Страница 45 из 94
Не привыкнуть было к тому, как невидши вспарывают тела людей назапястными лезвиями, как рвут страшными пастями. Слишком мощны они были, слишком быстры — кажется, даже одна такая тварь могла бы перерезать весь сотенный отряд, если бы он был вооружен обычным оружием. Да и с огнеметами, и с огнедухами, и с секирами берманов, и с поддержкой снайперов все равно было сложно и смертельно опасно — после каждой стычки с невидши на месте боя оставались раненые и убитые. А ведь человекоподобные твари были не единственной проблемой — нападали и раньяры, и охонги, и тха-охонги, каждый из которых стоил двух танков, да и наемники дрались отчаянно.
Отряд редел, и скоро ему придется встать на опорную позицию и удерживать ее до подхода подкрепления, потому что атаковать больше не будет ресурса. Успеют ли они выполнить поставленную задачу и дойти до центра города, чтобы встретиться там с прорубающимися по соседним улицам подразделениями?
Лариди продолжала размышлять, быстро, ловко перезаряжая винтовку и стреляя, перезаряжая и стреляя. Рубка шла жестокая, у баррикад, составленных из кроватей, шкафов, садовых статуй и кусков заборов, уже сражались врукопашную, часть берманов обернулись медведями и рвали охонгов. Сопротивление иномирян слабело, вот уже кто-то побежал, кого-то давили к забору. Сверху мелькнула тень — еще одна стрекоза неслась к месту стычки, всадник стрелял из автомата вниз.
— Раз, два. — Майор сняла его, выбила стрекозе один глаз, сержант Акирос успела выстрелить во второй. Чудище пронеслось над головами бойцов и рухнуло на мостовую, крутясь и вереща.
Предводитель берманов — это был барон Ровент, матерый боец с недержанием мужского превосходства — оглянулся и с благодарностью поднял кулак.
В очередную перебежку, когда отряд метрах в двадцати впереди проходил только что зачищенный перекресток, добивая остатки сопротивления, она услышала сзади, из пройденного уже зеленого переулочка, шорох, краем глаза уловила движение — и успела сдернуть с плеча винтовку и выстрелить не глядя.
С дырой в башке отлетел на мостовую невидши — но из-за дома метрах в восьми от нее выскользнули еще двое и, не сбавляя темпа, бросились к ней. Сержант Акирос, которая должна была прикрывать, их пока не видела.
Раз, — Лариди выпустила винтовку, — два, — сорвала с пояса гранату, — три, — выдернула чеку, — четыре, — бросила и рванула за угол, прижалась к стене, приседая и закрывая шею руками. Не все успела. Рвануло, полетели осколки — и ее все-таки задело, пробив защиту и чиркнув по плечу, по спине в бронежилете, по каске. Пальцы остались целы. По плечу потекло горячее.
Майор развернулась — чтобы встретиться лицом к лицу с посеченным невидши, который щелкнул изуродованной пастью в каких-то сантиметрах от ее лица и дернулся вперед. Она упала на спину, ударила его ногой в шею — как в камень, — но и он качнулся к ней, перебирая культями оторванных конечностей, из которых текла слизь.
Раздался парный выстрел Акирос — тварь дернулась, но голова ее была прикрыта корпусом, в котором теперь дымилось две дыры. Невидши толкал тело вперед, Лариди отползала по мостовой, пытаясь вывернуться так, чтобы голова твари оказалась видна напарнице.
Снова выстрелы — отлетела одна из культей, вырвало плечо. Тварь заверещала, припадая на оставшиеся культи и ускоряясь.
В руку скользнула вторая граната, Лариди выдернула чеку — и тут инсекта сбил огромный медведь, схватив его пастью за башку и оторвав ее. Сплюнул слизь, вытер язык о камни мостовой, встал на задние лапы и перетек в командира берманов Ровента.
Майор с усилием вставила чеку обратно в гранату, схватилась за его протянутую руку, поднялась. Подобрала брошенную винтовку, шагнула ближе к стене дома — под козырек, чтобы не стать мишенью для стреляющих с воздуха, выдернула из аптечки кровоостанавливающую губку, бинт, антисептик, начала обрабатывать плечо прямо через порез в одежде. Руки тут же покрылись липкой кровью.
Мимо пронеслись еще медведи — пробежали мимо уничтоженных ею невидши, обошли вокруг дома, откуда те появились.
— Недобитки какие-то, барон, — доложил появившийся из-за дома берман. — Там больше никого нет.
— Хорошо. Возвращайтесь к отряду, — отрывисто приказал Ровент. Тяжело посмотрел на то, как Лариди заканчивает бинтование.
— Нас защищаешь, а себя не можешь? — сказал он мрачно, снимая с пояса флягу. Глотнул жадно, вытер рот широкой ладонью. — Зачем тебе вообще воевать, женщина? Стреляешь ты хорошо, но в ближнем бою как себя защитишь?
— Попридержи язык, медведь, — сухо ответила Лариди. — Иначе подумаю, что ты им охотнее, чем секирой, машешь. Умение бойца не в том, что у него под юбкой находится. А за помощь благодарю.
— Взорвала бы себя? — спросил он и снова поднес флягу ко рту.
Она не стала отвечать на глупый вопрос, прижалась к стене, осматривая улицу. Впереди снова началась перестрелка — атаковали раньяры, и времени идти в укрытие не было. Акирос уже стреляла — и Лариди, не успев смыть с рук кровь, тоже взяла оружие и стала стрелять стрекозам по глазам.
Берман, обернувшись, помчался к своим. Сделал несколько прыжков — и прямо перед ним с грохотом и визгом рухнула наземь летучая тварь, проехав по мостовой к дому напротив. Медведь, на ходу бросившийся вбок, задетый большим телом и оглушенный, ошалело оглянулся.
Раньяр крутился, шевелил жвалами, пытаясь кого-то ухватить, — и вот с его изорванного крыла соскользнул крошечный, размером с три ладони, крылатый водяной щенок с зубастым клювом и красными глазами. Он увернулся от большой пасти, низко рыча, рванул к глазу, врезался в него острым клювом — и тот лопнул. Стрекоза, мотнув башкой, сбросила щенка, наступила на него лапой — тот растекся лужицей, но тут же собрался рядом — еще меньше и слабее.
Раньяр вдруг дернулся в сторону Лариди — она, уже стреляя во второй глаз, вспомнила, что они дуреют от запаха крови, а затем бросилась дальше по улице за мгновение до того, как в дом, у которого она стояла, врезалась ослепшая стрекоза. Чудище завертелось и поползло в другую сторону. Серенитка бежала вперед, туда, где тряс башкой оглушенный берман.
Рядом с майором вдруг запрыгал водяной дух, ударяя по воздуху крылышками, требовательно, басом, затявкал. Она остановилась под аркой недалеко от медведя, который уже пришел в себя и поднялся на лапы, и присела, протягивая щенку испачканные в крови руки.
— Ты храбрый боец, — сказала она, — бери. Хорошо, что я могу помочь.