Тихий океан

Глава 15

Нелетная погода по новогвинейски

— Фу, Крокодил, брось каку! — говорю я, глядя на это рыжее недоразумение, сунувшееся в мою палатку.

Нет, я тут не с настоящим крокодилом разговариваю. С головой у меня пока еще все в порядке. Просто забавную кличку «Крокодил» получил один рыжий и молодой пес, ставший живым талисманом нашей 2-й истребительной авиагруппы. Этого шестимесячного собакена, подозрительно похожего на крупнейшего, сухопутного хищника Австралии, нам презентовали инструкторы в Таунсвилле. Да, с виду наш Крокодил один в один как дикая собака Динго выглядит. Похож на тощего волка ярко-рыжего цвета. Возможно это он и есть. Тот самый легендарный «собак» Динго. Такой же колоритный символ Австралии, как и кенгуру. Только наш Крокодил совсем не дикий. Нормальный такой пес. Добродушный. И к людям он относится очень хорошо. Дикие животные так не могут себя вести. И конечно же, меня он начал быстро выделять из всех остальных моих сослуживцев. Вот люблю я собак. Люблю. И нашего Крокодила тоже часто балую разными вкусняшками. И отношусь к нему ласково. Балую, в общем. А он у нас очень умным растет. Все понимает. Собаки быстро просекают такие вот моменты. Кто им друг, а кто наоборот? Хотя наш Крокодил еще тот попрошайка и подлиза. Его здесь все любят. Втирается в доверие он мастерски. И жратву тоже выпрашивает виртуозно. В общем, не я один тут его подкармливаю. Но почему-то меня он выделяет из общей массы людей. И возможно, считает своим хозяином. Потому что старается держаться всегда рядом со мной. И даже спит в моей командирской палатке. В тамбуре возле входа. У него здесь штатное место даже образовалось. С ковриком. Как в лучших домах Сиднея.

И вот сейчас Крокодил опять приперся весь мокрый и грязный, чтобы показать мне свой охотничий трофей. Притащил в зубах довольно крупную змею. Мертвую, конечно. Башку он ей предусмотрительно откусил еще при поимке. Между прочим, данный вид змей очень ядовит. Хотя здесь в Новой Гвинее все змеи ядовиты. Места здесь такие вот. Суровые. Но нашего собакена этот факт совсем не парит. Его же в раннем детстве еще в Австралии укусила змея. Тоже ядовитая. Но Крокодил умудрился как-то не помереть от ее яда. И теперь у него сформировался неплохой иммунитет от ядов змей. Впрочем, я видел много раз, как наш живой талисман охотится на змей. Их он ненавидит всей своей собачьей натурой. И убивает при каждом удобном случает. И делает это покруче любого мангуста. Ни разу не наблюдал, чтобы змея смогла ужалить нашего рыжего охотника. Феноменальный пес, однако. Правда, у него есть дурная привычка. Он всех убитых змей притаскивает ко мне, чтобы показать и похвастаться своим трофеем. А возможно, чтобы поделиться со мной добычей? Понятное дело, что я кушать этих змей не спешу. И Крокодил их потом сам съедает, громко чавкая от удовольствия.

После того большого налета японской авиации на нашу авиабазу прошло уже четыре дня. Погода внезапно здесь показала свой буйный нрав. И с неба полилось, не переставая. Тропические ливни — это нечто особенное. Сплошная стена воды. Мелкие ручьи очень быстро превращаются в бурные реки. Земля раскисает настолько, что по ней становится не то что ездить. Ходить можно с большим трудом. Да, и в небе творится черте что. Погода нелетная, однако. Авиация обеих воюющих сторон прикована к земле. Никто не летает. Даже отмороженные на всю голову самураи понимают, что полеты невозможны в такую погоду. Бр-р-р! Не люблю я такую экстремальную погоду. Я вообще, дождь не люблю. Хоть какой. Тропический или любой другой. А сейчас еще и у меня другая проблема появилась. Со здоровьем. Во время дождей моя раненная нога начинает ныть. Раньше то у меня ничего подобного не было. А теперь мои раны довольно остро реагируют на подобную погоду. Не любят они сырость. Врачи говорят, что это теперь со мной на всю оставшуюся жизнь. Придется привыкать.

Правда, есть во всем этом и плюс. Боевые действия из-за всех этих дождей в небе были приостановлены. И мы получили перерыв. Хоть люди смогли немного отдохнуть от постоянных боевых вылетов. Правда, отдых в такой вот сырости не самый душевный получается. Зато к нам в Порт-Морсби прибыл из Австралии транспортный корабль «Зеландия». Это голландское судно привезло нам радарную станцию наземного базирования. Ту самую, что я усиленно выпрашивал у командования еще в Таунсвилле. Между прочим, и обученный персонал для этого радара тоже прибыл на том же морском транспорте. Кстати, не удивляйтесь, что нас сейчас обслуживает корабль из Нидерландов. Точнее говоря из Голландской Ост-Индии. Они же наши союзники теперь. И мы вместе сражаемся против Японской Империи. Голландскую эскадру японцы к этому моменту почти всю пустили на дно. В принципе, это было ожидаемо. Японский флот в этих водах имеет явное преимущество. Британцы с голландцами пытались на первых парах как-то выдрикениваться и сопротивляться японцам на море. Но потеряв пару линкоров, несколько крейсеров и эсминцев, больше так не экспериментируют. Остатки разбитого флота голландцев отошли к Австралии и теперь обслуживают наши нужды. А британцы больше не высовываются из Индийского океана своими кораблями.

И если бы не американцы, которые сейчас тоже воюют против Японии. То Австралии бы в эти месяцы пришлось очень туго и больно. Впрочем, США в Перл-Харборе, на Филиппинах и в Тихом океане тоже много своих кораблей потеряли за эти месяцы. Поэтому полноценно противостоять японскому флоту также не могут пока. Отвлекают на себя его силы в Тихом океане, устраивая эпизодические рейды авианосцев на японские островные базы. И еще американские субмарины вышли на тропу войны и начали пиратствовать на японских морских коммуникациях. Тут янки переняли тактику немецких подводников. И начали неограниченную подводную войну против Японской Империи. Но сил все равно у них пока мало. Долбят японцев потихоньку и ладно.

Но, наконец-то, мы получили долгожданный радар. Он нам здесь был очень нужен. А то все время держать в воздухе воздушные патрули — это очень затратно. Топливо то самолеты в полете жрут со страшной силой. А его у нас не так уж и много здесь есть. Все же привозное. Нам по морю перевозят сюда все припасы и топливо прямо из Австралии. Да. И двигатели наших «Динго» во влажном климате Новой Гвинеи при интенсивной эксплуатации быстро выходят из строя. Мы так уже один истребитель потеряли из-за отказа мотора во время патрульного вылета. Пилот к счастью выжил, выпрыгнув с парашютом. Поэтому радарная станция, прибывшая с материка, была нам очень кстати. Это большой подгон со стороны начальства. И он означает, что нас тут не бросили на произвол судьбы. Теперь хоть от этих воздушных патрулей вдоль линии фронта можно было отказаться. И помимо постов ВНОС за небом станет наблюдать еще и радар. А австралийское командование прислало нам очень хорошую станцию. РЛС «SCR-270» работала на частоте 106–110 МГц и имела мощность в 300 кВт. Крупная воздушная цель, летящая на высоте в шесть тысяч метров, могла быть обнаружена таким радаром на расстоянии аж в двести тридцать километров. При этом сама станция была мобильной. И перевозилась на четырех грузовиках. Расчет в семь человек мог развернуть ее в рабочее состояние всего за шесть часов. Что для этих лет было очень круто. Например, сейчас другие радарные станции похожего класса такой выдающейся дальностью обнаружения похвастать не могли. Они, в основном, на дальности от тридцати до ста километров воздушные цели засекали. В общем, американцы смогли здесь всех переплюнуть в этом вопросе.

Вскоре наша РЛС заработала в штатном режиме. И ни один вражеский самолет уже не мог приблизиться к Порту-Морсби незамеченным. Кстати, японцы про наш радар были не в курсе. Поэтому никак не боролись с этим. Ведь еще немцы во время «Битвы за Британию» выяснили методом научного тыка, что радары не так эффективны против низколетящих самолетов. Однако, их японские союзники пока об этом не знали. Германские арийцы не стали почему-то делиться с какими-то узкоглазыми недочеловеками своими знаниями в этом вопросе. Потому в дальнейшем мы японские самолеты легко и быстро засекали на дальних подступах. И никогда они не стремились лететь на супернизкой высоте, чтобы сбивать с толку наш радар. Японские пилоты просто не знали, что так можно делать. А это их незнание было нам только на руку.