Тихий океан

Следующий день. Все те же джунгли вокруг. Удушающая влажная жара как в парной. Чавкающая грязь под ногами, которая кишит разной мерзкой живностью. Все эти змеи, пиявки, клещи, сколопендры и прочие неприятные твари. И при этом надо монотонно идти, переставляя ноги и пробираясь сквозь густую растительность, за моими проводниками. Которых все эти тяготы и лишения совсем не напрягают. Они по этим долбанным джунглям гуляют легко и непринужденно как по бульвару. Вот все эти белые колонизаторы так гордятся своей цивилизованностью. Считают себя выше аборигенов. А вот если сейчас взять такого белого господина. Да засунуть его сюда. Прямо в эти самые джунгли. И погонять по ним пару дней. Как долго после этого он будет рассуждать о своем превосходстве над дикарями? Здесь папуасы являются сверхчеловеками, а вот цивилизованные люди тут недочеловеки. Они здесь выжить не смогут чисто физически, несмотря на всю свою крутую цивилизованность. Ну и где тогда это пресловутое превосходство белой расы, с которым здесь так носятся все эти убогие нацисты разных мастей в Европе и США? В джунглях Новой Гвинеи его мы точно не увидим. К вечеру подходим к горам, поросшим густым тропическим лесом. Я чувствую себя как выжатый лимон. Опять отрубаюсь без всяких снов. Мне уже пофиг на укусы насекомых.

Я говорил, что ходить по джунглям тяжело? Открою вам страшную тайну. Лезть по горам, поросшим этими самыми джунглями, еще труднее. Горы здесь не очень высокие. Не больше двух тысяч метров. Но они по самую макушку покрыты зеленью. И это вам не комфортабельные тропинки среди голых скал, которые обычно показывают в фильмах про альпинистов. Тут все по-взрослому. Что-то похожее я видел, когда служил на советском Дальнем Востоке. Только там такая местность называется не горы, а сопки. Но от другого названия суть не меняется. Горы или очень высокие холмы, поросшие густым лесом. Это очень трудная местность для движения пешком. Раньше то я над этими горами пролетал на самолете и не парился. Не задумывался, как тут внизу трудно передвигаться. И вот теперь на собственной шкуре это сам чувствую. Во всех подробностях. И мне это совсем не нравится. Вот не пехотинец я ни разу. Я летчик. И больше привык летать, а не ходить пешком по таким вот экстремальным буеракам. Впрочем, я думаю, что большая часть людей, живущих в городах, со мной согласится. Что никто из горожан не любит лазить по влажным и жарким джунглям. Это удел местных аборигенов. Они тут живут. И другой жизни не знают. У них просто другого выбора нет. И мне их одновременно жалко и завидно. Я завидую той легкости, с которой они переносят все здешние тяготы и лишения. Для них вся эта жизнь в джунглях является обыденной и привычной. Это для меня пребывание здесь — это очень суровое испытание на прочность. Мы на войне, а папуасы тут живут. И они своей жизнью довольны. Я в той деревне посреди джунглей несчастных и страдающих лиц не видел.

На то, чтобы пересечь эти чертовы горы, у нас ушло три дня. Я бы точно там умер, если бы попробовал это сделать в одиночку. Если бы не мои попутчики, то я бы там навсегда остался в этих горах Новой Гвинеи. На третий день у меня разболелась нога. И скорость нашего передвижения заметно снизилась. Я уверен, что Кидор и Сарир без меня бы по этим горам играючи прошли, особо не запыхавшись. Но они меня не бросали. А в конце буквально тащили на себе. И за это им большое, человеческое спасибо!!! Один бы я точно не дошел. Я это прекрасно понимаю. Эти два диких папуаса мне жизнь спасли. Опять! Карма у меня, видимо, такая? Поломатая! Чтобы меня (крутого попаданца) спасали какие-то местные аборигены. Другой бы на моем месте почувствовал свою ущербность. Но я не сказочник. Я реалист. Я прекрасно осознаю все свои возможности. Это в воздухе я почти бог (ха, ха), а вот в таких ситуациях как эта я совсем не супермен.

Нельзя быть крутым во всем. Меня всегда забавляли фильмы и книги про летчиков, которые могут показывать чудеса боевого мастерства не только в небе, но и на земле. Короче, мне не нравятся такие сказки. Военный летчик — это боец совсем другого плана. Он не мышцами, снайперской стрельбой из винтовки и приемами рукопашного боя славится. Это воздушный воин. У него другая специализация. И нельзя стать крутым профи сразу во всех военных специальностях. Это невозможно. Боевое мастерство оттачивается годами. Если ты действительно хочешь стать мастером, то не сможешь распыляться еще и на изучение других боевых дисциплин.

— Там твоя люди! — прервал мои размышления голос Кидора.

— Что? Какие люди? — встрепенулся я, непонимающе поглядев на своего проводника. — Кидор, о чем ты говоришь?

— Там моя видеть белый люди, — махнул рукою куда-то вперед папуас. — Люди как небесный человек. Как ты. Белый.

— Ты уверен? Вдруг это японцы? — все же решил уточнить я.

— Нет, японец моя видать, — отрицательно тряхнул головой мои собеседник. — Не японец. Белая кожа. И большая шляпа. Там. Люди как ты.

— Хорошо, — сказал я, почесав щеку. — Говоришь там наши? Солдаты? Где? Как далеко?

— Близко, белый человек в шляпах с ружьем, — ответил Кидор, махнув рукой вперед. — Деревня. Там. Близко.

М-да! Вот и поговорили. Хорошо, что Кидор знает английский язык хотя бы на таком подзаборном уровне. В принципе, я его понял. Научился уже за эти дни его понимать. Там сейчас впереди этот папуас видел каких-то белых людей. Надеюсь, что он ничего не перепутал и это не японцы. Не хотелось бы мне, после всех этих страданий в джунглях прийти прямо в лапы к самураям. Но на всякий случай надо приготовиться. Вынимаю свой «Маузер» из кобуры и проверяю его. При этом невольно морщусь, заметив пятна ржавчины на ствольной коробке. Зараза! Эта вездесущая влага и туда проникла. Прямо в закрытую деревянную кобуру моего пистолета. Нет я его, конечно, пытался чистить и протирать сухой тряпкой во время наших ночевок. Но оружейного масла то у меня нет с собой. А без него ты хрен огнестрельное оружие почистишь нормально. Хорошо, что я за все это время не стрелял. И ствол с механизмами без нагара. Будем надеяться, что пистолет не заклинит в самый ответственный момент. В этих джунглях за оружием очень сложно ухаживать. Его тут требуется постоянно чистить с маслом и всеми прибамбасами для чистки. Иначе оно быстро выйдет из строя. Наконец, приготовления закончены. Пора идти на встречу с теми загадочными людьми.

Кстати, линию фронта мы прошли как-то незаметно. Хотя сплошной передовой тут еще нет. Так как здесь в этом районе джунглей у японцев совсем нет никаких военных сил. Не освоили они тут еще территорию. Основной гарнизон противника обитает пока в Лаэ. И линия укрепленных опорных пунктов японцев его прикрывает. Мы, помнится, туда летали с 8-й эскадрильей. Когда американские пикировщики пытались бомбить те окопы противника в джунглях. Но дальше на восток по побережью Новой Гвинеи японцы еще свои войска не высаживали. Туда только вражеские патрули и разведывательные группы пока заходят. Мне об этом рассказал Кидор. Поэтому мы на всем своем пути по джунглям так и не встретили ни одного японского солдата. Повезло. Нам.

Когда мы пришли на место, то я не спешил сразу же выскакивать из джунглей с радостными криками. Я не такой наивный дурак. Сначала посмотрю на этих людей, которых обнаружил мой проводник. Посмотрел. Деревня, о которой говорил Кидор, оказалась совсем не деревней аборигенов, а самым настоящим опорным пунктом пехотного взвода. Окопы, мешки с землей возле пулеметной точки (пулемет только один на весь опорник) и один блиндаж, который выглядел не очень прочным. Серьезного артиллерийского обстрела это фортификационное сооружение точно не выдержит. Людей я не заметил. И поэтому какое-то время пребывал в сомнениях. А затем подул легкий ветерок, который развернул и расправил небольшой флаг, привязанный к палке, торчавшей над блиндажом. Приглядевшись к флагу, трепыхающемуся на ветру, я невольно улыбнулся. Австралийцы. Наш флаг. Уф! Прямо гора с плеч. Вот была бы хохма, если бы этот опорный пункт оказался японским.