Страница 12 из 46
А еще он иногда слышал, как Грач кричит по ночам.
Все трое слуг в городском доме Грача были взволнованы и встретили Риза и Фаско, словно желанных избавителей. Грач оказался в своем кабинете: дрожа, сидел, закутавшись в сарацинский халат, в деревянном кресле, поставив ноги в тазик с теплой водой, на лбу у него лежала влажная повязка.
— Ну что, как обычно, милорд? — ворчливо спросил Фаско, на правах старого помощника подходя к Грачу и щупая ему лоб под повязкой. — Когда вы научитесь беречься?
Риз замер в нескольких шагах перед массивным дубовым столом, заваленным свитками пергамента и листами бумаги. У него чесались руки тоже подойти, что-то сделать — хотя, если говорить разумно, он понимал, что в этой ситуации совершенно беспомощен.
Он не помнил, когда стал замечать, что видения физически изматывают Грача. Еще меньше того — когда ему стало по-настоящему мучительно смотреть на эти страдания. Но вот, стало.
Грач распахнул мутные, серовато-голубые глаза, болезненно сощурился на Риза.
— Нельзя… терять ни мгновения, — проговорил он отчетливо. — Видение такой силы означает только одно — погибнет не один человек и даже не два. Множество.
— А ты это знаешь на опыте, Грач? — спросил Риз нарочито небрежно.
— Да, — ответил Грач таким тоном, что охота спрашивать дальше отпала сама собой.
Но Риза даже в семнадцать лет нельзя было запугать таким тоном.
— При каких обстоятельствах? — спросил он. — Сэр Гарольд, если вы хотите помочь, я должен знать…
— Я расскажу… по дороге, — пробормотал Грач. — Пока же нам нужно срочно ехать в Уорик!
— В Уорик? — Риз изрядно удивился. Никогда еще Грачу не приходили видения за пределами Лондона и ближайших окрестностей. — А что там?
— Бугурт[19], - ответил Грач, болезненно морщась. — Большой.
— Бугурты — это там, где толпы вооруженных чем попало пьяненьких рыцарей, оруженосцев и наемников прут друг на друга что есть мочи, а все это выдается за совершенствование воинских навыков? — спросил Фаско с отвращением. — Я думал, они во владениях Генриха запрещены.
— То, что они запрещены, не значит, что они не проводятся, — хмыкнул Риз. — Ну что ж, кажется, мне придется заняться самосовершенствованием.
— Да, чувствую, вы этому рады, сэр Джон, — кисло проговорил Грач. — Ну что ж — а мне придется на время надеть монашескую рясу. Вам понадобится помощь на месте.
Риз ничего не ответил. По идее, надо было выразить недовольство: Грача придется прикрывать в случае какой-нибудь заварушки, лучше бы он не ехал. Но почему-то Риз обрадовался. Гарольд редко видит его в деле. Может быть, Ризу представится шанс по-настоящему показать себя, и тогда Грач поймет…
Что должен был понять Грач, Риз не дал себе додумать.
Они отправились в путь под видом небогатых дворян. Ризу казалось, что Грачу с его хромой ногой и кривой спиной больше пристало ездить в повозке, но тот отказался наотрез и взял мула, как то полагалось по его «монашескому» статусу.
— В повозке по этим дорогам меня растрясет только сильнее, сэр Джон, — сказал он. — Увы, со времен римлян мы растеряли строительные навыки. И не надо делать из меня немощного старца.
Ризу почти захотелось извиниться, но он сдержал себя. С Грачом часто так получалось: пытаешься помочь или поддержать, а выходит, что сказал глупость.
Они выехали перед рассветом, ведя запасных лошадей в поводу. Грач хотел ехать рысью и запасных лошадей не брать — мол, так они все равно успеют в Уорик засветло — но Джон настоял. Неизвестно, что ждет их в Уорике. Неизвестно, какова будет дорога. Если Грача посетило такое страшное видение, ожидать можно всякого. Пусть с запасными лошадьми ехать они будут чуть медленнее, зато так надежнее. В самом крайнем случае их всегда можно бросить — Грач не обеднеет.
— Бросить лошадей?! — возмутился на это Фаско. — Как ты выживал там в своих походах! Да я скорее тебя брошу, чем Быстрого или Ласточку!
Риз пожал плечами. Когда-то он тоже привязывался к лошадям. И Уголек, которого он выбрал для себя в конюшне Грача, ему нравился — мятежная душа. Но вот к запасной кобыле, Эрин, он никаких теплых чувств не испытывал. Да и не рассказывать же Фаско, как они сидели, прижатые сарацинами, между песками и водой, и жрали лошадей, потому что больше нечего было. Потом уже начали жрать и друг друга, но Джон на это дальше не стал смотреть: выбрался ночью через сарацинский лагерь. Точнее, попытался, но его схватили, продали в рабство, оттуда он тоже сбежал, угодил к Франко… история вышла длинная. И по большей части невеселая.
В общем, запасных лошадей они все-таки взяли и, миновав на рассвете Бишопгейт, отправились на полночь.
За минувшую ночь Риз посетил нескольких сборщиков информации, которым Грач приплачивал в Лондоне. Круг знакомых Гарольда охватывал самых разных людей — от папертных нищих до богатых купцов вроде Меллована, от портовых трактирщиков до знатных дворян, чьи дома стояли от Лондона особняком, у стен Тауэра.
Так Риз выяснил, что Уильям, эрл Уорикский (вроде бы приятель принца Ричарда) в самом деле проводит турнир втайне от короля, и туда собирается народ не только из Уорикшира, но и из половины центральных графств. Турнир должен был начаться в эту пятницу и закончиться в воскресенье торжественным молебном; Грач мрачно сказал, что, если все пойдет так, как он видел, месса эта выйдет кровавой.
— Уорик — плодородная страна в самом сердце Англии, — размеренным тоном оксфордского книжника вещал Грач, пока они ехали с Ризом бок о бок (лошади шли шагом).
Риз не прерывал его, хотя многое из сказанного Гарольдом он знал и так: доводилось бывать в тех краях. Но всегда интересно послушать, как умный человек излагает мысли, а умнее Гарольда Риз еще никого не встречал. Даже маэстро Франко близко не подходил: тот был вроде самого Риза, только постарше лет на тридцать.
— Половину этой земли покрывает знаменитый Арденнский лес, самый большой в стране, — продолжал Грач, знать не зная о том, какие лестные для него мысли крутятся в голове Риза. — Другая половина, Фелден, когда-то была занята завоевателями-саксами… Лесные кельтские поселения они не трогали. Потом, конечно, норманны завоевали и тех, и других. Но можете не сомневаться, сэр Джон: старые трения не умерли до конца.
Риз хмыкнул.
— Мне мать рассказывала о вражде поля и леса.
— О да, — кивнул Грач. — Но дрязги Уорикшира на этом не кончаются. Вы, должно быть, знаете, что в этой земле целых два мощных замка?
— Думаю, что знаю все крупные замки Англии. Уорик, старейший, построили еще английские короли. По приказу Вильгельма Завоевателя его перестроили, где-то во времена наших прадедов. Слышал, недавно его опять обновили?
— Точно так.
— Еще там стоит замок Жоффрея де Клинтона, Кенилуэрт, который построили при первом короле Генрихе. Совсем новый, но, говорят, устрашающие укрепления. Сам я еще не видел.
— Все верно. Бомоны, владельцы замка Уорик, были не в чести у короны, и поэтому Кенилуэрт был построен, чтобы противодействовать их влиянию. Отец нынешнего владельца замка, тоже Жоффрей, даже был шерифом Уорикшира. Он тогда управлялся из Кенилуэрта, а не из Уорика. Сейчас все наоборот: Бомоны поддерживают короля, а Клинтоны в опале.
— Обстановка как в крысиной ловушке, похоже, — подвел итог Риз. — И кто именно устраивает турнир?
— Уильям де Бомон. Но Жоффрей де Клинтон, как вы понимаете, тоже приглашен. Также приедут отряды из Ковентри, Хэмптона-в-Арденне, Регби и многих других уголков. Видение показало мне кровавую волну, которая начнется оттуда и захлестнет всю Англию.
— Вы говорили, что уже видели такое, — пристально посмотрел на него Риз. — Когда же?
— Два года назад, — мрачно ответил Грач.
Дальше можно было не объяснять: два года назад убили Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского.
19
Бугурт — другое название рыцарского турнира. В то время представлял собой командные поединки.