Тихий океан

Утром 1 апреля 1942 года мы летим к переднему краю. Полковник Дэвис своего добился. И теперь 8-я бомбардировочная эскадрилья летит в свой первый боевой вылет. Я взял одну эскадрилью «Динго» и тоже отправился вместе с американцами. На всякий случай. Конечно, японскую авиацию мы в этом районе хорошо выпололи. Но даже несколько «Зеро» могут стать фатальной проблемой для двенадцати пикирующих бомбардировщиков США. Поэтому мы здесь. Летим чуть в стороне и выше американцев. До переднего края долетаем без приключений. Он тут не очень далеко находится от Порта-Морсби. Вражеская авиация никак себя не проявляет. Сама линия фронта здесь проходит прямо по горному хребту Оуэн-Стенли, густо поросшему джунглями. Наконец, мы на месте. О чем я и сообщаю полковнику Дэвису, указывая, где располагаются позиции японцев. Мы тут много раз пролетали, когда патрулировали вдоль линии фронта или летали на Лаэ. Поэтому местность я изучил хорошо.

Выслушав мои объяснения, полковник Дэвис повел свои пикировщики в атаку. Я же предусмотрительно приказал своим пилотам отлететь в сторону и подняться повыше. Не хочу попасть под огонь вражеских зениток. Я то знаю, что они тут есть. Ну вот что я говорил? Начали стрелять. Американские пикирующие бомбардировщики подходят к цели на высоте в три тысячи пятьсот метров. А затем с переворотом ныряют вниз. Очень похоже на то, как действуют немецкие пикировщики «Штука». Те тоже вот так ныряют вниз отвесно. А потом примерно на семистах-шестистах метрах бросают бомбы в цель. Очень точно бросают, между прочим. Но то немцы. Пилоты «Штук» могли легко попадать бомбой в движущийся танк. Но наблюдая за американцами, я сильно сомневался, что они также точно попадают по своим целям сейчас. Бомбы там в джунглях как-то хаотично падают.

Вашу Машу! Один из А-24 попал под огонь японских зениток и из пике так и не вышел. Как летел отвесно вниз, так и воткнулся прямо в гору, поросшую джунглями. Только что на моих глазах погибло два человека. Пилот и бортстрелок. Блин, не могу на это смотреть! Еще по одному «Баньши» попали. Правда, не сбили. Этого японские зенитчики подстрелили уже после выхода из пике. Он все еще летит, но за ним видна тонкая полоска дыма. Уф! Ушел бедолага из зоны обстрела вражеских зениток, которые по нему лупили на расплав стволов. Своим летчикам я категорически запретил штурмовать вражеские окопы. Это очень глупо. Терять дорогущие истребители на такой вот штурмовке. Это вам не стоящие на земле самолеты противника расстреливать. Хрен ты там в кого попадешь в этих джунглях. Пехотинца в окопе уничтожить очень сложно. Это цель не для наших 20-мм авиапушек и пулеметов.

Наконец-то, американцы побросали свои бомбы и начали отходить. М-да! Учиться им еще и учиться. По выходе из атаки летят вразнобой. И даже не стремятся собраться в общий строй. В котором бомбардировщикам от вражеских истребителей отбиваться гораздо легче. В общем, выучка подчиненных полковника Дэвиса оставляет желать лучшего. До нашей авиабазы дошли, потеряв еще один А-24. Тот самый что японские зенитчики подстрелили вторым на моих глазах. Он из последних сил какое-то время тянул на дымящем моторе. Но недотянул. Самолет загорелся в воздухе, а его экипажу пришлось прыгать с парашютами. Ничего. Хоть эти американцы живы остались. Поплутают немного по джунглям, а потом их найдут австралийские пехотинцы. После приземления выяснилось, что еще два пикирующих бомбардировщика получили повреждения. Вот такой «веселый» боевой вылет у нас получился в «День Дураков».

Но на этом данная история не закончилась. Вечером к нам на аэродром приехал австралийский пехотный полковник Джон Клинтон. Издалека было видно, что этот кадр очень зол. Он с ходу начал на меня наезжать, обвиняя в гибели его подчиненных. Но я быстро сориентировался и перевел стрелки на полковника Дэвиса. Это его летчики сегодня бомбили джунгли, а не мы. Мы то просто в стороне летали. А за косяки американцев я отдуваться не намерен. Австралийский полковник с фамилией развратного американского президента напоминал разъяренного французского бульдога. Низкий рост, плотное телосложение, широкое и брылястое лицо с седыми усами. Он резко развернулся к командиру 8-й эскадрильи и заявил, что американская бомба сегодня попала в блиндаж и убила восемь австралийских пехотинцев. В том числе и командира батальона майора Филипса. Вот такой дружеский огонь. После чего Джон Клинтон вытащил из кармана японский орден и вручил его полковнику Дэвису со словами, что за сегодняшнюю бомбардировку американцам надо вручать только такие награды Японской Империи. Ох, вы бы видели лицо командира 8-й эскадрильи в тот момент. Это было нечто. Я думал, что полковника Дэвиса удар хватит. А потом два полковника начали ругаться как портовые грузчики. А я отвернулся, чтобы никто не видел мою улыбку.

Оставлять это дело просто так, я был не намерен. Поэтому по горячим следам накатал рапорт командованию. Где подробно описал данный инцидент. Это уже подсудное дело получается. И я прикрывать полковника Дэвиса не стану. Этот чудак на букву «М» мне весь мозг уже выел. Не сработаемся мы с ним. Не хочет он мои приказы выполнять. Флаг ему в руки, барабан на пузо и табличку с матерными словами на грудь. И пускай этот картонный Наполеон кусается с военным трибуналом. Полковник Клинтон, кстати, тоже похожий рапорт написал. Эти рапорта мы и отправили в штаб ВВС с первым же транспортным самолетом, который привез сюда припасы и улетел назад в Австралию. И уже через день полковника Дэвиса отозвали в Австралию. И больше я его не видел. Что с ним там сделали? Мне плевать. Главное — этого неприятного человека от нас убрали. Бесил он меня не по-детски. А я его предупреждал, между прочим. Хорошо, что капитан Галуша, впечатленный судьбой своего командира, пальцы гнуть не стал. И все мои приказы потом выполнял очень старательно и быстро. Он же теперь занял должность командира 8-й бомбардировочной эскадрильи. И мы с ним нормально работали в дальнейшем.

Глава 20

Жирная цель

Помните, я говорил о жирной цели для американских пикирующих бомбардировщиков. Той самой из-за которой не жалко потерять самолеты и людей. И мы такую цель нашли. И не одну, а целых две. 3 апреля 1942 года я отправил уже ставшую традиционной воздушную разведку. И она обнаружила два японских транспортных корабля в бухте Хуон возле Лаэ. И это была действительно достойная цель для американских пикировщиков из 8-й эскадрильи. Когда я сообщил об этом капитану Галушу, то тот чуть не прыгал от радости. Моральное состояние его подчиненных нуждалось в срочной встряске после первого неудачного боевого вылета. Боевой дух у американцев заметно снизился после того неприятного скандала со смертью австралийских военнослужащих. И вот теперь я предлагал 8-й эскадрилье шанс реабилитировать себя в глазах австралийцев. К вылету все наши и американские самолеты были готовы заранее. Только бомбы на «Баньши» надо было подвесить и можно было вылетать. Американцы в этот вылет брали с собой осколочно-фугасные авиабомбы AN-M-57 массой в сто тринадцать килограмм. Нет, у них были бомбочки и побольше на двести двадцать семь килограмм. Бронебойные, между прочим. Но капитан Галуша логично посчитал, что их применение будет в этой операции избыточным. Они же предназначаются для уничтожения легкобронированных кораблей и легких железобетонных укрытий. А у тех японских транспортов нет никакой брони. Поэтому командир 8-й эскадрильи решил, что бомбы в сто тринадцать килограмм будут в самый раз для уничтожения этих кораблей противника. Кстати, из можно было подвесить аж по две штуки под крыльями на каждый А-24.

Лететь от нашей авиабазы до Лаэ меньше часа. Вражеская авиация нам никак не препятствует. Видимо, японцы еще не оправились после нашего рейда на Рабаул? Но расслабляться нельзя. Поэтому я взял с собой одну эскадрилью «Динго» в этот вылет. Будем прикрывать американцев на случай появления японских истребителей. А на войне только так. Нельзя недооценивать противника. Над линией фронта пролетаем тоже без всяких проблем. Капитан Галуша прислушивается к моим советам. И его самолеты теперь тоже летят повыше. Чтобы зенитки противника на переднем крае их не достали.