Золотая рыбка

Из сказок Пушкина, которые читала мама, мне больше всего нравилась «Сказка о рыбаке и рыбке». И особенно то место, где рыбка вдруг начинает разговаривать:

Я знал, что золотая рыбка - не простая рыбка. И появись она в комнате, и будь я её хозяином, мама бы каждый день получала подарки.

- Рыбку купить? Это ещё что за новости! - удивлённо спрашивал отец.- Мать просит, сын просит - куда мне деваться? А вдруг я тебе щуку или судака принесу?

- Не…- говорил я, щёлкая языком,- мне золотую надо.

- Ну что ж, как-нибудь куплю,- наконец согласился он.- Только зачем она тебе?

- Пригодится…- ответил я уклончиво.- И даже ты обрадуешься.

Отец всегда обещал мне многое: и сходить со мной в Планетарий, и покатать на лодке в парке, и показать своего приятеля с пятью орденами. Наступал выходной день, отец завтракал и, ни слова мне не говоря, уходил в свою комнату. Когда я напоминал о его обещаниях, он отвечал: «Я сейчас… Мы уже идём» - и снова продолжал сидеть часов до четырёх. Потом за окном темнело, и идти куда-нибудь было уже поздно. Через щёлку дверей я видел, как он что-то писал или читал толстую книгу.

Я очень расстраивался, иногда плакал. Мама успокаивала:

- Ты бы уж лучше его не тревожил. Отец трудится над диссертацией, а ты ему можешь помешать.

Тут я думал, что и мама меня обманывает.

Я вспоминал слова одного доктора: «Три раза в день по десертной ложке…» - и мне было совсем непонятно, зачем вдруг отцу понадобилось изобретать какую-то новую ложку.

- Трудится. Всё сидит с утра до ночи! - недовольно говорил я маме.- Так и в Планетарий никогда не сходишь.

Но из-за того, что мне нестерпимо захотелось иметь золотую рыбку, я настойчиво мешал отцу читать. И вот в один из ближайших выходных дней, захватив стеклянную банку, он пошёл со мной в зоомагазин.

Сначала мы осмотрели зоомагазин. В высоких полукруглых клетках, вделанных прямо в стену, порхали синицы, чижи, канарейки. Продавщица в синем халате, принимая чек, серьёзно спрашивала:

- Вам какой сорт птицы - второй или первый?

И сачком, как для бабочек, всунувшись наполовину в клетку, ловила покупку. Если у покупателей не было клетки, они зажимали птичку в кулак - из кулака торчала головка, очень похожая на человечью,- и, поднеся её ко рту, почему-то обязательно поили слюной. Потом засовывали птичку в карман и уходили.

Кудахтали куры… В одной из нижних клеток, будто после сытного обеда, важно крякала утка.

Мы с отцом подошли к ней. Крякать она почему-то перестала. Глядела на нас чёрными бусинками и красной лапкой, похожей на кленовый лист, почёсывала голову и молчала.

Тогда мы стали крякать, чтобы вызвать её на ответный разговор. И крякали, наверно, с полчаса, пока утка не повернулась к нам хвостом.

Рыбы в магазине почти все были золотыми. Высокая стена до самого потолка ступенями была уставлена широкими аквариумами с гранями из выпуклых ракушек. Вода в них была зелёной. От невидимых лампочек она искрилась, и со дна - так было устроено,- как жемчужины, всплывали пузырьки воздуха. Водоросли около них медленно шевелились.

Домой я торжественно нёс маленький, грубо выкрашенный аквариум. У отца в руках была стеклянная банка с золотой рыбкой. Из банки выплёскивалась вода, и отец плотно прикрыл её ладонью. Я боялся, что рыбка может задохнуться.

- Ну и представления же у тебя! - качал головой отец.- Она на воздухе жить не может, а в воде она… как рыба в воде.

Дома мы насыпали в аквариум песку и налили тёплой воды.

Целыми днями я сидел на подоконнике и наблюдал за рыб-кой. В своей стеклянной комнате, то всплывая за кормом, то плавниками взбивая песок, она чувствовала себя, как в синем море. Освещённая осенним солнцем, она казалась мне живым золотом, и, как ни тянуло похвастаться, я боялся показать её своим приятелям.

Мы дружили с рыбкой. В аквариум я спустил деревянный домик. Иногда она вплывала туда через дверь, а выплывала через окно.

Я рисовал в уме, что там уже живут рыбьи дети и за маленьким столом на крошечных тарелочках они едят то, что им приносит мать. А гулять она их не пускает потому, что на улице сыро.

Когда я стучал пальцами по стеклу, как меня научил отец, рыбка, виляя хвостом, подплывала и часто разевала рот. Казалось, что она хотела открыть мне какую-то великую тайну. А что это была за тайна, я уже догадывался.

Однажды, когда дома никого не было, я осторожно вытащил рыбку из воды. Скользкая и холодненькая, она затрепетала в кулаке и начала часто-часто раскрывать ротик.

«Говорит!» - обрадовался я и поднёс её к уху. Тут я услыхал звук, будто лопались пузырьки воздуха, а за ним тихие, но разборчивые слова: «Проси у меня что хочешь! Всё тебе будет!»

- Ладно, давай! - шепнул я рыбке и отпустил её.

В воде она быстро заметалась из стороны в сторону, и я был уверен, что это она радовалась происшедшему разговору. До этого дня я ни о чём не просил её, потому что ждал, когда она перетянет из магазина всех своих волшебников и помощников.

Вечером отец сидел за столом и, отхлёбывая из стакана чай, просматривал газету. Тоненькая ложечка в стакане изредка вздрагивала и звенела. Мамы дома не было. Она понесла больной соседке жареные гренки. Я подошёл к аквариуму и, осторожно постучав рыбке, тихо сказал:

- Рыбка, рыбка, подари маме настоящие духи! Только, чур, не подводить!

И лёг спать.

На следующий день шёл снег. Отец вернулся с работы весь облепленный снегом, и мама в передней помогала ему снять пальто. Она встряхнула пальто и, услыхав, как что-то звякнуло, засунула руку в карман.

- Что это такое? - изумлённо спросила она, извлекая маленький флакончик.

- «Крымская роза»!-торжественно улыбнулся отец.- Тебе принёс!

- Кому? - переспросила мама.

- Тебе!

- Честное слово?! А почему сразу не сказал?

- Ну что за разговоры…- чуть не обиделся отец.

- Тебе, тебе! - поддержал я отца.- Ещё и не то будет!

На мои слова она не обратила никакого внимания. Прищурившись, ещё раз посмотрела на отца, потом рассмеялась и поставила флакончик на свой столик. Духи приятно пахли, и запах чем-то напоминал мне зелёную полянку на даче. Я несколько раз с гордостью подходил их нюхать, пока не запретила мама. Видно, боялась, что разобью.

Проходя вечером мимо аквариума, я заметил, что к нему была прикреплена какая-то бумажка. На ней было что-то написано. «Письмо от рыбки!» - догадался я и, незаметно сняв его, отправился к больной соседке. Тётя Феня мне прочла:

- «Шатар-бахар-кужуй. Слушайся маму и во всём ей помогай. Трудись!» Что это значит? - спросила она, отдавая мне письмо.

- А ничего… такого…- равнодушно ответил я, боясь, чтобы тётя Феня не запомнила волшебное слово.

Я вернулся домой и стал стряхивать со стола хлебные крошки, потом отнёс на кухню две глубокие тарелки. Перед сном я сам постелил постель и впервые без маминой помощи умылся. Надев ночную рубашку, я снова постучал рыбке:

- Шатар-бахар-кужуй. Рыбка, купи мне велосипед, такой, как у Лёвки! А за маму тебе спасибо!

Просыпался я поздно, часов в десять утра. Протирал глаза, вспоминал сны и обдумывал своё будущее. Отец уже был на работе, мама на кухне варила обед.

В то утро я особенно долго тёр глаза и даже дёргал себя за волосы: возле моей кровати стоял блестящий трёхколёсный велосипед!

«И как получается здорово: не успеешь сказать, а она уже - готово! - приносит,- раздумывал я, ощупывая никелированный звонок.- Вот так чудеса! Только, видно, надо трудиться!»

На велосипеде, отчаянно теребя звонок, я катался до полудня. А пришло время кормить рыбку - я ей высыпал почти весь корм.

- Откуда у тебя велосипед? - спрашивала мама.

- Ха-ха! - отвечал я, поглядывая на аквариум.- Ещё и не то будет!