Моя сводная ведьма

Глава 20

Открываю глаза и бездумно смотрю на белый потолок. Светло, значит, я спала достаточно долго. Целую ночь.

Тихо так, что звенит в ушах и состояние непонятное. Слабость такая, что тяжело даже моргать и пустота в голове, а еще ломит все мышцы и бьет мелкая дрожь, как при поднимающейся температуре.

Не могу сообразить, что со мной. Именно так ощущается выгорание? Или Ян все же успел вовремя, и мирс Амелия остановила запущенный процесс?

Надо бы поднять руку, чтобы рассмотреть браслеты, но я не могу. Не физически. Эмоционально не получается заставить себя совершить это элементарное действие. Поэтому просто лежу, гадая, где я. Эта комната похожа на больничную палату. Белый потолок, именно он перед глазами, а еще окно, занавешенное тяжелыми портьерами бледно-бежевого цвета. Я все еще у мирс Амелии? Такой вариант мне кажется вполне вероятным. Но почему меня не отправили домой?

Возможно, стоит кого-нибудь позвать и прояснить интересующие меня моменты, но я не нахожу сил и засыпаю, проваливаясь в тревожное беспамятство, где смешались переживания о смерти Рюка, тревога за собственную магию и стремление разобраться в том, что произошло. Этот сон сложно назвать отдыхом. Я нахожусь в подвешенном состоянии между реальностью и беспамятством, которое затягивает все сильнее. И у него есть один неоспоримый плюс — когда я там, меня ничего не тревожит.

Второй раз открываю глаза из-за ощущения чьего-то присутствия.

— Агния, — говорит мирс Амелия. — Проснулась? Хорошо. А то я собралась тебя будить. Там  Лирая приехала. Надо собираться домой.

Сжимаюсь, потому что, кажется, я  подвела мачеху. Сорвалась, когда должна была держать себя в руках. Не справилась с возложенной на меня ответственностью.

— Не переживай. — Мирс Амелия словно читает мои мысли. Похоже, они все у меня на лице. — Ты большая молодец. Ты и Ян, который не стал медлить и привез тебя сюда, но процесс остановила ты сама. Что именно ты делала?

Рассказываю про практику медитации в приюте, и мирс Амелия одобрительно кивает.

— Умница, это один из самых действенных способов. Но учить останавливать магический всплеск бесполезно. Слишком разные ситуации, разные люди и только сам маг может понять, какой способ ему поможет в данный конкретный момент. У меня был пациент — очень сложный случай — который мог гасить вспышки только физической активностью на износ. То есть в твоей ситуации, он побежал бы сюда сам через весь город на пределе сил. Никакая медитация его бы не спасла, а забег, после которого организм должен восстанавливаться сутки — да. Ты же, подозреваю, бежать бы просто не смогла. Поэтому очень важно не допускать эмоциональных перегрузок. В следующий раз, сработавшая вчера схема может дать сбой.

Мирс укоризненно качает головой.

— Надо очень осмотрительно относиться к себе в это время.

— Но Рюк…

— Большое несчастье, не спорю, а у тебя доброе сердце, я все понимаю. И понимаю, что мы не застрахованы от таких случайностей. Но прошу, береги себя, иначе все наши усилия окажутся напрасны.

— Меня ждет участь Яриши? — В горле встает комок.

Мне действительно страшно. Интересно, когда магия стала играть для меня такое принципиальное значение? Или я боюсь потерять все преимущества, которые мне дает фамилия лэ Кальвейсис?

— Я, по-моему, говорила тебе об этом,  — продолжает мирс Амелия строгим голосом. — Нет. Проблема Яриши имеет под собой совершенно иную основу. У вас разные случаи. Если ты не удержишь магию, она вернется. Но восстановление будет долгим, придется начать сначала, и ни о каком ритуале не будет идти речи. Не в этом году, точно. Лирае бы этого не хотелось. На кону репутация семьи. Осталось чуть больше недели. Мне кажется, это недолго. Можно потерпеть.

Киваю, соглашаясь. Чувствую, еще одного такого потрясения я не перенесу. Мирс Амелия подтверждает мои слова.

— Агния я не стала менять браслеты. Это сейчас очень опасно, просто укрепила твои. Они выдержат без проблем, но прошу, проведи эту неделю без потрясений.

— Хорошо. — Я киваю, хотя понимаю, что никто не мог предположить, чем закончится попытка встретиться с другом. Зачем Рюк это сотворил? У меня в голове не укладывается. Мне казалось этот парень настолько самовлюбленный, что не может броситься с моста, чего бы ни происходило в его жизни. А что, собственно, происходило? Девушка отказала? Нет, Рюк совершенно точно спокойно воспринял мой отказ. Значит, было еще что-то. Мы не настолько близки, чтобы я знала или хотя бы могла строить предположения. Представления не имею, о чем он хотел поговорить и что значат его последние слова.

Чистая одежда в гардеробной. Видимо, Лирая позаботилась, и меня ждет костюм приглушенно-синего цвета. Блузка и юбка-карандаш до середины икры на два тона темнее. К костюму туфли на каблуке, конечно же. Хотя я предпочла бы кеды или тапки, и так чувствую себя не очень устойчиво. Голова немного кружится. Впрочем, домой мы отправимся не пешком. Так какая разница, что на ногах?

Меня еще пошатывает от слабости. И когда я спускаюсь по лестнице, мирс Амелия поддерживает меня за локоть.

В просторном холле Лирая, как всегда безупречная в оливковом костюме с узкой юбкой и строгой кофтой и мирс Валери в свободном льняном костюме — именно так она одевается «на работе». Прямая спина, гордо поднятая голова.

Сейчас особенно четко видно, какие разные эти женщины. Лирая — вода. Мягкая, журчащая, но способная представлять опасность, если увлечет в водоворот или глубину, а мирс Валери — камень. Неприступная, монументальная. Такая никогда и ни под кого не будет прогибаться.

Сейчас лицо мирс Валери холодное и напряженное. Ледяной взгляд и поджатые губы выдают ее недовольство. Маска Лираи дрогнула под пронизывающим взглядом свекрови и через независимый, холеный образ проглядывает маленькая напуганная девочка. Интересно, за что отчитывают мою мачеху. За меня? Но это глупо, Лирая точно не виновата в моем срыве. Да и никто не виноват, кроме обстоятельств.

При моем появлении лица женщин меняются. У бабушки появляется сдержанная улыбка, глаза оттаивают, а Лирая берет себя в руки и передо мной снова та же роскошная, знающая свою цену красавица. А мне немного грустно, так как вместо них двоих я бы предпочла увидеть Яна, но он, наверное, сегодня в лицее.

— Агния, как ты? — кидается ко мне Лирая, и в ее голосе слышится искреннее беспокойство.  Это обескураживает. Сразу начинаю испытывать иррациональное чувство вины.

— Все нормально, простите за доставленное беспокойство, — отвечаю я.