Страница 24 из 94
Часть 1 Глава 5
Нижний мир, 1 мая по времени Туры
Максимилиан Тротт
Дело шло к полудню, когда стальное небо почернело от птиц. Тротт, замыкавший группу, на бегу проследил за суматошным кружением — тысячи пернатых, больших и малых, поднимались из леса в паре километров и впереди, и позади, и по бокам — и перехватил острый взгляд Четери.
Тот качнул головой и потянул носом воздух.
— Проверю, — он ускорился, подпрыгнул, цепляясь за выступ коряжистого высокого папоротника, полез вверх, как белка.
Тротт, не останавливаясь, сместился ближе к принцессе, но та, коротко взглянув на него, даже не запнулась — побежала дальше сосредоточенно, молча, сберегая дыхание. Сумка плотно прилегает к телу, крылья помогают рукам, ноги расслаблены — марш-броски на жаре она теперь выносила не хуже иного спецназовца.
И только расширившиеся от всплеска адреналина зрачки и бледность показали, что от нее ничего не ускользнуло. Он много раз уже видел такую реакцию — потому что три последних дня после встречи с мелькодерой и внезапного послания от Алекса сквозь лес приходилось прорываться с боем.
Макс потерял счет группам ловчих, от которых удалось ускользнуть, петляя, уходя глубже в лес и возвращаясь обратно к реке, ночами пробираясь по кромке обрыва под носом у стрекоз. Но не от всех удалось убежать — и несколько отрядов лорташцев на охонгах навсегда остались удобрениями для папоротников. Он перестал даже пытаться подсчитать, сколько раньяров кружит над лесом и скольких удалось уничтожить.
Последнее нападение всадников на стрекозах произошло около двух часов назад, утром, когда беглецам пришлось прижаться ближе к обрыву над рекой из-за заболоченной местности. Отбились, но раненый Четом раньяр рухнул прямо на склон, и это означало, что об их местонахождении теперь в точности до километра знает вся вражеская армия, остающаяся около порталов.
После стычки с мелькодерой оно и так перестало быть секретом, но до сих пор плотный папоротниковый лес хорошо помогал прятаться от преследователей и укрывал уничтоженные группы — пока враги обнаруживали, что какой-то из отрядов не подает сигналов, удавалось убежать далеко вперед.
Было бы хорошо не бежать, а лететь, но крыло у принцессы после ранения мелькодерой еще было слабым — она могла парить минуты две-три и затем сваливалась на землю. Крылья оставляли для преодоления оврагов и других препятствий.
В минуты затишья он пытался научить ее ставить щит — потому что целительство ей давалось все лучше, а значит, кровь откликалась все сильнее. Но то ли отсутствие возможности сконцентрироваться давало о себе знать, то ли то, что из всех дар-тени, которых Тротт знал, щиты удавалось ставить лишь самым опытным, но у принцессы ничего не получалось. Не хватало силы.
Принцесса резко вильнула в сторону — потому что мимо промчалось стадо косуль. Мхи словно ожили — то метались туда-сюда вынырнувшие из многочисленных норок крысозубы. Сверху раздался свист — и Алина прижалась к дереву, расширенными глазами наблюдая, как сразу несколько пауков, не обращая внимания друг на друга и на живность вокруг, прыгают по кронам в сторону реки. Но навстречу, от обрыва, спешил еще один лорх.
Снова помчались косули, огибая папоротник, у которого они остановились. Кабанчики. Мелкие хищники: некоторых Макс и не опознал. Звери бежали со всех сторон, сталкиваясь, мечась по лесу. Невыносимо орали птицы, и к ору этому присоединился знакомый гул — над лесом неспешно, шеренгой летели раньяры. Всадники вглядывались вниз, и Тротт прижался к стволу рядом с принцессой. За Чета он не беспокоился — если тот не захочет, его и в упор не увидят.
— Что происходит, лорд Макс? — прошептала она, тяжело дыша и приподнимая ступню, на которую пытался вскарабкаться крысозуб. Рука принцессы снова сжимала рукоять ножа.
Все эти дни ее оберегали, не подпуская врагов, — да и она, понимая, что скорее помешает, не лезла в бой. Но Тротт видел в ее глазах, что она готова убивать.
— Похоже, пожар, — ответил Макс, глядя на сизоватую дымку, которая медленно затягивала лес. Потянуло гарью. — Попейте, — приказал он, сам открывая свою флягу. — Видимо, ближайшие часы нам будет не до этого.
Шагах в тридцати от них на красочной и манящей зеленью полянке вдруг вздыбилась земля. Вехент, выпростав жвала, спешно захватывал пласты земли по краям своей ловушки и накидывал по кругу горкой, создавая земляной вал. Алина смотрела на это, механически глотая воду. Услышала шорох, подавилась, закашлялась — и отпрыгнула в сторону, роняя флягу и сжимая в руке нож.
— Это всего лишь я, — по стволу спустился Четери, перебравшийся сюда по кронам.
Алина передернула плечами, с облегчением выдохнула и подняла флягу.
— Лес подожгли по кругу со всех четырех сторон, путь к реке отрезан, — сообщил Мастер, тоже сделав несколько глотков. — Ветер сейчас от реки, огонь идет сюда по кронам. Очень быстро.
— На Лортахе пожары сокрушительны и быстро распространяются, — хмуро кивнул Тротт, — из-за того, что много смолы в папоротниках.
— Правильнее бежать вдоль линии огня, но раз нас замкнули в кольцо, нужно сдвигаться глубже в лес, — Чет мотнул головой не вдоль реки, куда лежал их путь, а перпендикулярно. — И пытаться выбраться, пока там могут оставаться хоть какие-то проходы. Если повезет, выйдем на ручей, тогда спасемся по руслу. Но лучше бы вернуться к оврагу с речушкой на дне, который мы прошли утром. Один бы я успел, но…
Он бросил взгляд на Алину.
— Другого выхода ведь все равно нет, — сказала она чуть дрогнувшим голосом. Но не уязвленно, спокойно принимая, что слабее. — Никто не гарантирует, что мы найдем проход в огне или какой-то новый ручей, правда?
Тротт развернул карту, которую нарисовала Одекра, вгляделся в нее. Они определяли свое местонахождение, считая овраги — уже семь было преодолено после скал, в которых находилось жилище мелькодеры.
— Вот овраг, — он говорил быстро, — и, если верить Одекре, та же речушка, прежде чем впасть в него, пересекает лес с нашей стороны. К нам она ближе, чем овраг. Карта неточная и русло может быть куда дальше линии огня… но до оврага мы точно не добежим. Если речку не найдем, будем искать проход в пожаре. Хотя и с той стороны нас наверняка ждут.
Запах дыма становился невыносимей, деревья в тридцати шагах уже казались окутанными плотным туманом.