Страница 89 из 90
Мне не было смысла держать Рэяна при себе, как комнатного зверька. Это унижало его, унижало меня — стоило заколдовать его на три года проклятого сна, чтобы понять это. Мне действительно никто не нужен — кроме дочери, потому что она будущее Дугэла. И потому что она — часть меня.
Сильвен был прав, когда не раз повторял, что людей нельзя заставить любить тебя силой. Я это тоже, наконец, поняла. Нельзя — ну и что, мне не нужна их любовь. Я вполне смирилась с одиночеством. Это тоже, кстати, сила — принять себя такой, какая ты есть. Когда я смогла это сделать, мне стало намного спокойнее.
Поэтому да, сейчас мне очень хотелось, чтобы Рэян уехал — и не нарушал это спокойствие, не искушал меня.
Но Рэян не отплыл в Инесс. Сначала я думала, что он остался из-за дочери: конечно, они быстро нашли общий язык. Я даже ревновала первое время — Санна взахлёб рассказывала, в какие игры научил её играть отец, какой он добрый и замечательный. Но Рэян не мог понять, каково это — общаться с духами, слушать камни, танцевать с туманом. А Санна только постигала магию, и это было, конечно, важнее и интереснее любых игр. С этим дочь всегда приходила ко мне.
Рэян оставался для неё кем-то вроде товарища для игр. Вроде Сильвена, я бы сказала — когда фэйри был занят делами, Рэян был свободен всегда. А Санне — непоседливой девочке — хотелось приключений. Вместе они уезжали в горы — я беспокоилась первое время. Санна была ещё слишком юна, чтобы понимать, какие опасности таят в себе горы. А Рэян, с его легкомысленностью… Впрочем, подсмотрев как-то через туман за их прогулкой, я поняла, что волновалась зря: Рэян мог быть плохим политиком, но с дочерью справлялся. Наверное, я к нему несправедлива.
Иной раз я задумывалась: а знала ли я его вообще? Он же был человек, как и я — зря я делала из него сначала духа солнца, а потом игрушку для себя. Впрочем, кто в пятнадцать лет не ошибается? Я только совсем не собиралась свои ошибки повторять.
Три года назад королевская речь в последний день лета была сорвана из-за русалки. Но сама идея мне понравилась — и на следующий год я её повторила. Вышло неплохо, и я решила сделать обращение к народу традицией. К тому же, мать ничего подобного не делала — собственно, никто после Гэвины не делал. Я первая — это льстило, конечно. Да и подданным, кажется, нравилось.
В первые годы я кратко сообщала о результатах переговоров. Что мы теперь торгуем с Гленной. Что никэльские клинки снова появятся на ярмарке. Что инесские корабли теперь вхожи в Лэчин, а значит, их товары можно будет купить не только в приграничье или столице. На этот раз ничего грандиозного не намечалось — я просто хотела пожелать приятного нового года и рассказать, что первая Академия общего обучения откроется через два месяца (когда я отловлю преподавателей в Гленне: не кнутом, так пряником…).
Выступала я обычно одна. Санна была ещё мала: в первый год, я показала её народу ( тоже по традиции), и следующий раз она должна была увидеть будущих подданных только в своё совершеннолетие — в пятнадцать.
Сильвен как правило сопровождал меня на все церемонии — кроме этой (уверял, что его рана ещё свежа; зная памятливость фэйри, свежа она будет ещё лет сто). Так что, выйдя на балкон, я очень удивилась когда услышала в напряжённой тишине чьи-то шаги за спиной. И уже секунду спустя думала, что лучше бы это оказался наёмный убийца из Гленны.
Рэян вышел на балкон, встал рядом, взял меня за руку — старая дугэльская традиция, по которой счастливые муж и жена в обществе всегда держатся за руки.
Мы были муж и жена — и осознание этого да ещё страх, что снова ненароком заколдую его года на три — удержали меня от того, чтобы приказать духам тумана отправить его куда-нибудь от меня подальше.
Я снова слегка заикалась. Зато народ, хлопая, кричал потом: «Долгой жизни королеве и её супругу!». Под эти крики мы вернулись в мой кабинет — и там я сдерживаться уже не стала.
«Решил отомстить? Унизить перед моим народом? Уедешь, бросишь, супруг мой — чтобы слухи пошли», — я говорила куда громче, чем должна была.
«Я не хочу уезжать».
Я опешила — какое-то время мы молча смотрели друг другу в глаза. И Рэян начал:
«Здесь моя дочь и, к тому же, Илва…»
«Я хочу, чтобы ты уехал! — крикнула я. — Сегодня же! Хватит! Довольно мне инесских шпионов, ещё один в статусе моего супруга — не слишком ли много для Инесса?!»
Даже если у Рэяна было что возразить, он не успел — я сбежала. Испугалась, что всё-таки не сдержусь и заколдую его. Объясняй потом дочери, почему её отец опять заснул… лет на десять.
Я только отдала приказ слугам, чтобы собирали принца Инесса в дорогу. Пора. Загостился.
Ночью, когда я уложила Санну, закончила с документами, легла сама и даже успела задремать, Рэян (который уже должен был плыть домой) явился в мою спальню. По-хозяйски уселся на кровать, завёл мои руки над головой, вынул из ослабевших пальцев кинжал и поцеловал. Долго и чувственно.
«А большая и вечная любовь? — глядя на его лицо — безумно красивое в лунном сумраке –поинтересовалась я. — К русалке».
«Это ничего не меняет», — шепнул Рэян.
Это. Я дёрнулась. Но почему-то уже не хотелось просить любопытно наблюдающую темноту помочь.
Я сильная. Я сама справлюсь со своим мужем.
«Пошёл вон».
«Я твой супруг, Илва…»
«Если ты забыл, я здесь королева. И я совершенно не понимаю, почему ты всё ещё не уехал в Инесс, как я приказала!»
«Я же сказал, что останусь», — усмехнулся принц, и снова поцеловал меня. За три года я забыла, как приятно это бывает. И да: сейчас он совершенно точно целовал меня, а не русалку. Мне нравилось. Мне так нравилось…
«Я твой супруг, — продолжал Рэян, раздевая меня. — И не собираюсь жить в Инессе, когда моя жена и дочь одни по другую сторону моря».
Да. А ещё, что ждало его в Инессе — титул второго принца? По сложившемуся положению дел, для Килиана он был нужнее здесь, в Дугэле. Шпионить, конечно. Но Килиан наверняка объяснил это сыну как «растить дочь».
«Останешься ради Санны?» — усмехнулась я вслух.
«И ради неё тоже».
Да, я помнила, что он умелый любовник. И уже была не против, чтобы он остался. На эту ночь.
«Приятно проведём время, милый? Никакой любви?»
Рэян оторвался от моей груди и выдохнул:
«Любовь, Илва, бывает разной. Ты же такая умная, но вся твоя практичность не даёт тебе понять очевидных вещей».
Я послала его и собственную осторожность в бездну и потребовала продолжать. Думать не хотелось. Хотелось наслаждаться. Расслабиться и получать удовольствие. А любовь… кому нужна эта большая и вечная, когда её так легко разрушить одним заклинанием забвения?