По Декану

Старец низам богат, очень богат. В его личной казне скопились сказочные богатства, в индийских и заграничных банках он держит громадные суммы денег. Все эти богатства, доставшиеся низаму от его предков и приумноженные им самим, выкачаны из нищих деревень Андхры, из торговых рядов Патхаргатти, из многочисленных предприятий и доходных домов, которыми низам владеет до сих пор. И сказочному его богатству вполне соответствуют его скаредность и скупость, анекдоты о которых ходят по всему миру.

По-разному относятся хайдарабадцы к бывшему своему владыке. Одни говорят о нем с величайшим почтением, другие с усмешкой, третьи с неподдельной ненавистью.

В 1947 году, после неудачной попытки отстоять свою авторитарную власть, низам, удовлетворившись «небольшим» отступным в пять миллионов рупий в год, ушел от дел и уединился в Кинг котхи. Там и живет он в окружении многочисленной челяди — живой осколок средневековья, чудом уцелевший в век спутников.

За высокими стенами Кинг котхи дотлевает жизнь, рассказы о которой могут показаться вымыслом.

Только уродливый феодальный строй мог породить таких изощренных самодуров, таких жестоких и коварных людей, как хайдарабадские низамы. Спесивые и надменные, они когда-то претендовали на звание преемников Великих Моголов и, не располагая реальными силами, прославились как вероломные интриганы, на слово которых невозможно положиться. По сей день помнят народы Индии о великом предательстве, которое совершили перед ними в корыстных интересах низамы, оказав поддержку англичанам в их войнах по завоеванию Декана.

Какими были они в личной жизни?

Махбуб Али Паша — отец нынешнего низама, по общему мнению хайдарабадцев, был самым капризным человеком в мире. Неограниченный владыка страны, он жил среди сонма визирей, чиновников, мусаибов, слуг и прислужников. И все эти люди должны были выполнять малейшую прихоть низама.

Вдруг низаму приходила в голову идея отправиться на охоту. Отдавался приказ: приготовить слонов, людей, охотников, палатки, припасы и оружие — и живо! Через несколько часов бешеной суматохи у подъезда его дворца выстраивалась процессия. Слоны, конная охрана, слуги и псари со сворами собак ожидали выхода низама. Но мысли и идеи улетучивались из праздной головы низама так же быстро, как и появлялись. Зачастую, едва успев отдать приказ, он благополучно забывал о нем.

И день и два люди и животные маялись на солнцепеке. Никто не решался сдвинуться с места. Напоминать о чем-нибудь низаму считалось крайне неприличным, и, может быть, лишь на третьи сутки главный визирь отваживался между делом напомнить низаму об изъявленном им желании поехать на охоту. Если его величество говорило да — процессия направлялась за город, если нет — охота отменялась.

В своих роскошных дворцах низам принимал королей. Среди них был такой же самодур и сумасброд, как Николай Романов — наследник русского трона. Хайдарабадские любители редкостей сохранили в своих коллекциях пригласительные билеты на торжественный прием в честь сего августейшего гостя.

Служба мусаибов (придворных) была адской. Махбуб Али Паша, очевидно, не подозревал о том, что ночь предназначена для сна, а день для бодрствования. Он мог в любую минуту позвать мусаибов, чтобы те растолковали приснившийся ему сон или почитали сказку на сон грядущий. Низам мог приказать какому-нибудь поседевшему на службе мусаибу сходить за чем-нибудь и крикнуть вдогонку: «Живей, бегом!» И мусаиб бежал, да еще как бежал! Но за свое усердие мусаибы щедро оплачивались, а в дни праздников «со стола щедрости низама» им подносились богатые подарки.

Примерно так же живет и нынешний дряхлеющий низам. Он тоже окружен мусаибами. В большинстве это теологи, схоласты, ревнители старины — как правило, хитрые льстецы, служащие низаму ради сладкого куска.

За последние годы в городе было много аукционов, на которых низам распродавал свое имущество — начиная от садов и домов и кончая предметами утвари и посудой. Доверенные низама из мусаибов при этом бессовестно надували своего владыку, присваивая большие суммы. В своей жажде погреть руки возле богатств низама, мусаибы то действуют дружной сворой, то готовы перервать друг другу глотки.

Все низамы были многоженцами. Для них не существовало парды. Любую приглянувшуюся женщину они могли безо всяких церемоний забрать в свой гарем.

Этим правом пользовался и нынешний низам. Именно таким способом составил он свой обширный гарем. Красивые женщины боялись попадаться ему на глаза. Женские покои во дворце низама были пожизненной тюрьмой, где его жен одевали и кормили, но где до них никому не было дела. Многих своих жен низам не знал по имени. К той из них, с которой низам собирался провести ночь, мусаибы приносили вечером ожерелье. Ожерелье это потом отбиралось.

До недавнего времени у почтенного старца было ни много ни мало триста жен, первых красавиц государства.

В недавнем прошлом у низама можно было испросить аудиенцию, заплатив за визит золотое ашрафи — так требует старинный обычай. Но сейчас он никого не принимает, отговариваясь тем, что стал стар.

Отстраненный от кормила правления низам, как и в былые времена, издает время от времени фирманы (указы), которые он собственноручно пишет на персидском языке. Низам любит позабавиться сочинением стихов. Он открывает новые мечети, храмы и церкви, произнося при этом прочувственные речи о необходимости укрепления слабеющей веры.

Немало хлопот задают бывшему монарху его сыновья и внуки. Недавно они объединились, требуя от низама повышения полагающихся им пенсий.

В 1960 году Хайдарабад был свидетелем весьма бурного джалуса — демонстрации, устроенной потомками слуг, сипаев и чиновников, служивших низамам. Согласно старинному обычаю, низамы назначали своим старым слугам пожизненные пенсии, считавшиеся наследственными. Однако последний из низамов отказался платить их под тем предлогом, что «он сам стал нищим». Еще раз подтвердив участникам джалуса свой отказ платить пенсии, низам в специальном фирмане грозил им суровыми карами.

Так доживает свой век в Кинг котхи последний из низамов Хайдарабада.

Восточная часть Нового города ныне утратила значение политического и административного центра. За последние годы таким центром стали северо-западные районы Сайфа-бад и Хайратабад, примыкающие к пруду Хуссайнсагар и холмам Банджара-Хиллз.

ЗАПАДНЫЙ РАЙОН НОВОГО ГОРОДА

Наубатпахар находится на южном берегу пруда Хуссайнсагар. Это высшая точка Хайдарабада. На холм из искристо-серого гранита взобраться не так-то легко. Каменотесы при помощи клиньев и молотов откалывают у подножия аккуратные квадратные блоки — основной строительный материал в городе, тут же подравнивают их и увозят. Здесь еще можно идти в ботинках, но по гладкому крутому склону холма лучше подниматься босиком, иначе можно поскользнуться, и тогда не миновать беды.

С вершины Наубатпахара, где стоит облитая солнечным светом изящная белая беседка, открывается величественная панорама Хайдарабада. На юге, у подножия Наубатпахара, большим зеленым пятном выделяется Фатех майдан (Поле победы). Некогда здесь стояли войска Аурангзеба, перед тем как двинуться на осаду Голконды. Во время национальных праздников на Фатех майдане происходят многолюдные городские собрания и митинги.

Рядом с Фатех майданом видны высокие ворота: это вход в Паблик гарден — главный городской парк. Среди тенистых деревьев парка находятся хороший краеведческий музей и зоопарк. Сбоку высится белоснежное здание Законодательной ассамблеи штата. Из места гуляний чопорных англичан и местной знати Паблик гарден превратился ныне в любимое место отдыха хайдарабадцев и их детворы.

На севере от Наубатпахара видны трубы большой электростанции и монетный двор. На левом берегу озера — роскошные резиденции генерал-губернатора штата и главного министра, Секретариат и другие государственные учреждения.