Страница 48 из 90
После ужина Коста дождался, пока все разойдутся, и попросил:
— Можно я посмотрю, как он спит?
Умоляющий взгляд, робкая улыбка — куда действеннее закатанных штанов и крепких икр капитана. Элис поколебалась, но все же кивнула:
— За ширмой спит гувернантка, — предупредила она. — Не шуми.
Элис пошла вперед, и Коста, победно улыбаясь, свернул за ней в левое, хозяйское крыло.
Ники сладко спал, привычно раскинув ручки в кроватке. В углу горел ночник, и тень от густых ресниц падала на розовые щечки. Ники вдруг улыбнулся чему-то во сне, и у меня от умиления потеплело на сердце. Ладонь Косты легла рядом с моей на бортик кровати, так что наши мизинцы соприкоснулись.
— Спасибо тебе, — тихо сказал он, но я предупреждающе поднесла палец к губам. Тогда Коста склонился ко мне и прошептал на ухо, обдав теплым дыханием шею: — Ты сотворила нечто такое удивительное, Элис, такое прекрасное, что я никогда не перестану испытывать к тебе благодарность.
Я пожала плечами и пошла к выходу. Когда дверь за нами мягко закрылась, сказала:
— Вообще-то ты тоже участвовал в процессе создания. Не надо так грубо льстить мне, Коста. Дети рождаются каждый день по всей земле. В этом нет ничего особенного.
— Возможно, — растерянно улыбнулся он и расчесал пальцами непокорные волосы. — Но я до сих пор не могу поверить. Расскажешь мне еще о Ники? Он любит книжки с картинками и клубничное мороженое, играть в мяч и строить домики для жуков. Что еще?
— Ники очень умный мальчик, — не удержалась я. — Капитан показывал ему карты морей, и теперь у Ники мечта — заполучить большой глобус. Еще ему нравится ходить в гавань и смотреть на корабли, готов часами в порту сидеть. А еще, конечно, разные животные. Лошади его немного пугают, а вот коты и собаки — лучшие друзья.
— У него есть друзья среди ровесников? — спросил Коста.
— Ники общительный, — кивнула я. — Но предпочитает компанию детей постарше.
— Мне показалось, он довольно высокий.
— Так и есть, — вновь согласилась я. — Для своего возраста.
— Гувернантка уже занимается с ним? Или только приглядывает?
— Разумеется, у Ники есть занятия, — возмутилась я, пройдя в открытую для меня дверь. — Он рисует, лепит, делает поделки из бусин — это прекрасно развивает мелкую моторику. А еще учит счет и…
Запнувшись, я быстро развернулась, загораживая проход и вынуждая Косту остановиться в дверном проеме.
— А остальное я могу рассказать вам, эльен, в более приличествующей обстановке, — закончила я.
Коста облокотился о дверной косяк, с любопытством оглядел мою спальню.
— Тут все очень прилично, — заметил он. — Есть мягкие поверхности, где можно с комфортом разместиться и продолжить наш разговор… Или помолчать… Элис, сегодня мне было откровение.
— Вот как? — буркнула я. — Что же вам открылось, эльен?
— Это все из-за Диера, моего слуги, — пояснил Коста. — Он очень хочет, чтобы мы с тобой поженились.
— У меня на этот счет сложилось кардинально противоположное мнение, — фыркнула я.
— Диер ошибся, осознал и раскаялся. И сегодня днем он пытался научить меня, как бы так половчее тебя соблазнить.
У меня чуть глаза на лоб не полезли.
— Знаю, это довольно забавно, — ухмыльнулся он. — Особенно учитывая тот факт, что Диер никогда не был женат. Да ты сама видела на примере капитана, что советы оказались весьма спорными.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Я осознал, что не хочу тебя соблазнять, — откровенно заявил Коста. — Вернее, хочу, но куда важнее для меня достичь душевной близости между нами.
В спальне загорелись светильники, разгоняя полумрак, и я склонила голову к плечу, с подозрением рассматривая отца своего ребенка. Отчего-то доверять ему не получалось, хотя он явно был готов полюбить Ники всей душой, и это подкупало. Но, быть может, я в принципе не умею доверять мужчинам?
— Мы родители, — продолжал тем временем Коста. — У нас чудесный сын. Я думаю, мы оба должны приложить усилия, чтобы стать друзьями. Хотя бы ради Ники.
Помолчав, я была вынуждена согласиться.
— Ты прав.
— К тому же я и правда восхищаюсь тобой, Элисьена. Одна, в чужом краю, ты сохранила нашего малыша и дала ему все, что нужно…
Я не любила вспоминать первое время, когда узнала о беременности, и отвела взгляд, но Коста шагнул ко мне и, обняв одной рукой, второй приподнял мой подбородок и заглянул в глаза.
— Я попытаюсь наверстать упущенное, — мягко пообещал он. — Только дай мне шанс, Элис. Ты не пожалеешь, клянусь.
— Мы уже, кажется, прояснили, — неловко ответила я, вновь отводя взгляд.
Близость Косты волновала, но он и правда не спешил пользоваться ситуацией, и даже его объятия казались невинными.
— Незаконченное дело, — кивнул Коста. — Я помню. Ограбление городской управы, информация о ком-то, кто жил в Виларе двести лет назад. Больше ничего не хочешь мне рассказать?
Я мотнула головой, и Коста отпустил мой подбородок, а потом сунул руку в карман брюк и достал оттуда обрывок бумаги.
— А кто это здесь, на рисунке? — спросил он, и у меня в груди похолодело.
По центру картинки был изображен Ники: черные пружинки волос на круглой голове, голубые глаза, ручки-ножки палочками. С одной стороны от него стояла я: оранжевые волосы, глаза нарисованы тем же голубым карандашом, только правый куда больше левого. А с другой стороны — Реджина: черные волосы, черные глаза и алое платье.
— Это явно не гувернантка, — задумчиво произнес Коста, рассматривая рисунок. — У нее волосы русые, да и не стала бы прислуга носить такой яркий цвет. И не Мадлен, конечно. Ее бы Ники вообще не стал рисовать. К тому же она блондинка. Это кто-то близкий, но кто? Так странно… По-хорошему на этой картинке должен быть я.
— Там мог быть кто угодно, — улыбнулась я, пытаясь выглядеть спокойной. — Даже муфлон. Ты слишком серьезно относишься к детским каракулям, Коста.
— Я очень серьезно отношусь ко всему, что касается нашего сына, — подтвердил он и, вскинув голову, оглядел мою комнату каким-то иным взглядом: его глаза засветились, точно отражая луну.
— Когда пойдем в управу? — спросила я, переводя тему.
— После полуночи, — ответил Коста, вновь посмотрев на меня. — Есть идеи, чем заняться до этого времени?
— Да, — ответила я. — Займусь счетами.
Я подалась вперед, чтобы закрыть дверь, надеясь, что Коста отступит, но он вместо этого обхватил мою шею ладонью и горячо зашептал мне на ухо: