Застрянец

Ах вы осквернители, фиговы! Я-то предполагал, что я в своём храме — в домике. Место силы Глинского. Вокруг лава, ходить нельзя. Но, похоже, в заднице при моём упоминании у Мещерского свербело невыносимо.

Со стороны дороги на холм поднялись шесть человек. Некоторые держали ружья, другие — мечи.

Мы выскочили из дома. Понадеялись, что пути отхода ещё не отрезаны. Куда там. Общей численностью человек пятьдесят люди Мещерского и Прокофия окружили холм. Стоило попытаться пробить окружение. Но до него ещё добраться нужно. А какие гарантии, что нас не срежут ружьями на подходе? Да и Архип в форму ещё не пришёл.

— На улице бой принимать не будем, — сказал Архип. — Пускай Седой все двери закроет, оставит только северный проход. Криса на перезарядку. Засядем и будем отстреливать их, пока телами проход не завалят.

— А перезаряжать-то что? — спросил Крис.

На двоих у нас с Архипом было всего два пистолета.

— Тогда я за дверью стану и буду кувалдой молотить, а ты стреляй.

— Да, Архипушка… Такая стратегия только в кал оф дюти, да и то на минимальной сложности сработает.

— ГЛИНСКИЙ!

И тут среди окружения выделились две фигуры. Они так нелепо смотрелись рядом друг с другом, что не узнать их было просто невозможно. Старый скрученный мухомор в плаще — Дементий и живая гора — Самсон.

На подъёме Дементор запыхался, скрючился и так низко прижался к земле, что не доставал Самсону даже до пояса. Впрочем, и Викинг потерял прежнюю свежесть. Обмотал голову слоем тряпок, со стороны уха повязка пропиталась кровью. Здоровенный, но всё-таки человек.

Самсон достал топор и махнул им в сторону храма. Окружение начало быстро сжиматься. И не оно одно. Внутри у меня тоже кое-что сжималось.

— Седой, зарывай двери! — крикнул Архип.

Но Седого и след простыл. Я только краем глаза заметил, как хлопнула дверь в вытрезвитель. Решил, видать, напоследок силушки отхлебнуть или помедитировать. Архип достал пистолет.

— Глинский, есть разговор! — крикнул Дементий.

Разговор?! Ни пуля в глаз, ни петля на шею, ни кинжал в живот, ни кол в задницу, а всего лишь разговор? Это я с радостью!

— Ну, заходи! Поговорим!