Куны не нужны

Ра отрицательно покачал головой. Девушка кивнула и вышла.

– Я останусь с ней, – решительно поправила волосы Нана и вышла тоже.

– И я, – Джим подвинулся к выходу, но Ипкис дверь автолёта резко захлопнулась перед ним и пиликнула автоблокировкой.

– Ты – нет. Тебя будут искать. Ещё проблем с мужчинами нам не хватало здесь.

Джим нахмурился, но промолчал и сел на своё место.

– В это же время в этом же месте, – Ипкис кивнул головой девушкам и нажал педаль газа. Автолёт медленно поднялся и затем, быстро набирая скорость и высоту, умчался в город, чьи огни начинали гаснуть в преддверии рассвета.

Девушки переглянулись.

– Нам стоит укрыться в лесу, – Нана взяла подругу за руку и почти потащила её по мокрой траве через поле в заросли деревьев.

Штаны у обеих быстро промокли и стали липнуть к лодыжкам. Пальцы неприятно покалывал холод. Мулатка увлекала подругу вперёд, изредка оборачиваясь. Ева устало улыбалась ей в ответ. Небо над лесом светлело в считанные минуты, и лес светлел вместе с ним. Чёрные тени синели, ещё не тронутая солнцем, но уже усыпавшая деревья маленькими стеклянными бусинками, дрожала роса. Наконец, Нана решила, что они достаточно далеко от дороги и выбрала небольшую поляну. Трава здесь была не так высока, а ещё – что служило особенным плюсом, – корни выступали достаточно высоко, чтобы можно было сесть на них, не выпачкавшись землёй. Мулатка отпустила руку, скинула рюкзак и тяжело села, прислонив спину к стволу секвойи, откинув голову и закрыв глаза.

Лес лениво шумел, где-то в глубине чащи чирикали сонные птицы. Первые, косые лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев, освещая плотный туман. Капли росы, висевшие на хвое деревьев маленькими бриллиантами, вспыхнули маленькими огоньками. Свежий запах леса бодрил.

Ева глубоко вдохнула, села рядом, положила капсулу рядом и, уперевшись локтями в колени, зарылась лицом в ладони. Усталость и осознание происходящего вдруг накрыли её с головой. Икры болезненно загудели, а сердце бешено забилось. Она сбежала из тюрьмы. Она – осужденная за убийство, сбежала из тюрьмы. И Нана помогла ей – теперь, если кто узнает…

– Тебе страшно? – выдавила Ева.

– Конечно, – хмыкнула Нана, – зато я знаю, что ты не умрёшь из-за какой-то глупости. Я бы не простила себе.

– Как ты решилась на это?

– Ну, я была вынуждена выбирать. Ничего не делать – позволить тебе умереть, либо… либо то, что оказалось для меня предпочтительнее.

– Я очень! Очень тебе благодарна, Нана – Ева положила голову ей на плечо, – Ты думаешь, нас никто не видел?

– О, поверь, если бы тебя заметил кто-то из прохожих, мы бы точно об этом узнали. Твои фото на каждом канале, ты настоящая звезда. Настоящая, приводящая всю планету в ужас, звезда, – хмыкнула девушка и потрепала Еву по рыжей шевелюре.

– А какие-нибудь камеры могли… засечь нас?

– Ты смеёшься? Какие камеры? – Нана взяла рюкзак и, расстегнув его, стала искать что-то, – Ты же знаешь, частная жизнь, бла-бла. Даже в твоей тюрьме не было камер. Вот лучше, – она извлекла коробку для обеда, – Поешь.

Только сейчас Ева поняла, как проголодалась. Сглотнув слюну, она открыла пластиковый контейнер и с удовольствием обнаружила там четыре прекрасных, аппетитно пахнущих тоста. Она прижала к ним свои холодные пальцы и жадно впилась в хлеб.

– Ого, – удивилась Нана, доставая из рюкзака небольшой плед и кутая плечи Евы, – Как уминаешь!

– Спасибо, – пробубнила подруга с набитым ртом.

– Да, вот теперь хорошо, – вздохнула мулатка, – вот теперь прекрасно. Эта твоя новость… Знаешь, я верила, что это не он убил мать.

Ева молча жевала.

– Линч уже передал информацию куда-то по верхам, но мне кажется, что они не прислушались. Наверное, стоило забрать его сегодня так же, как и тебя, но у него всё куда серьёзнее, и я даже точно не знаю, где его держат. Ходит слух, что прямо под зданием мэрии. А после того, как обнаружат твою пропажу, его охрану наверняка усилят. Это ужасно, правда?

Ева кивнула.

– Я не знаю, что делать. Ипкис вроде как обещал разузнать и будущей ночью предоставить информацию, но я очень сомневаюсь, что он действительно сможет, что мы сможем. Он там сидит, такой грустный, одинокий… Его руки уже не пахнут домашними кексами. Чем они сейчас пахнут, как думаешь? – продолжала мулатка, подняв взгляд в небо.

Рыжая подняла бровь. Она раньше не замечала такой сентиментальности за подругой. Нана продолжала:

– Ну да. Ты не понимаешь, Ева, мы так круто поменяем мир. Уже поменяли. Теперь мужчины получат равные с нами права, будут жить в комфорте рядом. И Эд… он ведь большой молодец. Конечно, каюсь, иногда я думала, что он мог убить маму, иногда казалось, что он просто глупый агрессор. Ведь он мужчина и мне не слишком понятно, что у них в голове. Если бы он сделал это – между нами всё было бы кончено. Что ты смотришь так на меня? Мне ужасно стыдно сейчас за эти мысли. Но я бы не смогла быть с человеком, который подло поступает с другими. Ведь однажды он может так же поступить с тобой. Мало того: если каждый будет пренебрегать общением с мразями – мир станет лучше. Я бы не простила себе, если бы вынашивала ребёнка убийцы. Мне так спокойно теперь…

– Так ты его любишь? – этот вопрос невольно вырвался у Евы и она зажмурилась, не желая слышать положительного ответа.

– Я знаю, о чём ты думаешь. Ты очень дорога мне, милая, но ведь Эд – отец моего ребёнка.

Ева широко распахнула глаза и вопросительно посмотрела на Нану. Та отвернулась, поджимая губы. – У ребёнка должен быть отец, типа? – съязвила она.

– Ну да, – кивнула Нана, – на Персее не многие могут этим похвастать.

– Зачем?

– Ну как же, – мулатка растёрлась, – для гармоничного развития личности.

– Слушай, я ничего не имею против мужчин, – вздохнула Ева, – я очень даже за. Ты ведь знаешь истинные мотивы моего полёта на Землю, ты знаешь, как часто я их рисую. Они красивые создания, манящие, но не стоит забывать о большом спектре их минусов.

– Прекрати.

– И кроме того, – всё-таки продолжала Ева, – Кроме того, я поняла, что ты нужна мне.

– Но мы ведь можем дружить, как раньше, – Нана испуганно смотрела на подругу.

Ева резко приблизила к ней лицо. Показалось, что секунды застыли между ними. Большие тёмные глаза Наны молили не винить их. Ева наклонилась ещё чуть-чуть и их губы соприкоснулись. Где-то внутри грудной клетки ухнуло. Влажный поцелуй отозвался мурашками по усталому телу мулатки, но она отодвинулась и тяжело вздохнула.

– Нет. Я не знаю, как мне быть. Дай время.

Ева потрогала языком верхние клыки и шумно выдохнула:

– Оставь меня.

– Что? – Нана удивлённо поморгала, – Слушай, мы ведь по-прежнему подруги! Тебе нельзя оставаться одной.

– С чего бы? Как ты мне поможешь, если что-то случится? Иди домой и выспись. Это будет полезнее для ребёнка, чем сидеть здесь, со мной.

Мулатка встала и вынула из рюкзака небольшой блестящий «плэй-эр» с двумя наушниками-капельками.

– Чтобы не скучала, – она сунула его в руки подруге, – Пользоваться умеешь?

– Да, – Ева немного подумала и протянула мулатке капсулу, – передай маме, если тебе не трудно.

– Как мне может быть трудно? – улыбнулась ей Нана, сунула предмет в рюкзак и быстрыми шагами стала удаляться.

По её лицу было трудно угадать, что она чувствовала, но на самом деле внутри неё бурлило огромное количество разных чувств. Например, она бесконечно скучала по Эду, казалось, что сейчас он ей особенно необходим. Вдруг нежной волной накрыли воспоминания: вот Эд смущаясь заходит в квартиру впервые, вот он подаёт первый завтрак и сидит рядом, волнуясь – понравится или не понравится? – вот он обнимает её. Первая ночь, когда он уснул рядом и вдруг Нана чётко осознала гармонию мира, царящую вокруг. Вот приходят друзья, Ева… Комок подступил к горлу – Ева тоже была необходимой частью жизни Наны. Кроме того, мулатка была в неоплатном долгу перед подругой. Если бы не её забота и защита – возможно, путешествие стало бы для неё невыносимым адом. Может быть, дело было даже не в чувстве вины, а в том, что засыпать рядом с рыжей подругой было так же спокойно и умиротворённо. Но ведь, девушка, которая любит девушку – это против природы, это ненормально? Можно было понять землянок, которые на Персее жили вместе. Человек рядом всегда предпочтительнее инопланетянина, пусть даже и такого же пола. Конечно, женщины дарили друг другу любовь, но у них не было выбора. А у Наны он был.