Страница 81 из 94
— Да, дитя Красного, — ответил вместо Макса Четери, — обнаруживать себя было опасно, но сейчас необходимость выше опасности. Так бывает, когда обстоятельства меняются, и плохое решение становится лучше, чем никакого. Нас и так обнаружат, поэтому нужно задержать их. С этим справится только огонь.
Он чиркнул острым кремнем по железистому кресалу над слоистым ошметком — и тот действительно занялся огнем, неохотно, медленно, поверхностно, как шелк. Но чем большую площадь занимало пламя, тем большую силу оно набирало.
Макс тем временем быстро вырубил толстые, с человеческую руку, черенки из двух высохших огромных листов, упавших на землю, взлетел с ними, сунул в огонь один, передал Чету. Дракон тут же спустился на землю, начал поджигать кусты, облепленные шелкоподобными обрывками волокон. Макс сунул в огонь второй сук.
— Вы сейчас летите вперед, — услышал Четери его слова, обращенные к принцессе. Поднял голову — и отвернулся, потому что Тротт склонился к юной супруге так близко, что еще немного — и коснется лбом. — Вы должны добраться до осколка серпа Оки-Жар как можно быстрее. Нам нужно будет перекрыть им и соседние острова, чтобы вынудить передвигаться по воде. Возможно, их там проредят нимфы стрекоз, и нам потом, в бою, будет легче. Мы догоним вас. Летите вперед, к безопасной зоне, и не останавливайтесь.
Пропитанные смолой папоротники занимались хорошо — струйки огня, раздуваемые предгрозовым ветром, бежали вверх по стволам, по сухим нападавшим листьям. Задымилась влажная подстилка островного леса, стала стрелять смолистыми язычками.
— Хорошо. Дайте и мне огня, — попросила Алина. — Я могу поджигать сухостой по пути!
— Нет, — бросил Тротт. — Это привлечет к вам внимание. Вас обнаружат всадники на стрекозах, и тогда за вами пойдет вся оставшаяся на равнине армия, а нам нужно, чтобы они отвлеклись на огонь. Летите так, и не вздумайте возвращаться, понятно? Если вдруг мы не выйдем… ждите в зоне осколка сигнала от Александра и как-то привлеките внимание. Лучше всего тоже поджечь деревья. Постарайтесь сотворить щит и пролететь к ним. Вперед!
Четери увидел, как он коснулся ее лба быстрым поцелуем и спрыгнул вниз.
— Поджигаешь и летишь за ней, — крикнул дракон. — Я пойду следом, прикрою вас!
Тротт на ходу кивнул и, подбежав с горящим факелом к краю канала, перемахнул через него. А принцесса послушно полетела вперед.
Вперед, вперед, вперед! С кроны на крону, через каналы… спрятаться от всадников на стрекозах и замереть. Как тяжело дышится…
Тааак… сейчас вот здесь к стволу прижмемся… меня нет, нет, нет… здесь никого нет. А теперь побежала дальше! Только не оборачивайся, Алина, не останавливайся. Не подводи Макса. Помнишь, как ты подвела его тогда, когда тебя схватили?
Внимательнее, дурочка! Кто ж знал, что мелкие охонги так высоко прыгают. Чуть не схватил. Взбесились они, что ли?
Как же бьется сердце. Темно. Туча уже на полнеба, закрыла солнце, гром грохочет так, что не слышно инсектоидов. Или это вечер наступил уже?
Нет, они на самом деле взбесились. То ли из-за наступающей грозы, то ли из-за огня. Ветер дует в спину и уже несет с собой смолистый дым.
Далеко ли огонь? Далеко ли Макс? Только не оглядывайся, не надо, не сбивай темп.
Оглянулась все-таки. Не могу иначе. Может, вернуться? Может, его уже схватили?
Как полыхает… как визжат инсектоиды… жаль их, что ли? Их?
Вперед. Ты должна идти вперед. Делай свою часть работы. Не подводи его.
Он сильный и быстрый. В конце концов, в его сердце находится Черный и он спасет его, если будет смертельная опасность. И Четери справится. Они вдвоем стоят целой армии.
…Как жаль, что я не стою даже одного бойца.
Жди, жди, жди… а теперь броском через канал. Мамочки! Так… запомнить… ох, боги… запомнить, что нимфы раньяров тоже прыгают из воды за добычей, как акулы… не перелетать так низко… чуть ног не лишилась.
Все, все, очнись. Ты жива. Вперед, Богуславская! Потом поплачешь! Вперед, через не могу! Через страх!
Осталось немного, совсем немного… три острова прошла… сколько же их еще?
Снова оглянулась. Пожар полыхает уже стеной, инсектоиды беснуются, валятся в воду, и сколько же там стрекоз… как Максу проскочить?
И Четери, конечно же, Четери.
Они ведь должны были меня уже догнать? Да ведь?
Прекрати! Вперед иди. Вперед, Богуславская. Тебе нужно дойти до осколка серпа. Нужно развязать им руки, чтобы они не подставлялись из-за тебя.
Что это? Неужели последний остров? Да… вот перемычка строящегося канала. За ним не лес даже, а пойменный луг, а уж за ним снова лес. Значит… дальше прямо по лугу до леса и потом до осколка. Только через канал перелететь. И все. Охонгов под ногами больше можно не бояться.
Стой! Нельзя прыгать. Еще раньяры… ждем. Жди… пока можешь еще один раз оглянуться…
Невидши сзади. Невидши, невидши, невидши… штук шесть… мне и одного хватит… мамочки, мамочки…
Так, взяла себя в руки! Сейчас… раньяры развернутся… у тебя будет несколько секунд… пока невидши на том конце острова.
Сейчас… сейчас… боги… улетайте уже… здесь никого нет… сей-ча-а-ас…
Полетела!
Алина Рудлог перемахнула через канал и, чувствуя ноющую боль в натруженном крыле, стрелой понеслась над лугом к лесу.
Далеко ли по лесу до осколка? Сколько еще бежать?
Она усиленно работала крыльями — улететь бы как можно дальше, пока не отказали, — и на лету оглянулась.
Пылал, клубился черным дымом жаркий пожар на полнеба, которому осталась пара островов до края плодильника, — и ветер гнал огонь вперед, к Алине.
Во все стороны разлетались стрекозы без всадников.
Один из норов на оседланных раньярах оглянулся, увидел ее и что-то закричал соратникам. Три стрекозы одна за другой стали разворачиваться — но одна отчего-то полетела не за ней, а в сторону равнины.А с острова, с которого она пару минут назад улетела, прыгали за ней в воду бронированные невидши.
Она почти долетела до леса, когда проклятое крыло снова беспомощно проскользило по воздуху и ее кинуло вниз, на высокую траву, — не было рядом Тротта, который бы поддержал, смягчил падение. Инерцией ее протащило по лугу — и Алина, оцарапанная, порезавшаяся об острые стебли, вскочила и побежала к лесу — туда, где не будет мешающей убегать травы. Сердце частило, как заведенное, от дыма становилось все тяжелее дышать — но рука ее легла на нож, и стало спокойнее.
В любом случае, живой она им больше не дастся.