Орел и Ворон. Путь чести

Глава 13

Великодушного человека отличает то, что он не ищет выгоды для себя, но с готовностью делает добро другим.

Аристотель.

Лагерем наемники Делагарди встали в очень живописном месте. Зелень травы здесь сливается с розовым цветом закатного неба, а от близлежащего леса доносится безостановочное пение птиц…

Встретил нас Шарль Легран, командир французских рейтар. По пути к лагерю шевалье много шутил и всячески выказывал радость нашему приезду.

Я слушал в пол уха, невольно вспомнив, что на заре возникновения «черных рейтар» даже благородные французы, отчаянно цеплявшиеся за традиции рыцарей-шевалье, были вынуждены признать полезность рейтар на поле боя. Тут, правда, стоит добавить, что изначально нашим оружием были не сколько пистоли, сколько копья — от которых, впрочем, отказались к концу Шмалькальденской войны. Дошло до того, что французские дворяне, разглядевшие перспективы службы в рейтарских полках (и величину наград за службу!), массово учили немецкий язык (обязательный для службы в германских герцогствах) и уезжали на чужбину за звонкой монетой и блестящим будущим в коннице. А уже в середине шестнадцатого века уже и у самого французского государя Генриха Второго в служении было более семи тысяч рейтар! Но естественно, находились люди, которые за золото и серебро готовы были обойти весь земной шар. Таким был и сам Легран — я отчетливо помню это из снов Себастьяна. Однако этот француз никогда не делал подлости для фон Ронина, в бою был неудержим — а к своим солдатам добр. Однако деньги ставил во главу угла, так что стоило заручиться его поддержкой, делая акцент именно на этом:

— Шарль, можешь мне поверить: у Скопина-Шуйского сейчас достаточно золото, чтобы закрыть все долги перед наемниками даже с учетом доли погибших! Средства предоставили московитские купцы и духовенство, представляешь? Когда бы ваши католические клирики решились бы безвозмездно ссудить средства на наемников, а?

Поняв, что последними словами мог задеть бывшего (и надеюсь, будущего!) сослуживца, я как можно более радушно улыбнулся:

— Мы, собственно говоря, здесь именно за этим. Будем возвращать вас на службу.

— Хорошо бы, фон Ронин хорошо бы! Если это правда, то и в наш лагерь пришел праздник! — ответил на мою улыбку шевалье.

— Поверь, Легран, командир не лукавит душой. — подтвердил Тапани.

— Тапани, я — француз и наемник. Слова о золоте — это хорошо, а само золото — это уже совсем другое.

Я молча достал кожаный мешочек со звенящими монетами, мысленно поблагодарив тушинцев, что те не стали нас досматривать с особым тщанием!

Француз заметно приободрился при виде заветных монет:

— Уже лучше! Продолжай.

— Получишь его, если встанешь на мою сторону на офицерском совете. Я ответил прямо, без всяких экивоков: времени на политесы и увещевания у меня нет. Ведь если Делагарди заартачиться, то поддержка тех, кто остался с ним, будет не лишней!

— И еще больше, если при любом раскладе уведешь к Скопину-Шуйскому свой эскадрон. — влезает Лермонт. Очевидно, он также рассматривал вариант, при котором Якоб Понтуссон не согласится вернуться к князю Михаилу.

— У меня сотня рейтар. И мы уже засиделись. — прищурился Легран. — Если войско не вернется, то на нас вы можете рассчитывать. Мы попытаем счастья под командованием царского племянника!

— По рукам. — я протянул ладонь, глядя прямо в глаза француза.

— По рукам, Себастьян. — ответил на рукопожатие Шарль. — Я рад, что ты остался жив и вернулся, к моему удовольствию и, надеюсь, финансовому успеху.

Я довольно улыбнулся в ответ:

— Ты не пожалеешь!

Прекрасно! Голос на совете и сотня опытных кавалеристов у нас уже есть при любом раскладе, а ведь мы еще даже до Делагарди не добрались!

Лагерь наемников производит, конечно, удручающее состояние — хотя бы тем, что число шатров с тех пор, как мы покинули Якоба, сократилось в разы! Никаких воинских занятий, к коим я настолько привык на стоянке Скопина-Шуйского, что они воспринимались уже обязательной нормой, никто не проводит. Большинство оставшихся с генералом наемников просто спят — и это правильно. Солдат никогда не знает, когда ему удастся хорошо поспать, поэтому использует любую возможность для отдыха. Однако, лица бодрствующих пехотинцев и мушкетеров явно не слишком довольны…

— Ну, бывай, фон Ронин. — махнул рукой француз. — Шатер Якоба не пропустишь, а я пока не хочу попадаться ему на глаза.

— Бывай. — улыбаюсь я. — Помни уговор!

— Естественно!

Интересно, что натворил Шарль, если не хочет, чтобы Понтуссон его видел? Ну, да ладно…

— Сегодня урезали пойло, а завтра окончательно платить перестанут! Мы здесь уже слишком долго! — до моих ушей долетел недовольный возглас командира пикинеров, сидящего у ближайшего костра, пока мы следуем к генеральскому шатру.

— Что загрустил, Тапани? — Лермонт удивительно тонко чувствует товарища, когда того одолевают дурные мысли.

— Ты уверен, что Делагарди согласится? — с некоторым предубеждением спросил финн, приподнимаясь в седле и разминая спину.

— Хах, друг мой, мы все наемники. И это наша война только потому, что нам платят — пусть и не всегда регулярно... И не важно, что думаешь ты или я, или все войско.

После секундной паузы Джок продолжил:

— Хотя лично мне нравится эта северная страна — иногда даже кажется, что мы на моей родной земле. Воздух очень похож — да и люди…

Финн, несколько приободренный словами соратника, заметно сменил тон:

— Ты как всегда прав, мой шотландский друг. Скопин-Шуйский сейчас побеждает, деньги на оплату есть, что еще нужно? Впрочем, все будет зависеть от того, как к этому отнесется Делагарди и его старшие офицеры. Возможно, и придется провернуть с сомневающимися ход, который Себастьян исполнил с Леграном.

Решив немного успокоить отчего заволновавшихся рейтар, я неожиданно для самого себя выдал:

— Друзья, в любом случае, ситуация сейчас более благоприятна — чем тогда во Фландрии.

И тут же в моей голове снова застучали барабаны, обтянутые коричневой кожей, а из тумана подсознания всплыла переправа у Лессингена. Вернулись забытые картины: град пуль, выкрики команд на певучем испанском языке. Побережье и войска герцога Альбрехта… Непобедимые испанские терции и белые знамена с красным шипастым крестом! По телу аж мурашки пробежали…

— Эй, фон Ронин, вы меня пугаете. — Джок хлопнул меня по плечу. — Ты слушаешь меня вообще, или?

Я немного виновато улыбнулся:

— Да-да. Продолжай.