Страница 3 из 15
— Эта твоя метка — фикция, ведь так? Отвечай! — Он встряхнул меня, да так, что я затылком ударился о кафель стены. Боль неприятной иглой вонзилась в голову, желание разукрасить эту смазливую мордашку под краснощекого клоуна пробуждалось во мне с каждой секундой все больше и больше.
— А тебе до жуткого бы хотелось, чтобы она таковой оказалась, да?
— Ты же ничтожество! Уверен, ты и сам это понимаешь, откуда у тебя могла взяться лицензия? Купил? Украл?
— О, да я вижу, ты так и не выучил никаких новых слов. — Я зло и некрасиво оскалился. Еще момент назад праздновавший возвращение Рысева былого Орлов отстранился, увидев неприглядное для себя зрелище. Страх, который он так старательно пытался внушить мне, теперь сам смотрел на него из моих глаз, нещадно копался в грязном белье его мыслей, словно желая вытащить его наружу.
— Слушай, ты, мелюзга! Забыл? — Огромный, словно бык, парнишка отстранил мажора в сторону, поигрывая мышцами. В его тупой башке уже давно сложился стереотип, что одним лишь громким басом и шириной бицепса можно достичь чего угодно.
Я же знал совершенно другое.
Чем больше шкаф, тем громче он падает.
Я плюнул ему в лицо. Качнувшись, будто вместо слюны у меня был яд, он попятился. Тяжело дыша, тщетно искал в карманах хоть какое-то подобие платка, а нашел лишь грязную тряпку.
— Ты! Ты! — Мускулы, коими давно заплыл мозг, мешали ему найти нужные слова. Вместо них на полученное только что оскорбление он решил ответить силой.
Стоило отдать должное — он был шустр. Кулак впечатался в стену буквально за мгновение до того, как я присел. Здоровяк резко взвыл: одно дело долбить чужие черепушки, другое — крошить голыми руками каменные стены.
Стены уборной оказались крепче. Лопнула плитка, покрываясь паутиной трещин, мерзко захрустела. Я резко рванул вперед, ударив головой открывшуюся грудь великана. Потеряв дыхание, вылупив глаза, будто выброшенная на берег рыба, он принялся шамкать ртом.
— Ах ты мразь!
Второй приятель из группы поддержки был тут как тут. Что ж, у меня и для него найдется подарочек. Великан, все еще надеявшийся устоять на ногах, с грохотом повалился на ближайшую к нему кабинку, выламывая двери. Мой новый противник встал в боевою стойку. Неудивительно, что эта троица задевала былого Рысева всякий раз. Здоровяк, драчун и подпевала-острослов на главных ролях — таких любая школа знает.
Ему разве что не хватало боевого пищания в азиатском стиле. Он швырнул тело ко мне в едином прыжке, я всего на миг моргнул. Демоническая защита приняла его удар как должное, даже не крякнув, я же получил возможность безболезненно огреть паршивца по голове: словно обескураженная кукла, он зашатался из стороны в сторону, чудом держась на ногах.
И тут меня сбили с ног.
Орлов, вытирая нос рукавом, зло сверкал глазами. Красивое лицо уродовал оскал, как будто моя недавняя наглость достала его до самых печенок. Должен признать, он меня подловил.
Словно сцепившиеся кошки, мы покатились по начищенным плиткам пола, не забывая оставлять друг на дружке один удар за другим. Загрохотало выкатившееся из моего кармана кольцо — то самое, что дал мне похититель. Едва увидев его, мажорчик вздрогнул, как от укола, привстал. Сбилось тяжкое дыхание, расширились глаза от удивления. Я решил не терять удачного момента, двинув паршивцу по лицу — он слетел с меня, будто мешок.
А колечко-то наш зазнайка узнал. У меня в голове бурлило желание схватить его, хорошенько встряхнуть да колотить смазливую мордашку до тех пор, пока он не сознается во всем.
Глас разума прозвучал Ибрагимовым наставлением выкинуть подобные глупости из головы: такого в офицерском корпусе точно не потерпят. А вылететь из него в тот же день, в который попал, — та еще перспектива.
— Собака, — зло проговорил Орлов, вставая на ноги.
В его глазах пылала самая настоящая злоба. Рукав еще недавно новой рубахи был порван, под глазом пунцовел наливающийся синяк. Я отпрянул в сторону, поняв, что шутки кончились. Если до того меня хотели попросту избить, задав пару неприятных вопросов, то сейчас Орлов жаждал только моей смерти. Будто увиденное им кольцо воспламенило тлеющие угли вражды.
Цепь свистнула у меня над головой, чуть не врезалась в плечо. Хрустнула белая кафельная плитка, крошевом осыпаясь на пол. Решив больше не играть со мной в поддавки, мажорчик воззвал к последнему доводу.
К магии.
Он пылал азартом. Стиснув кулаки, готовился осыпать меня ударами. Заковать в магические кандалы, нацепить на шею неподъемную гирю, облечь в одежку каторжника. Словно из воздуха рождалась крепкая сталь захватов. Магия сцепляла звенья одно за другим — раскаленные докрасна цепи готовы были к бою.
— Сдурел? — Едва пришедший в себя здоровяк, к моему удивлению, оказался куда разумней других, вдруг выскочив между нами. Шлепком сбил творящиеся неприятности для меня. Заклинание, едва потеряв концентрацию заклинателя, тут же рухнуло наземь ворохом медленно тающих искр.
— Сдурел? — повторил великан, накинувшись на Орлова, заключая его в могучие объятия. — За магию тебя вышвырнут, словно паршивую собаку!
— Пусти! — Мажорчик вырывался, исходя потоками бессильной злобы. Когда гигант приподнял его над землей, принялся барахтаться, словно брошенный в воду ребенок. — Пусти меня, я ему задам, слышишь? Пусти! И кольцо…
Словно не желая пачкать свою находку грязью чужой брани, я резко нагнулся, подняв трофей, пряча в карман. Пока драчун, который получил от меня вторым, пытался прийти в себя, шмыгнул мимо «влюбленной парочки», вынырнув наружу. Пусть тут как-нибудь сами разберутся и без моей помощи.
В голове гудел самый настоящий рой мыслей и чувств. Где-то во мне бурлило гадкое, абсолютно детское желание хоть кому-нибудь, да пожаловаться на злодейку-судьбу за подобные выкрутасы.
— Ты что-то долго, — обеспокоенно окликнул меня Леня. По его виду мне казалось, что он и удивлен, и рад моему возвращению. Не иначе, видел, как следом за мной в уборную заспешила благородная троица. Трудно было винить простодушного толстяка в трусости. Вряд ли он хоть когда-то в своей жизни отличался отважным нравом, да и что бы он сделал? Побежал за учителями? А за какими? Мы здесь только первый день…
— Разве мы куда-то спешим? — как можно небрежней отозвался, поправляя волосы и рубаху, еще раз ощупывая перстень в кармане кителя. Ох, чуял я, что эта маленькая безделушка если не вскроет не самый настоящий гнойник местного благородного общества, то точно натворит не меньших дел.