Ты будешь мой

Собираюсь рассказать маме про фэйри, готовлюсь, но она упоминает, что собирается ехать в Битэг на три дня. И если я не пообещаю ей вести себя осмотрительно, она приставит ко мне охранное заклинание.

Обещаю. Втайне радуюсь. Лучше уж сама разберусь с фэйри, а там мама вернётся и ей придётся смириться с неизбежным. На взводе, как сейчас, она вполне может забрать купчую и написать дарственную на корону — отправить фэйри в Туманные горы, например. А это всё равно что смерть.

Так что пока ничего ей не говорю. И веду себя очень послушно. Под вечер мама успокаивается, обещает наготовить вкусностей и каждый день слать сокола.

Повторяю обещание, что буду вести себя хорошо. Пусть не волнуется.

Ночью мне снится арена. Я просыпаюсь и потом просто не могу заснуть: думаю о фэйри. Я понятия не имею, как вести себя с ним и что делать. Я его боюсь. И я сама залезла в эту змеиную яму.

Как и всегда, в общем-то.

Мама уезжает утром. Она заходит ко мне, целует на прощанье, говорит: «Спи, ещё рано» и спустя некоторое время я слышу, как закрывается входная дверь.

Меня буквально выбрасывает из кровати. Забываю выпить приготовленные настои, лечу в купальню, пускаю воду, рассматриваю себя в зеркале — чудовище! Вода плещется из бассейна на пол — поскальзываюсь, плюхаюсь, кое-как встаю на колени и глажу нужную руну. Торопливо привожу себя в порядок. Потом, одевшись, бегу проверить гостевую комнату — а где ещё разместить фэйри? У нас есть, конечно, комната для прислуги — как и во всех домах Дугэла. Но мы с мамой давно превратили её в чулан, и жить там нельзя.

Проверяю руны, перестилаю постель. Вспоминаю, что вчера фэйри был полуголым. Одежды у нас на него точно нет. Заказать у швеи? Но швея знает маму… Нет, нельзя. Ладно, что-нибудь придумаю! В конце концов, у Марка попрошу — на крайний случай.

Кстати, о Марке — пишу ему письмо, прося не приходить сегодня. Говорю, что буду отдыхать весь день, потому что плохо себя чувствую. С Марка, впрочем, станется прийти посмотреть, как я сплю, но я надеюсь, что дугэльское воспитание напомнит о приличиях. Не фэйри же из Гленны… С которым я теперь буду жить… Ну зачем я вообще в это сунулась?!

Когда я только-только вспоминаю о завтраке, раздаётся звон колокольчика. К этому моменту я накручиваю себя до такой степени, что первая моя мысль — затаиться и сделать вид, что дома никого нет. Детская, подлая мысль.

Я выскакиваю во двор, не заботясь о плаще. На улице холодно и предрассветный туман никак не хочет рассеиваться. Фонари на дорожке к воротам загораются при моём приближении, но я всё равно нахожу засов калитки практически наощупь.

Фэйри я замечаю первым. И непроизвольно отшатываюсь. Потом ловлю взгляды стоящих рядом служителей — один из них тот же молодой парень, который нашёл для меня вчера повозку. Сейчас он оглядывает мои голые ноги и, наверное, краснеет у себя под капюшоном.

Запахиваю полу халата и фальшиво улыбаюсь.

Меня просят подписать доставку и, пожелав приятного дня, выдают стопку свитков — та самая купчая, правило пользования ошейником и что-то ещё. На прощание молодой служитель, бросив на мои ноги тоскливый взгляд, интересуется, что я делаю сегодня вечером. Второй служитель шипит на него и буквально втаскивает в ждущую их повозку.

Нервно смеюсь. Мёдом я, что ли, намазана?

Повозка уезжает, обдавая нас зеленоватым светом двигательного камня. Растворяется в тумане, как и редкие прохожие.

Прижимаю к груди свитки и свободной рукой поправляю воротник халата, чтобы не слишком открывал грудь. Гляжу искоса на фэйри и распахиваю калитку пошире.

— Идём?

Он послушно шагает за мной, и на мгновение мне становится интересно, заставляет ли его ошейник выполнять мои приказы? Похожие байки я слышала, но они всегда казались мне преувеличенными: уж слишком это жестоко. Впрочем, после вчерашней арены — почему бы и нет?

Запираю калитку, веду фэйри в дом. Мнусь и не знаю, что делать. Фэйри наблюдает за мной — лучше он выглядеть после вчерашнего не стал, хотя большинство синяков действительно исчезло. И разбитые губы ему, похоже, вылечили. Думаю спросить о самочувствии, но ловлю его взгляд: он внимательно смотрит на мои ноги — я грею их на рунных камнях пола.

Торопливо поправляю подол и говорю:

— Если замёрз, просто встань сюда, — показываю на камень.

Фэйри смотрит на меня в упор.

— Это приказ? — у него хриплый, странный голос, слишком высокий для мужчины.

— Да нет. Просто, — я оглядываю его одежду — штаны из формы пограничников, — ну… я б замёрзла. Ну как хочешь.

Понятия не имею, что с ним делать. Поэтому я фальшиво улыбаюсь, показываю дом, объясняю, что мама в отъезде… в общем, старательно делаю вид, что он гость. Фэйри мне совершенно не помогает — он не сводит с меня пристального взгляда и молчит. Я жмусь — мне очень хочется сделаться незаметной или вообще раствориться в воздухе. Незнакомое чувство — я привыкла к совершенно другим взглядам. Так что я даже наслаждаюсь им с каким-то болезненным удовольствием.

Живот требовательно бурчит, и я, глянув на фэйри, в который раз кутаюсь в халат. И вежливо интересуюсь, не хочет ли гость завтракать.

Судя по взгляду, гость раздумывает убить меня сейчас или всё-таки потом.

На кухню фэйри идёт за мной, встаёт в дверях и внимательно осматривается. Потом так же внимательно следит, как я разогреваю воду и вытаскиваю на стол кувшины с молоком и мёдом. И мамины пирожки. Вот бы с ягодами!

Встречаюсь с фэйри взглядом. Не отворачиваясь, я осторожно интересуюсь, что едят в Гленне.

— А в Мюреоле? — интересуется в ответ фэйри, и я застываю с блюдом пирожков, не донеся его до стола.

— А при чём тут… Только не говори, что ты тоже из Инесса!

Фэйри хрипло смеётся. Я смотрю на него и мгновение спустя мы смеёмся вместе.

Смех фэйри обрывается первым. И неожиданный вопрос повисает в воздухе:

— Как морская дева оказалась в Дугэле?

Я ставлю пирожки — от греха подальше. Сажусь и смотрю на него снизу вверх.

— Понятия не имею. Какая дева?

— Ты, — спокойно говорит он, и я начинаю понимать, что его, похоже, били вчера исключительно по голове. И дешёвый лекарь не помог.

Надо будет пригласить нормального, когда мама приедет. Ох, только сумасшедшего в доме мне не хватало.

Наливаю в свою кружку настой, смотрю на фэйри.

— Может, всё-таки поешь?

Он не двигается. И, когда я принимаюсь за первый пирожок (с ягодами!), снова спрашивает:

— Зачем помогла мне?

Я давлюсь пирожком. Настой горячий — обжигаю язык и какое-то время дышу ртом, прежде чем ответить:

— Не знаю.

У фэйри становится забавное лицо, а я беру второй пирожок и протягиваю ему.

— Хочешь?