над недоеденным мороженым. Отец гладил ее по плечу, но что он мог сделать? Только остаться с ней.
— Также хочу напомнить, что я не являюсь главой дома Рудлог, — проговорила Ангелина. — Но пока Василины нет, я имею право принять это решение. Когда она вернется, мы снова обсудим детали и составим с вами письменный договор, заверенный придворными магами Рудлога и Йеллоувиня. Каролиш, — она взглянула на младшую сестру, — может быть, ты хочешь что-то добавить?
— Я домой хочу, — всхлипнула Каролина, сжавшись на стуле, и горько разрыдалась. На нее почти сразу опустилась пелена спокойствия, и начавшаяся было истерика перешла в тихий плач.
— Владыка Четерии, — мелодично проговорил император, поднимаясь, — не хочешь ли ты посмотреть, как цветут карликовые вишни?
Чет недоуменно посмотрел на него.
— Вишни, ах да, — он хлопнул себя по лбу, — вишни! — и тоже поднялся. — Больно труден ваш ди-пло-ма-ти-ческий язык, светлейший император.
Они ушли прогуляться вокруг пруда, а Каролина продолжала плакать. Слезы текли долго — ее обнимали с двух сторон, а она цеплялась то за отца, то за бледную, словно заморозившуюся Ангелину, не обращая внимания на Нории, от которого волнами шел покой, и просила:
— Пожалуйста, не оставляйте меня здесь. Пожалуйста, пожалуйста! Я хочу в Тафию! Я здесь никого не зна-а-а-аю! Ангелиночка, пожалуйста, я буду хорошей! Ну можно же что-то придумать, ты же такая умная! Не оставляй меня!
Вей Ши стоял у мостков, спиной к ним, и она его ненавидела в этот момент — потому что ему тоже некуда было деваться. Но это у нее отнимали целый мир и семью. И чувство безопасности, потому что все здесь было иным.