Командировка Дерена

Глава 30. Линнервальд

Резиденция над Асконой — «Патти»

Дерен пожал плечами, поднялся и снял свой белый пиджак. Он не стал спорить.

Но Линнервальд видел: их взаимодействие стало возможным только потому, что старший позволил себе отступить.

Дерен — умный мальчик. Он понимает: равновесие между имперским пилотом и регентом Дома Аметиста может быть только тактическим — кратковременным и ситуативным. Но нападения исподтишка не ждёт.

Он не привык к запрещённым ударам. Вокруг него слишком долгое время были только друзья и враги. Два полюса противостояния.

В мирной жизни не так. Здесь нет откровенных противников, но есть те, кто следует собственным интересам.

В семь утра они союзники, а в восемь — обманут тебя. И не потому, что настолько плóхи. Просто прошёл час — и условия изменились.

Смысл жизни бóльшей части людей — приспособление к изменяющимся условиям. И это приспособление для них важнее всего.

В нём их биологический смыл. И хотя бы до социального смысла своей малой группы им ещё надо развиться.

Ты для них — тоже условие выживания. Использовав тебя правильно, они будут в выигрыше. Это нормально. Хотя у детей вызывает обиду.

Чтобы преодолеть мысленное разделение мира и поступков людей на чёрное и белое — надо вырасти.

Ситуативность поступков преследует нас везде. Сегодня ты вегетарианец и не убиваешь животных, а завтра будет неурожай злаков и придётся перейти на мясо.

Мясо временно станет дешевле, потому что фермерам придётся резко сокращать поголовье. Но ты объяснишь себе это иначе. Не так болезненно.

«Это просто жизнь, — подумаешь ты. — Сегодня ты ешь растения, завтра мясо, послезавтра — съедят тебя».

Сегодня...

Сегодня знакомство с тобой выгодно другу, а завтра оно же портит ему репутацию.

Сегодня вы родные братья, а завтра один из вас получит наследство отца, а другой — нет. И хорошо бы проснуться просто без брата, чем с ножом в груди...

Линнервальд размышлял лениво и наблюдал.

Вот Дерен качнулся на пятках, проверяя равновесие самой простой стойки: спина прямая, затылок плоский, ноги чуть согнуты в коленях.

Он проконтролировал вдох, осознанно отследив его в себе. Сосредоточившись на том, как воздух заполняет лёгкие. Переместил внимание к солнечному сплетению.

Выдох...

И уже на выдохе его внутренний «маятник» пришёл в движение.

Точно так же, как и в первый раз. Без сосредоточения на условном «грузе», который положено «толкнуть» сначала вперёд. И даже без активного вдоха.

Невидимый маятник легко и без усилия рассёк «паутину», поднимая волну направленной воли. И качнулся назад в немом звучании: «Я есть».

Дерен работал расслабленно. Спокойно. Он словно бы не раскачивал неимоверную тяжесть ментального посыла, а подхватил уже качающийся маятник и слился с ним.

— Не торопись, — попросил Линнервальд. — Я вижу, что ты умеешь. Но не понимаю школы. Как ты определяешь центр равновесия воли, где крепится нить твоего условного маятника?

Дерен остановился и вышел из медитативного сосредоточения.

— Это пересечение двух линий: вертикальной — по позвоночному столбу, и горизонтальной — в районе сердечной чакры, — пояснил он.

— Это очень размытые ориентиры, — не согласился регент. — Я понимаю, что ты воин, и твоя спортивная подготовка позволяет тебе непосредственно ощущать центр равновесия тела и понимать, что это и будет условная точка приложения для невидимого рычага воли. Это нарабатывается практикой. Но... как найти центр в первый раз?

— Достаточно открыть рот и опустить нижнюю челюсть, — улыбнулся Дерен.

— Почему челюсть? — удивился Линнервальд. Надо было отдать мальчику должное — в тупик он ставить умел.

Об этом же говорил и Локьё. Очень самостоятельный и одарённый щенок, умеющий выкрутиться из капкана, как хайбор.

— Потому что центр звука в груди легко определить и начинающему. — Дерен хлопнул себя ладонью по груди. — Он может открыть рот, сказать «А-а», постучать по грудине и последить за звуком. Центр воли лежит чуть ниже места, где он услышит вибрацию.

— Кто тебе это сказал?

— Просто попробуй.

Линнервальд фыркнул, и пробовать, конечно, не стал. Он понимал, где в груди будет резонировать звук.

Регент молча смотрел на Дерена, так непохожего на высоких светловолосых ледяных эрцогов, и думал о том, как повезло Дому Аметиста, что у мальчика за душой имеется и формальное родство с Риком Эйболом.

Для многих — это очень весомый аргумент. Им плевать, что кровное родство чаще помеха для передачи власти.

Качества настоящих правителей — огромная редкость в малоразумном человеческом стаде. Ибо не власть развращает людей. Она лишь позволяет раскормить зверей, что уже есть в тебе. «Зло» — это «добро», которое уселось на трон.

Эрцог Локьё считал, что капитан «Персефоны», где служит Дерен, чует людей, близких ему по крови. Но вот он — чужеродный щенок, выросший под брюхом этого монстра — капитана Пайела.

Дерен другой крови, но схожей души. И свой кризис он как-то преодолел сам. Видимо, капитан всё-таки, умнее, чем кажется.

Линнервальд видел мальчишку четыре года назад. И тот Дерен, растерянный и ударяющийся в панику от своих же ощущений изменчивости мира, и Дерен сейчас, на глазах покрывающийся бронёй безнаказанной силы, — это были разные люди.

Тогда Локьё решил отпустить наследника.

Мальчишку должна была перемолоть мясорубка войны. Но капитан, даже мёртвый, сумел его защитить. И вот оно выросло.

— Продолжай, — кивнул Линнервальд. — Делай медленно, проговаривая, что делаешь.

Он знал: Дерен не спросит: «Зачем?»

Сайко ещё не учили работе с сознанием в технике «маятника». Самой простой, убойной и страшной. Для Дерена кажется естественным, что регент хочет убедиться: новый наставник хорошо знает «маятник» и сможет при необходимости обучить наследницу.

Линнервальд полузакрыл глаза, наблюдая, как мальчик снова чуть согнул колени, качнулся, демонстрируя: вот тут, на уровне грудины, условный центр равновесия его воли. Та точка, где крепится нить внутреннего маятника. А вот условный «груз» будет раскачиваться уже от солнечного сплетения.

Судя по глубине сосредоточенности, Дерен держал под внутренним контролем обе «тяжёлые» точки — и центр воли, и место нахождения условного «груза». Он был сосредоточен по всему движению «маятника». Но зачем?

Линнервальд быстро понял зачем.

Дерен начал раскачивать невидимый маятник, и это внутреннее движение стало нарастать волнообразно именно из-за двух точек концентрации.

Преимущества были непонятны. Регент видел пока только минусы — такое движение было труднее остановить.