Моя сводная ведьма

Яриша  в розовой домашней тунике до середины  бедра валяется на кресле, закинув длинные ноги на подлокотник, и  лениво скролит ленту новостей в магфоне. Иногда делает фотки себя любимой. Лирая листает журнал, а мой кошмарище просто валяется в наушниках, положив голову на колени к матери.

— О! Мышь явилась, — хмыкает парень, заметив меня, и тут же получает  несильный хлопок по животу от матери. Но это вызывает только смех.

Черная майка обтягивает его совершенный торс, и мне искренне хочется добавить. Только я бы била не раскрытой ладонью, а чем-нибудь тяжелым, чтобы проняло.

— Мы обсуждали это, Ян! — шипит Лирая и поворачивается ко мне. — Проходи, Агния, присаживайся.  Видимо, я не смогла воспитать сына. Он безобразно себя ведет. Как тебе комната?

— Спасибо, комната отличная, но мне хотелось бы уточнить, где мои вещи? Сказали, что слуги принесут, но в комнате их нет.

— Твои вещи? — Лирая морщит лоб. — Сейчас я уточняю у кого-нибудь.  Их, действительно, должны были отнести в твою комнату. Не знаю, почему так вышло. Возможно, перепутали…

За спиной раздается хрюканье, за которым упорно пытаются скрыть смешок. Яриша. Поворачиваюсь в ее сторону, не понимая, с чего веселье. Я сказала что-то смешное?

— Поясни, — требует ее мать.

— Что пояснять? — Девушка садится нормально и с вызовом смотрит на нас.

— Что смешного в том, что Агнии не принесли ее одежду?

— В том, что эти тряпки нельзя назвать одеждой, — фыркает она, раздраженно дернув плечом. — Мама, а если там клопы? Мы же потом не сможем их вывести! Я не разрешила тащить это в дом и велела выкинуть.

— Яриша! — угрожающе шипит Лирая, а я стою и даже не знаю, что сказать. Там было все.  Как она могла?! Кто дал ей такое право?! В душе клокочет злость. Нервно сжимаю руки в кулаки и спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Куда ты выкинула?

— А что? Полезешь копаться в помойке? — Яриша приподнимает идеальной формы бровь. — Я с удовольствием на это посмотрю. Но кто копается в помойке, тот там и живет. Ты же в курсе, где твое место?

Я так зла, что  даже руки трясутся, а браслеты начинают греться, чего не случалось последние лет десять. Но, действительно, не копаться же в мусорных баках на потеху этим идиотам. Вопрос, что делать.

— Так! — грозно заявляет Лирая, собравшись с мыслями. У нее на лице растерянность, видимо, не только я не ожидала подобной выходки. — Безусловно, смена гардероба стояла в планах, но не так радикально… — признается она и выразительно смотрит на свою дочь. — Раз вы такие умные дети, то… Ты, Яриша, быстро принеси Агнии пару комплектов своей одежды и, чтобы с бирками, а не ношеное. Я ясно выражаюсь? От тебя я такой мелочной и грязной выходки не ожидала.

— Грязные — это ее шмотки! — Яриша кивает в мою сторону.

Лирая не возражает, не защищает, но на лице ее появляется холодная улыбка и мачеха велит:

— Тот костюм, который тебе привезли на прошлой неделе. Вассимо Дерелли? На Агнию он сядет хорошо.

— Ну, мама–а! — стонет Яриша, готовая расплакаться. Что такого в том костюме? Мне, вообще, не принципиально, я и в этом платье похожу пока.

— Сама виновата! — бросает Лирая. — А ты… — оборачивается к ржущему на диване Яну.

— А что я? — вскидывается он. — Ну, забавно же вышло. Подумаешь, папа чуток потратится, одевая мышь.

— Папа потратится, а ты сопроводишь,  — приказывает она тоном не терпящем возражений, а мне хочется спросить, я-то в чем провинилась? —  Сейчас же соберёшься и съездишь с Агнией за одеждой. Я напишу список, магазины, которые стоит посетить, и потом проконтролирую качество покупок. Если меня не устроит твой вкус, так как на ее я пока положиться не могу, поедешь еще раз. Все ясно?

— Я-то при чем? — возмущается он. — Я не трогал ее шмотки! Я их даже не видел!

— При том. Вы теперь одна семья, учитесь взаимодействовать! В том числе на людях, поверьте, это не единственный ваш выход в свет.

— Не стоит. — Я все же подаю голос.  Потому что этот фарс утомил. —  Мне не нужны чужие вещи за чужие деньги. Я сама куплю. У меня есть небольшие сбережения.

— Нет, ты будешь делать то, что я скажу. Ты не сможешь купить то, что будет адекватно воспринято в нашем кругу. Он — сможет, поэтому поедите вместе. Все ясно?

— Не рыпайся, мышь, — флегматично заявляет Ян. — Ты еще не знаешь, какой может быть наша мать. Так ведь, мирс Лирая, тебе нравится повелевать всеми?

— Мне нравится думать, что мои дети выросли воспитанными людьми, которые не опускаются до низости и мерзости. Отправляйся собираться Ян и возьми магобиль, а не это свое подозрительно средство передвижения!

— А нужно прямо сейчас? Вот жизненно необходимо? Вообще-то, у меня планы на вечер! И это не попытка сделать из мыши что-то приличное!

Мне неприятно, что говорит Ян, но в одном он прав. Я тоже не хочу никуда ехать. Приходит поддержать.

— Правда, может быть, завтра? Я  очень устала с дороги.

— Не мечтай, мышь, поедешь сама, — язвительно отзывается Ян, а у меня кровь к щекам приливает. Вот как он умудрился сделать так, будто бы это я напрашиваюсь. —  Или вон с мамочкой, раз она решила заняться благотворительностью.

— Хорошо, завтра, — согласилась Лирая, теряя к нам интерес. — Но вместе. Возражения не принимаются.

В этот момент в комнате появляется злющая Яриша, и спор стихаем сам собой. Она подходит ко мне и швыряет вещами в лицо. Дорогой костюм сначала хлещет по щекам, потом падает на пол к ногам. Разлетаются трусики и пижама.

— Подавись, — шипит она, прежде чем мать успевает хоть что-то ей сказать.

— Сама подавись.

Пинком отбрасываю в сторону брюки мятного цвета,  прохожусь по тонкому кружеву трусиков и выхожу из комнаты. Пошли они все! То, что у меня нет денег, не значит, что нет гордости, и со мной можно обращаться, как с грязью. Терпение закончилось!

За спиной в комнате набирает обороты скандал. Истерично рыдает Яриша, которой, похоже, сказали пару ласковых, ржет Ян, ругается Лирая, но я в этом оставаться не могу и сбегаю к себе в комнату. Подумаешь, после душа завернусь в полотенце. Наплевать. Мне не нужны подачки, и ни за какой одеждой я не поеду.