Страница 56 из 73
Глава 16
Во главе стола сидели полковники Орлов и Франк с женами. Роскошный стул посередине, который показался Виктору чем-то похожим на трон, был свободен и явно предназначался адмиралу.
Пока консул Попов и его жена всех приветствовали, обходя стол, Виктор разглядел гостей — здесь была вся военная и деловая харбинская верхушка.
— Здравия желаю... — идя за Поповым, парень, как и положено, приветствовал сидящих за столом.
В принципе, близко или шапочно Виктор был знаком почти со всеми находящимися сейчас здесь, кроме жен и иностранцев-военных, о которых слышал, но с которыми конкретных дел пока что ему не приходилось иметь.
Двое в гражданских костюмах, сидящих по левую руку от японских и французских офицеров, показались ему англичанам.
Всё это представление и приветствие заняли добрых десять минут.
Виктор и Ольга сели по правую руку от Орлова, ближе к дальнему концу этого большого стола. Слева от него сидел подполковник Акинтиевский из штаба округа, ещё левее — какой-то чиновник в вицмундире служащего дороги и с женой. Ольга села по левую руку какой-то благообразной дамы.
Генерал Плешков с недовольным лицом при полном параде и его жена сидели значительно левее и напротив Виктора, недалеко от Франка и офицеров-союзников.
«Всё строго по чину, если не считать самого Орлова во главе. Хорвата почему-то нет», — отметил парень.
Рассевшись, Виктор рассмотрел иностранцев — офицеры были из союзных военных миссий, расположенных в Харбине, а вот люди в костюмах были абсолютно незнакомы и показались ему любопытными субъектами.
Стол был огромный и богатый — здесь было всё, начиная от мясных блюд и заканчивая салатами, разносолами, икрой и самым разнообразным алкоголем. Присутствующие понемногу что-то жевали и разговаривали — за столом было довольно оживленно, то и дело раздавался смех.
— Желаешь вина под отбивную, милая? — Виктор показал Ольге взглядом на стоящую рядом бутылку и блюдо.
— Да, пахнет очень вкусно, — улыбнулась девушка.
Парень кивком подозвал одного из стоящих официантов и показал на желаемое мясное блюдо. Официантов в зале было не меньше десятка, всё было организовано на высоком уровне.
— За нас, моя дорогая! — Виктор чокнулся с девушкой и пригубил вино.
Сидевший от него по левую руку подполковник Акинтиевский сначала тихо, но потом всё громче спорил с железнодорожником и сидящим напротив иностранцем в гражданском.
— Я с вами категорически не согласен, мистер Тейт, — кивал головой подполковник, человек лет за тридцать с темно-русыми волосами, волевым лицом и ромбовидными усами.
Виктор рассмотрел этого Тейта — возраст далеко за пятьдесят, типично английское лицо — довольно бледное, вытянутое, немного седые, короткие волосы, внимательный взгляд, дорогой серый костюм.
— Тем не менее, факты именно таковы, господин подполковник, — ответил собеседнику на очень приличном русском англичанин. — По данным нашего петербургского представительства, императорская армия в своей массе потеряла профессиональный офицерский корпус среднего звена уже к началу шестнадцатого года.
— Потери большие, разве я спорю? — ответил своим мягким баритоном Акинтиевский и почему-то взглянул на Виктора, будто приглашая его присоединиться к дискуссии. — Но выбывших замещали офицеры из интеллигенции, школы прапорщиков в том же шестнадцатом году перекрывали потери во фронтовых частях. Это я говорю вполне ответственно!
Виктор отметил, что второй англичанин, человек лет тридцати пяти и явно офицер, слушает беседу, а значит, тоже понимает русский.
— Если мы говорим про кадровых офицеров нижнего и среднего звена — то это как раз наиболее чувствительные потери для любой армии. Их сменщики и не смогли удержать вашу армию от развала.
— Позвольте, мистер Тейт! — явно начал заводиться Акинтиевский — он протянул руку и налили себе рюмку коньяка. — Ваше здоровье! — отсалютовал он англичанину, выпил и продолжил: — Потери вашей королевской армии ничуть не меньше были уже в пятнадцатом.
— Да, на полях Артуа и Шампани в том году полег цвет нашей аристократии, но ведь мы говорим совсем не об этом, господин подполковник, — горько усмехнулся Тейт.
Виктор с интересом смотрел на него — опыт политтехнолога подсказывал, что человек этот весьма непрост и направляет беседу в нужное ему русло, выводя собеседника на эмоции.
— Тогда я не понимаю вашей мысли, — пожал плечами Акинтиевский.
— Позвольте говорить откровенно, друг мой? — вкрадчиво спросил англичанин.
На миг он посмотрел на Виктора, потом плеснул себе виски из початой бутылки — алкоголя на столе было едва ли меньше, чем еды.
«Он что, знает меня?» — парню стало слегка не по себе, но это очень его заинтриговало.
— Конечно, мистер Тейт! — согласился подполковник.
— Видите ли, как военно-дипломатический представитель я всегда оцениваю вещи предельно непредвзято. Это основа моей профессии, как вы понимаете, — Тейт провел пальцами около уха, поправляя волосы. — У британского верховного командования на основе прошлогодних событий, произошедших в вашей столице и на линии фронта, сложилось мнение о русских солдатах как о жестокой, но в целом безынициативной, вялой и склонной к анархии массе. Вина на этом, без всяких сомнений, лежит на вашем офицерском корпусе, — держась пальцами за подбородок, произнес он.
— Я с вами категорически не согласен! — поднял голос Акинтиевский, и на него посмотрели почти все сидящие за столом — многие вели с кем-либо свои локальные беседы.
Англичанин сделал вопросительно-скептическое лицо и небрежно взмахнул пальцами, будто предлагая разъяснить, с чем же собеседник не согласен — Виктор даже внутренне восхитился, медленно прожевывая отбивную и начав прислушиваться к разговору.
— Во всём виноваты политические прохиндеи из Думы, пролезшие во Временное Правительство! — громко заявил Акинтиевский.
— Совершенно точно, Константин Константинович, — на секунду отвлекшись, покивал головой генерал Плешков и снова продолжил свой разговор с Франком.
«Так, разговор становится всё более интересным. Этот англичанин, раз он назвал себя военно-дипломатическим представителем, явно прощупывает почву и умонастроения», — сделал выводы Виктор.
— Виктор Антонович, вы фронтовик с большим опытом, что думаете об этом? — обратился к нему Акинтиевский, когда расправился с куском запеченного цыпленка.
— Простите, Константин Константинович, о чём речь? — уточнил парень.