Битва за Британию

На церемонии награждения я также познакомился с одной интересной исторической персоной. Ее звали принцесса Елизавета Александра Мария. Да, да! Та самая! Которая в последствии станет знаменитой на весь мир королевой Елизаветой Второй. Меня ей представил сам король. Ее папа Георг Шестой. Мы вроде бы, с ним были уже хорошими знакомыми? По крайней мере, меня британский монарх особо выделял из всей этой толпы награжденных. Мы с ним начали общаться на авиационные темы. И тут к нам буквально подлетело это чудо. Эта девочка четырнадцати лет была довольно милой. Не сказать, что красавица. Но довольно симпатичная и улыбчивая. И общительная до невозможности. Так, что папе приходилось ее несколько раз одергивать. Этой будущей королеве было все интересно о моей службе, о самолетах и о войне в воздухе. Она с ходу забросала меня вопросами. Причем, было видно, что интересуется искренне и ей это действительно интересно. И общалась она со мной с такой детской непосредственностью. Что я невольно засомневался, что передо мной сейчас находится та самая великая и ужасная Елизавета Вторая. Ну, никак не походила эта открытая и общительная особа на ту чопорную и стервозную старушенцию, которую я видел там в своей прошлой жизни. В двадцать первом веке. М-да! Как же корона портит людей, однако?

Но это были не все сюрпризы на сегодня. К нашей компании как-то незаметно подошел премьер-министр Уинстон Черчилль. Я его сразу не заметил. Меня принцесса Елизавета отвлекала своими вопросами. Вот он и подкрался. Блин! Дожили. Такого борова не заметить — это надо уметь. Совсем хватку теряю как летчик-истребитель. Расслабился. И по сторонам перестал смотреть, понимаешь! Ну, это я так. Шучу! Кстати, вот с Черчиллем я тоже один раз уже встречался до этого. Меня ему представили раньше. Когда решалась моя судьба. Типа, быть мне подданным британской короны или нет. Вот тогда мы в ним и встретились. И перекинулись парой слов. И мне тогда показалось, что я ему не понравился. Смотрел он на меня довольно подозрительно. Хотя и поздоровался, вежливо пожав руку. Политик одним словом. Смотрел на меня и прикидывал, как же ему это использовать в его политических играх. В общем, с этим персонажем у меня дружбы не получилось. А не очень то и хотелось. Мне Черчилль не симпатичен. С его маниакальной ненавистью к коммунистам и СССР. Не сможем мы с ним стать друзьями. Вот с королем я уже наладил контакт. С Георгом Шестым мне комфортно общаться. А Черчилль хоть и улыбается и руку жмет, а глаза у него холодные и расчетливые. Как у змеи, которая решает куда вонзить свои ядовитые клыки. Очень неприятный человек. Очень. Но мне с ним сориться не с руки. Поэтому я улыбаюсь в ответ и жму руку премьер-министру Великобритании, изображая радушие.

А подошел ко мне Черчилль не просто так. Такие политики как он ничего просто так не делают. А задумал наш английский боров очередную пиар-акцию. Помните, я 18 августа в первом вылете сбил два «Мессершмитта» Bf-109Е? Пару. Ведущего и ведомого. Ведомый тогда взорвался и погиб вместе со своим истребителем. А вот ведущий немец с нарисованным зеленым сердцем под кабиной был ранен в правую руку пулей из моего пулемета, но смог выпрыгнуть из горящего «Мессера» и спастись на парашюте. Повезло, в общем, арийцу. Немца этого на земле приняли британские пехотинцы. Оказали первую медицинскую помощь, не дав истечь кровью. И отправили на допрос. После допроса германского пилота ждал лагерь для военнопленных. Стандартная процедура, однако. Но во время допроса немец представился как гауптманн Ханнес Траутлофт, командир третьей группы 51-й истребительной эскадры Люфтваффе. И потребовал встречи с пилотом, который его сбил. Большую, жирную, желтую пятерку на фюзеляже моего истребителя он хорошо рассмотрел. Поэтому меня вычислили довольно быстро.

Вот Черчилль об этой просьбе сбитого немецкого аса как-то узнал. И решил это использовать. Решил нашу с ним встречу осветить в прессе. Газетчиков и кинооператоров он заранее пригласил. Впрочем, тут на награждении их и так хватало. Вот так под прицелом фото и кинокамер мы с моим врагом и встретились. И поговорили немного. Каюсь! Не сдержался и сказал этому немцу пару ласковых. Вот не рыцарь я ни разу. Это англичане любят изображать из себя благородных рыцарей. Придумывают все эти ритуалы общения с поверженным врагом. Культурные и вежливые с расшаркиванием. Только я не британец. Я русский. И я прекрасно знаю, что будут творить соплеменники этого немца с русскими пленными и евреями. Это с англичанами они благородных рыцарей из себя изображают. Но я то знаю, какие мерзкие преступления против человечности эти арийские твари будут совершать на моей Родине. Как они будут там себя вести. Ни разу не по-рыцарски. Поэтому у меня с ними разговор будет короткий. Увидел — убил! Хороший нацист — это мертвый нацист! Этому немецкому асу повезло. Он после встречи со мной в небе выжил. Правда, руку я ему хорошо так раздробил пулей. Повезло ему, в общем.

Кстати, я о нем где-то слышал. Траутлофт, Траутлофт? Знакомая фамилия? Вроде бы, ас не из самых крутых? Точно! Середнячок. Должен был сбить в концу войны около шести десятков самолетов. И большая часть из них на Восточном Фронте в России. Но не это главное. Этот ас Люфтваффе прославился как самый выдающийся командир знаменитой 54-й истребительной эскадры. Той самой с эмблемой зеленое сердце. Русские пилоты их из-за такой эмблемы будут еще называть «зелеными задницами». Кстати, зеленое сердце было изначально личной эмблемой Траутлофта. Ему ее за какие-то там заслуги присвоили. А уже потом 54-я эскадра Люфтваффе решит взять себе эмблему своего знаменитого командира. Ох, и попьют они русской кровушки во время Великой Отечественной войны. Хотя, нет! Уже не попьют. Сейчас я раздавил огромную такую бабочку. И внес изменение в истории, сбив Траутлофта над Британией. В другой то истории он уцелел и продолжил летать. Но здесь он уже никуда не полетит, а всю войну просидит в лагере для военнопленных. У англичан с этим строго. Не будет успешных побегов из их лагерей. А значит, и Троутлофт не будет командовать «зелеными задницами» при нападении на Советский Союз. И возможно, из-за этого они будут менее эффективны в бою? От командира зависит многое. Не даром говорят, что овцы под предводительством льва круче львов под командованием барана. Впрочем, меня взбодрило уже то, что одного немецкого аса из этой истории я все же выпилил. И теперь он не убьет несколько десятков русских летчиков. А значит, я уже не зря тут летал.

Глава 13

Новый аэродром

Но 24 августа 1940 года мой отдых закончился. Погода, наконец-то, пришла в норму и противник возобновил налеты на Британию. В связи с этим, нашу эскадрилью перебросили на новое место службы авиабазу Манстон. Этот аэропорт на восточном побережье Кента до войны использовался гражданской авиацией. А с наступлением войны его начали эксплуатировать Королевские ВВС. Расположенная недалеко от моря, авиабаза находилась ближе к побережью Франции и Голландии, оккупированных немцами, чем Хорнчерч. Именно оттуда к нам прилетали вражеские самолеты. То есть Манстон считался передовой линией фронта. И был более опасным местом службы чем Хорнчерч, на котором мы базировались ранее. И это было видно сразу же по приземлении. В глаза бросались многочисленные воронки от авиабомб, засыпанные землей. Но на травяном поле они все равно были отчетливо видны. Как круглые заплаты цвета земли. Два ангара имели серьезные повреждения. Следы пожаров и взрывов также виднелись в разных частях авиабазы. Останки сгоревших английских самолетов тоже встречались. Их британцы стащили в одно место на окраине аэродрома, чтобы не мешались. На бетонной взлетной полосе также виднелись четыре воронки, наспех забетонированные. Свежий бетон был прекрасно виден на фоне старого, потемневшего от времени. И еще прямо возле авиабазы метрах в восьмистах лежал на земле сбитый немецкий самолет «Юнкерс» Ju-87. В общем, все это намекало на то, что служба здесь будет не такой легкой и комфортной, как на авиабазе «Хорнчерч». Это вам не тыловой аэродром. Тут все по-взрослому. Видимо, бомбили его уже не один раз. И это меня сильно насторожило. И заставило с ходу предложить Литхэрту организовать боевое дежурство. Чтобы на аэродроме всегда имелась хотя бы одна пара наших истребителей, готовая к взлету. Он со мной согласился, заявив, что и сам уже об этом задумался. А то в Хорнчерче мы сильно расслабились. Там мы находились довольно далеко от линии фронта. Поэтому заранее получали предупреждение о появлении самолетов противника. И всегда успевали взлетать наперехват раньше, чем немцы могли до нас добраться. А тут вот, судя по всем этим повреждениям аэродромной структуры и сгоревшим самолетам, которые были разбомблены на земле, мы можем и не успеть вовремя среагировать на вражеский авианалет. Поэтому нам придется держать в готовности дежурную пару истребителей. Не расслабляться и быть готовым к вылету в любой момент.