Лейк-Фроумский Кошмар

Кто же вынул из камеры эту не до конца отснятую пленку? Что сфотографировал Мэйдстоун той ночью? А пустой котелок? Зачем он был при нем, когда его застрелили?

Возможные ответы сейчас же вызывали новые вопросы, ответить на которые было еще труднее.

Бони завершил обход озера. Ламп-вспышек он больше не нашел. Однако происшедшее виделось ему теперь значительно яснее. Он видел мужчину, идущего к северному берегу озера — с камерой и котелком, полным чая или кофе, чтобы подкрепиться в долгие ночные часы. Он бесшумно затаился в темноте, карауля динго или лисицу, а то и нескольких быков, чтобы заснять их на водопое. Он сделал два снимка, а потом с камерой и пустым котелком направился к лагерю. И на пути туда был застрелен. Убийца вытащил пленку из камеры, а аппарат повесил на ветку. Но аборигены почему-то не сказали ничего об этом втором человеке, хотя он, несомненно, тоже оставил на песке следы.

Может, Мэйдстоун сфотографировал этого неизвестного, никоим образом не хотевшего, чтобы его пребывание на озере стало известным. Так, что даже не остановился перед убийством. Почему? Ведь это — свободная территория. О том, что Мэйдстоун мог зайти на чужой земельный участок, не могло быть и речи. И потом, учитель ведь во всеуслышание объявил, что намерен фотографировать ночью на озере. Какие же такие концы хотел спрятать этот неизвестный, что не побоялся пойти на убийство?

Бони шел теперь к месту, где Мэйдстоун разбил свой лагерь. Ничего важного он больше найти не ожидал, но все же тщательно смотрел под ноги, фут за футом.

Наконец он вернулся в свой лагерь, погрузил вещи на верблюдов и зашагал к барханам, высившимся в южной стороне участка. Работы по пути было много, и лишь к четырем часам он добрался до места, где неподалеку от лагеря Нуггета они с Ньютоном кипятили чай. Расстались они со смотрителем в шести милях от ворот, примерно столько же было и до «Колодца 10».

Бони стреножил верблюдов, разжег костер и уселся возле на ящике с провизией. Он выпил чаю и выкурил сигарету. Было далеко за полдень, и солнце источало приятное тепло. Зимой здесь всегда так — дни теплые, даже жаркие, а ночи — ясные и холодные.

Прогулка вокруг озера дала кое-какие результаты: Бони нашел две лампы-вспышки и укрепился в своих подозрениях, что черные трекеры совершенно сознательно умолчали о следах убийцы. Это явно указывало, что в преступлении каким-то образом замешан абориген. Уж не Нуггет ли: ведь кровь в его жилах течет преимущественно аборигенская…

Такому парню, как Нуггет, ничего не стоило отмахать с наступлением темноты шесть миль до озера, пробыть там несколько часов и еще до рассвета снова оказаться в своем лагере. Ньютон, смотритель Изгороди, находился в это время на много миль южнее. Обычно он являлся в лагерь Нуггета до заката, и если его не было, темнокожий фэнсер мог с гарантией считать, что в этот день смотритель уже не придет.

Бони поднялся и побрел к покинутой аборигенской стоянке.

Рядом со столбиками, на которые натягивалась палатка на случай дождя, семейство Нуггета пристроило у костровища сплетенный из веток щит — некую преграду ветру. Вокруг валялись всякие отбросы: бумажки, пустые консервные банки, поломанные игрушки, кости кенгуру. Белый вряд ли бы теперь поселился на этом месте. Вдруг Бони заметил поломанный фотоаппарат с торчащим из него кусочком пленки. Камера была прокушена в нескольких местах — видимо, брошенная без присмотра, она попала на зуб одного из нуггетовских псов.

«Не подойдет ли пленка к камере Мэйдстоуна? — мелькнуло у Бони. — Нет, там нужна пленка поуже».

4

На пути к югу Бони перерыл все стоянки Нуггета, но ничего интересного, кроме надувной куклы и пустой патронной гильзы, не обнаружил. Почти у всех аборигенов стоянки чистотой отнюдь не блещут, не было исключением и семейство Нуггета.

Бони был уже совсем рядом с воротами у южного края участка, когда его нагнал Ньютон. Вместе они довели животных до колодца и разбили на ночь лагерь. Сперва разговоры шли самые обыденные, обо всем и ни о чем, но после ужина они уселись поудобнее у костра и закурили.

— Ну как, удалось найти что-нибудь у «Колодца 10»? — спросил смотритель, поглаживая усы мундштуком трубки.

— Нет. А вы заметили, что через решетчатые ворота шли верблюжьи следы?

— Совершенно верно. Впрочем, я разговаривал как-то об этом убийстве с Каланчой Кентом. Это ваш сосед, его часть Изгороди севернее моей. Разумеется, я не открыл ему, кто вы, но то, что он мне рассказал, вас, наверное, заинтересует. На Квинамби с некоторых пор почему-то стали бояться угона скота. Доказать, правда, ничего нельзя, однако все верят, что люди из Яндамы воруют скот. Яндама-Стейшн находится к северу от Квинамби и тянется до самого «трехштатного угла». Прежде люди из Квинамби часто угоняли скот из Яндамы, а люди из Яндамы уводили его обратно, да еще и прихватывали двух-трех бычков сверх того. Тогда, во времена пионеров, этакое было сплошь и рядом.

— Что-то вроде спорта? — пробормотал Бони.

— О нет, Эд. Это было смертельно серьезно. Ну так вот, Каланча Кент вспомнил, что в спорное время он разбил на ночь свой лагерь примерно в десяти милях от ворот, что рядом с колодцем. Среди ночи он проснулся оттого, что по другую сторону Изгороди на юг тянулось большое стадо. Вообще-то по ночам скот с мест не трогается, но случается иной раз, что стадо вдруг подхватывается и перекочевывает на новое пастбище.

Ньютон громко расхохотался.

— Этот Каланча — потешный парень, — продолжал он. — Ему бы сменить работу, и чем скорей, тем лучше, а не то станет как Чокнутый Пит. Повесит, как и тот, шляпу на столб да и начнет с ней ругаться. Короче говоря, лежит он, значит, под своими одеялами, костер давно погас, вдруг слышит — мимо движется стадо. Когда вся скотина прошла, он вдруг услышал топот копыт и бряцание металла. Он считает, что это были всадники, а у лошадей на шеях висели путы из цепей, чтобы стреноживать на ночь. Было абсолютно темно, но он твердо убежден, что там скакало несколько лошадей.

— Угонщики скота?

— Возможно. На нашей ферме по ночам не работают, а уж эти лодыри из Лейк-Фроума — и подавно. Ведь стадо-то двигалось по территории Лейк-Фроум-Стейшн.

— Каланча Кент на допросе в полиции почему-то об этом умолчал. Кроме как вам, он, похоже, никому об этом и не говорил.

— А с какой, скажите, радости ему навлекать на себя месть угонщиков? Еще укокошат, как Мэйдстоуна. Кто, в конце концов, поручится, что не они его застрелили? Я, правда, не вижу для этого никаких причин, но как знать, ведь угонщики-то могли подумать, что он их видел, и боялись, что сумеет опознать. Эта информация только для вас, Эд.

Бони задумчиво потеребил нижнюю губу. Он вынужден был согласиться, что подобный мотив убийства вполне возможен.

— А далеко отсюда до участка Каланчи Кента?

— Двадцать миль. К северу от него работают еще двое фэнсеров. Один из них — Чокнутый Пит. Я в каждом разговоре с ними съезжал незаметно на историю с угоном скота, но они в один голос уверяли, что никаких следов скота у своих ворот не видели. Так что, похоже, скот угоняли из Квинамби. Если это и в самом деле были похитители, то они, конечно, еще до рассвета пригнали скот к «Колодцу-10», напоили животных и сразу же погнали дальше. А потом рассортировали добычу, пометили своим тавром и отправили на юг.

— Интересно, очень интересно, — признался Бони. — Знаете, я теперь наверняка никогда не забуду того, что вы мне тут рассказали. А теперь поговорим немного о Нуггете: что он делает с заработанными деньгами?

— У него денег больше, чем у меня, — ответил Ньютон. — Нуггет очень странный малый, прямо-таки чванливый балбес. Открыл счет в банке. Ему перечисляют туда жалованье, а когда надо за что-то заплатить, он старательно выписывает чек. А с чего это вы заинтересовались Нуггетом?

— Только потому, что из ваших людей он в спорное время находился ближе всех к месту преступления. Его лагерь был всего в шести милях. Не очень далеко был и Каланча, но все же несколько дальше. Нуггет, похоже, очень щедр к своим женщинам и детям?