Страница 53 из 74
Глава 18
Кругом стоит оглушающая тишина, не слышно даже птичьего щебетания. Дорога наша пустынна, а если учитывать, как неожиданно для осени палит солнце... Нет даже намека на вчерашний холодный ветер, полный штиль! Пока ничто не предвещает опасности — но даже в такой ситуации я не позволил солдатам эскадрона пренебрегать кирасами и шлемами, или иной бронёй, не делая исключения и для себя.
Хунд мотнул шеей, отгоняя назойливых мух, и я достал из седельного мешка хлебную корку для верного жеребца.
— Думешь, мы быстро их найдем? Или снова будем мотаться без сна и отдыха? — Лермонт приложился к фляге.
— Думаю, твои опасения напрасны. Не могли они уйти далеко. Ты сам вспомни, какое пожарище мы устроили в лагере, лишив воров телег! — вместо меня ответил Тапани.
— Устроить-то устроили, но разведка Делагарди их на прежнем месте уже не нашла. А это что значит? Правильно. Передвигаются они все же довольно быстро.
— Ты волнуешься, что не вступишь в бой? — улыбнулся я.
— Я боюсь они будут ждать нападения, Себастьян. — невесело ухмыльнулся горец. — А это скажется на здоровье и жизни наших воинов.
Вот тут горец абсолютно прав. Но я не собираюсь терять своих людей. И именно поэтому вперед был оправлен небольшой разъезд рейтар из сотни Ушакова. Кроме того, на марше я также озаботился выставить боковое охранения — и три десятка всадников выделил в арьергард. Если что, послужат и резервом в бою...
— О чем шептался с Зомме?
— Отъедем. — я направил Хунда вперёд. Товарищи последовали за мной.
— Думаю от вас не скрылись разговоры в войске.
— Смотря о чем. — прищурился финн.
— О князе Михаиле. Он становится настоящим символом сопротивления. Люди готовы биться за него и умирать. И все больше и больше.
— Это-то как раз не новость. Слышали. — кивнул Лермонт. — Ходят пересуды, что Скопин-Шуйский мог бы стать намного более достойным правителем, чем его дядюшка. Народ не сильно доволен царем Василием.
— Это так. — кивнул я. — Вот Христиер и подстилает соломку на случай, если кости лягут так, что сам князь Михаил задумается о подобном.
— А он задумается? — вскинул брови Тапани.
— Кто знает. — задумчиво произнес я, стараясь держать лицо. Ведь товарищи мои пока не знают того, что знаю я, и уверенности в том, что им необходимо знать больше, пока нет. Ещё не время...
— Сам-то что думаешь, фон Ронин? — Лермонт принялся поправлять ремешок шлема, выдавая лёгкое волнение
— Я уверен, что Михаил более достойный кандидат. И от того, что он пока даже не помышляет о престоле, Скопин-Шуйский становиться еще более достойным царского титула!
— Ну, царя Василия я не видел — но судя по разговорам в войске, народ его не особенно любит. Ушаков вон при одном упоминании его имени кривится! Видимо насолил ему государь Московский... Во всяком случае те, кто сейчас находятся в войске князя Михаила, без сомнений пойдут за ним и в огонь, и в воду, и за престол государев.
— А что лично ты сказал Зомме?
— Сказал, что думал об этом. И что нужно дать идти вещам своим чередом... Но ещё я думаю, что если Василий вдруг скоропостижно скончается, то Скопин-Шуйский просто обязан взойти на престол, отметая любых иных наследников! В том числе и царского брата — никудышного полководца, пропустившего лжецарька к Москве...
— Скончаться быстро можно не только от болезни, Себастьян. — многозначительно произнес шотландец.
Я многозначительно хмыкнул и пожал плечами, сочтя, что на сегодня сказано уже достаточно, после чего молча развернул коня, возвращаясь к колонне своих воинов.
...Вот уже несколько часов мы двигаемся на северо-запад. И к вящей радости рейтар сменилась погода: на безоблачное небо набежали серые тучи, и солнце уступило свой престол, скрывшись в облаках. Правда, чуть позже начал накрапывать мелкий дождь — но хотя бы не ледяной...
— Как в Богемии. — протянул Лермонт.
— А что там? — с интересом спросил Тапани.
— Да такая же погода. То солнце, а через мгновение уже льет дождь. Про город Прагу слышали?
Я закатил глаза.
— Нет, сударь, мы же совсем тёмные! И только благородные шотландцы имеют право побывать в этом славном граде. Да что там побыть — даже просто про него услышать!
— Язва. — ухмыльнулся горец. — Это на тебя так погода действует.
— Так что в Праге? — Тапани все-таки заинтересовался.
— О! Прекрасный город. — Джок откашлялся, воздух стал вязким и влажным. — Но, честно тебе скажу, мрачный. Не зря его городом колдунов называют.
— Да ну!
— А то.
— Сам-то хоть одного колдуна встречал?
— Вера во мне крепка. Они меня стороной обходят. Но слышать приходилось. — прищурился шотландец.
— Стороной тебя деньги обходят и идут прямиком в руки симпатичных дам да кабатчиков. — хохотнул я.
— Это уже другая история. — широко улыбнулся горец. — А я вам про Прагу. Слышал ходит там по ночам среди еврейских домов огромный глиняный истукан. Защитник иудеев. Мол один раввин изваял сие чудище давным-давно и с помощью свитка с заклинанием, который вкладывался в рот оживил его. Выглядел сей монструс как громадный человек, но без собственной воли и речи.
— О-о-ох.— пробормотал финн.
— Вот тебе и "ох"! А с тех самых пор "голем", как прозвали монстра, выполнял все поручения своего создателя днем, взяв на себя всю тяжелую и грязную работу в еврейской общине, а ночью выходил на защиту еврейского квартала. Однако, оставшись без дел, монструс мог становиться опасным, бездумно разрушая в неистовой ярости все на своем пути!
Я знал об этой легенде, но не думал, что она настолько древняя. Н-да, каждому народу нужен свой защитник, пусть и легендарный...
— А дальше? — финн, похоже, крайне заинтересовался историей Джока.
— А что дальше? Стали погромщики пропадать. Вот все сразу и поверили в легенду. Как тут не поверить?
Я улыбнулся. Думаю, иудеям просто надоели бесконечные погромы, и они ловко прикрыли свой самосуд древней легендой, нагнав мистической жути на воров. Ловко, ничего не скажешь... Неожиданно шотландец посерьезнел:
— Смотри, Себастьян, посыльный от разъезда!
И действительно, по направлению к нам скачет одинокий всадник, нетерпеливо подгоняя коня. Сразу подумав о плохом, я потянулся было к седельной кобуре — но присмотревшись к приближающемуся гонцу, понял, что тот хоть и спешит с какой-то важной вестью, однако же впереди никаких звуков боя не слышно. Значит, не засада...