Страница 14 из 73
«Непонятен этот Плешков — этот его Штаб явная самодеятельность революционного времени, но судя по всему, деньги он получает от Хорвата или от японцев, или от всех вместе — штаты у них солидные, в их гостинице отирается до сотни человек — здоровые лбы, разные дамочки, сестры милосердия. Надо бы выяснить подробнее, что это всё такое, в консульстве документов на этот счёт нет, а прежний я толком и не интересовался этим вопросом», — задумался Виктор, у которого примерно через полтора часа писанины получилась такая почерканная черновая заметка, от которой дальше можно было отталкиваться в своей будущей деятельности. — «Кто владеет информацией — тот пьёт шампанское и знает прикуп, потому можно будет рассчитывать и на Сочи», — немного переиначил он известную поговорку.
Довольный своей работой, он встал, открыл стоящий в углу сейф — скрипучая тяжелая дверь поддавалась с трудом, свернул вдвое этот листок и положил под одну из папок с бумагами.
«Надо бы Ольгу чаем напоить, она, скорее всего, и не ела весь день ничего», — пришла ему в голову мысль. — «И чего ей в Москве не сиделось? Уехала бы на юг или в Мурманск».
Он посмотрел на часы — было половина восьмого вечера, но на улице ещё было относительно светло. Виктор пошёл на кухню — надо было затопить печку и вскипятить чайник, и за эти несколько дней всё это успело его порядком достать — газификации и соответствующих удобств здесь не было.
Подкинув угля в печку, Виктор поставил чайник и пошёл пригласить девушку.
— Войдите! — постучав, он услышал ответ.
— Ольга Алексеевна, позвольте предложить вам чай с печеньем, — зайдя в комнату, Виктор смотрел на девушку, которая уже переоделась в более легкое, синенькое платье, и держала в руках книгу.
— Виктор Антонович... — она немного засмущалась.
— Прошу, Ольга Алексеевна, чувствуйте себя, как дома, — улыбнулся парень и жестом показал на дверь.
На кухне было просторно и довольно уютно — здесь по утрам жены работников консульства готовили еду, в кастрюлях оставалась разная снедь, хлеба и выпечки было в достатке.
— У нас здесь есть печенье и сдобные булочки, позвольте вам предложить, Ольга Алексеевна, — Виктор открыл одну из полок и достал плетеный поднос с печеньем и булочками.
— Спасибо большое, — девушка села и с улыбкой смотрела на Виктора.
Чайник начинал понемногу закипать.
— Так и живём — в Харбине хорошие рынки, продовольствия хватает.
Виктор начал расспрашивать о том, как девушка сюда доехала — сначала она немного стеснялась, но когда он заварил чай, поставил сахарницу, общение стало более непринужденным. Первый месяц её поездки был трудным и голодным — она очень живо рассказывала, и уже после Челябинска недостатка в продуктах не ощущалось, на станциях им продавали всё, чего душа пожелает.
— Много бывших солдат ехали, но нас почти не задирали, хотя вели себя шумно и непристойно, называли нас буржуями и белоручками. Часто на станциях проверяли документы люди, которые называют себя комиссарами, но они даже осаживали и снимали с нашего поезда нескольких пьяниц, почти как старая полиция. В общем, если бы я знала, что меня ждёт — в жизни бы не решилась на такую поездку, — попивая чай с булочкой, рассказывала Ольга. — Только сейчас я понимаю, сколько страху я натерпелась и как вообще всё это вынесла.
— А кто вы по профессии?
— Я с детства увлекаюсь музыкой, училась в музыкальном, играю на пианино и на скрипке, давала уроки музыки до революции, но в последний год подрабатывала ещё и машинисткой — в нашей московской квартире у отца осталось две отличных машинки, и это мне очень помогло летом и осенью, когда с деньгами и едой стало совсем тяжело, — Ольга опустила взгляд. — Отец всё звал меня в Петроград, и если бы не события в октябре, я бы уехала туда. Надо было уехать ещё весной, наверно, но я не могла бросить учеников и театр.
«И играть умеет, и печатать. А готовить? Хоть бери и женись», — подумал Виктор, посматривая на девушку — её вьющиеся волосы и милое лицо очень ему нравились.
— От большевиков вы спаслись, Ольга Алексеевна, это самое главное в наши дни, — произнес он.
— Виктор Антонович, что же оно дальше будет? С нами, с Россией? — вздохнула она. — За родителей волнуюсь, брат старший тоже где-то на юге сейчас, ни слуху, ни духу...
— Он офицер?
— Да, в чине ротмистра, и прошлым летом записался в ударники, к Корнилову, — на секунду она отвернулась и смахнула пальцем слезинку.
«Наверно, очень переживает о своих», — Виктор не был женат, а девушка была очень милая и очень ему симпатичная.
— Знаете, Ольга Алексеевна, всё будет хорошо, — произнёс он мягко и успокоительно. — Хотите мятный отвар? Жена господина консула любит травяные чаи и отвары.
Ольга улыбнулась и покивала.
Разговор и дальше шёл легко и неспешно, Виктор даже забыл, когда вот он так сидел, не отвлекаясь на гаджеты и чисто по-человечески спокойно и мило общался. Сидели и беседовали долго, Виктор понемногу выяснил, что она не замужем, рассказал ей о себе — командовал сначала ротой, потом батальоном в шестьдесят четвертой пехотной дивизии, был ранен и контужен в Карпатах осенью шестнадцатого, потом ему предложили должность здесь, в Харбине, перед самой Февральской революцией — понятное дело, что он не стал уточнять, что это было по протекции дальнего родственника.
— Я завтра выясню, когда будет поезд на Владивосток, — когда они закончили чаепитие, сказал он.
— Спасибо вам большое, Виктор Антонович, — девушка благодарно посмотрела на него, когда он проводил её в комнату.
— Спокойной ночи, Ольга Алексеевна!
— Спокойной и вам ночи! — краем губ улыбнулась она.
Виктор вернулся в свой кабинет, снял сапоги и лёг на диван — в гостиницу ему идти было лень. В принципе в здании консульства можно было и жить, но здесь и так хватало семейных пар — генконсул Попов, человек весьма амбициозный и в городе влиятельный, после октябрьских событий даже немного расширил штат, поскольку был в прекрасных отношениях с генералом Хорватом и недостатка средств у него не было, да и само консульство имело разные варианты для серого заработка — Виктор это уже ясно понял, когда более вник в ситуацию.
Утром он проснулся, умылся и привёл себя в порядок. После этого созвонился с вокзалом — сам по себе такой телефон его вымораживал, но выбирать не приходилось — спасибо и за такое.
— На Владивосток подадут не ранее, чем послезавтра, но это не точно — состав стоит третьи сутки на станции Пограничной и может стоять ещё столько же, — ответил ему начальник вокзала.
— Степан Петрович, почему стоит?