Страница 67 из 74
Да, у Александровской слободы с князем объединились отряд Федора Шереметева из Астрахани (в основном служивые казаки да дети боярские), а также полки Ивана Куракина и князя Бориса Лыкова-Оболенского, прибывшие к нам на помощь из Москвы. В их составе помимо легкой дворянской конницы пришли и стрельцы, и значительное число пушкарей при орудиях… Все одно конницы у нас по-прежнему меньше, чем у противника — и она качественно уступает гусарским ротам и хоругвям панцирной литовской кавалерии. За исключением разве что вновь развернутого в две сотни эскадрона Себастьяна, да рейтар-наемников.
Но выдвинув вперед детей боярских, князь и не ждет, что они добудут ему победу в лобовом столкновении с гусарией! Нет, задача наших легких всадников — сблизиться с противником и начать обстрел из луков, карабинов и пистолей (это если враг не пойдет в атаку сходу). После чего — как можно скорее отступить за позиции пикинеров, обязанных разобрать рогатки при отходе нашей кавалерии… И подставить преследующего врага под огонь батарей, стрельцов, вставших за валом и скрытых «бруствером»-переростком по самую грудь — да гарнизонов блокгаузов! Каждый из которых составляет по полсотни шведских мушкетеров и паре легких орудий — так что трофейные фальконеты пришлись еще как кстати.
При этом лишь моей сотне — единственной во всем русском войске! — выпала честь также оборонять «блокгауз». Именуемый московскими служивыми также «острожком»…
Ну, а если враг каким-то невероятным чудом прорвется за линию оборону Михаила Васильевича, этакое «Скопинское Мажино» — что же, в тылу у нас отстроен крепкий острог, с башен и стен которого пристреляно все близлежащее к нему пространство! Впрочем, в настоящий момент в остроге по большей части собран обоз; также в нем развернуты хранилища с продовольственными запасами и порохом при малом гарнизоне.
И там же находится Рада — женщина, похитившая мое сердце дерзким взглядом горящих серо-зеленых очей! И ведь вкус жарких поцелуев любимой еще помнят покусанные женой губы, а легкий сладостный запах ее ладного тела еще слышен от нательной рубахи…
…Горны заиграли сигнал к атаке практически одновременно с обеих сторон. Оглянувшись назад, я нервно облизнул губы: если под Калязином мой эскадрон начинал бой отдельно, то сейчас вперед тронулась вся масса московских всадников, включая и детей боярских, и наемников-рейтар. Неужели дойдет до рубки?!
Тогда столкновения с гусарами точно не избежать…
— Братцы, не жалейте пуль, но стреляйте только в упор! Кирасу ляхов пистоль наверняка возьмёт только с десяти шагов! Помните, первый пистоль — по жеребцам, второй в лицо или живот гусара, вернее будет. А после — сразу в сабельки, и не бойтесь: они живые люди, с такой же кровью и плотью, как и у нас! И также как и мы, боятся ран и смерти… Вперед!!!
Верю ли я сам тем словам, что выкрикивал только что? Кажется, что в тот миг, когда кричал — действительно верил. Да и сейчас, когда кровь начала быстрее бежать по жилам, а мощный жеребец подо мной принялся набирать ход... Сейчас то, что могло казаться ранее чем-то фантастическим, ныне представляется вполне возможным. Как там говорили в фильме про Великую Отечественную, название которого я подзабыл? Сойдемся — а уж там посмотрим, чьи зубы крепче?!
Ну, так вот именно так и есть… Кто там ненавидит рубку? Себастьян фон Ронин?! Быть может — и вполне обоснованно.
Но не я.
Не сегодня!
…Гусария перешла на тяжелый галоп со ста шагов — и я принялся считать метры, разделяющие нас с врагом, потянув из кобур сразу оба пистоля, просто накинув поводья на левую руку. Моему примеру следует примерно половина эскадрона — хотя большинство ратников на скаку рискуют вытащить лишь один самопал из седельной кобуры. С другой стороны, лучники, коих в обеих сотня человек шестьдесят, не меньше, уже достали из саадаков составные луки степного типа, наложив стрелы на тетивы…
— Срезнями по лощадям — бей!
В полет по моей команде отправляются одни из самых распространенных у детей боярских стрел с плоскими, широкими наконечниками — наносящями столь же широкие резанные раны бездоспешным всадникам и их скакунам. И если у бронированных гусар срезень может поразить лишь ограниченные участки тела (локоть, ногу или лицо), то лошади их совершенно беззащитны! И пусть плотность нашей стрельбы из луков не столь велика, как у английских йоменов при Азенкуре, и погасить вражеский удар одними лишь срезнями мы не сможем — все же доставить ляхам определенные неудобства получается вполне.
Особенно, когда раненый жеребец в плотном строю роты падает наземь, и через него, не успев затормозить, летит следующий во втором ряду всадник, стремительно приближаясь к земле!
...Расстояние между нами и скачущим навстречу врагом сокращается в считанные мгновения. Вот нас разделяет уже семьдесят метров… Вот шестьдесят…
Пятьдесят метров.
— Стрелки с карабинами, приготовились! По команде — бей по лошадям!!!
Кавалерийские карабины, доставшиеся рейтарам моего эскадрона в «наследство» от драгун Орлова, за пятьдесят шагов могут, в теории, пробить и кирасу — но это если стрелять по всадникам прицельно и неподвижно на месте. И желательно в плотном линейном строю... Сейчас же рейтары не смогут вести более-менее точный огонь из седла — а потому крупные вражеские скакуны являются приоритетной целью.
Вскинув мушкеты с колесцовыми (или кремниевыми) замками к плечу, вчерашние дети боярские все же довольно сносно держаться в седлах, крепко стиснув конские бока ногами — и потому, как я надеюсь, пули их полетят совсем не в молоко!
Вот и метров тридцать пять осталось… То есть как раз пятьдесят шагов.
— Пали!!!
Ряды эскадрона затянуло пороховой дымкой — но скачущие рейтары оставили ее за спиной в одни миг. Со стороны же противника из седел вылетело не менее двух десятков гусар — весьма эффектное зрелище, скажу я вам! И пусть лучники «набили» не меньший результат — но их жертвы падали наземь вразнобой. А тут ляхи отправились в полет, под копыта жеребцов своих сослуживцев, словно по команде!
Эх, жаль, что не успеваем перезарядить карабины…
— Самопалы приготовить! Цельсь!!!
Я первым склоняю руку с пистолем в сторону стремительно сближающимися с нами панами, но разряжать оружие не спешу — ещё слишком большое расстояние… Рейтары эскадрона дисциплинированно следуют моему примеру — но на всякий пожарный я уточняю:
— Ждем!!!
Двадцать пять метров… Двадцать… Пятнадцать! Все, с двадцати шагов скакунов и так достанем!
— По лошадям… Пали!!!