Страница 9 из 10
Примерно через полгода, летом, её мама уехала в отпуск почти на месяц. Катя ходила к ней домой поливать цветы и однажды решила прибраться в книжном шкафу. Мама очень много читала, но книги никогда не ставила на место. Они громоздились на полке шкафа неопрятной кучкой. Она решила их расставить.
И из одной книги вдруг выпал конверт, на котором было написано: «Кате». Ей это показалось очень странным, она такого конверта не помнила. Он был не заклеен, и она вынула оттуда листок с почерком Юрия.
«Катенька, любимая моя. Я не хочу уходить с такой тяжёлой ношей на душе. Если бы ты знала, как я люблю тебя, но не могу, не имею права подвергать страданиям. Мне остался год, от силы полтора. Облучение в армии не прошло бесследно. Не проклинай меня, родная моя, прости, что оставил тебя в неведении. Я всегда буду любить тебя, до самой последней секунды моей короткой жизни. Твой навеки, Юра».
Слёзы текли по Катиным щекам, горячие и горькие. Она поняла, что мама просто не показала ей этого письма, чтобы она не бросилась на его спасение, не ломала свою жизнь, спокойно вышла замуж.
Она даже не знала толком, когда письмо было написано! Но что она знала точно, так это то, что где-то был записан телефон Юриного брата в Питере. И она нашла его, перерыв кучу бумаг в своём письменном столе.
Брат ответил сразу же. Разговаривал немного настороженно. Но когда Катя объяснила, что только что нашла Юрино письмо, которое мама утаила от неё, он ответил:
– Брат хотел, чтобы ты прочитала это письмо после его кончины, а не до. Значит, она его так и не показала. А ведь я звонил ей.
– А когда Юра умер? – дрогнувшим голосом спросила Катя.
– В прошлом году, в ночь на седьмое декабря.
И тут Катя вспомнила ту странную ночь, когда Юра явился к ней. Как сам засветился телефон. А наутро в вазе оказалось шесть роз…
Всё переплелось в её сознании каким-то тёплым, добрым чувством. Как и обещал, Юра до последней секунды был с ней.
Через неделю они с мужем отправились в Питер. Перед поездкой мама плакала и просила прощения, но Катя не обижалась. Мама есть мама, она всегда хочет сделать как лучше, но не всегда это получается именно так.
В Питере Юрин брат встретил их на вокзале и отвёз на кладбище, к его могиле. Там Катя и попрощалась с Юрой навсегда, пока мужчины стояли и разговаривали в стороне.
Она положила на могильный холмик, поросший свежей зелёной травкой, большую бордовую розу, уронила горячую слезу и тихо произнесла:
– Ты не вернёшься, не оглянешься. Не станешь старым и седым. Ты в моей памяти останешься всегда любимым, молодым. Прощай, Юрочка.
Юлия Загоруйко
Родилась в Усть-Каменогорске. В раннем детстве переехала в Киржач Владимирской области, где окончила школу. Ей повезло встретить замечательного педагога – художника, прозаика и поэта И. В. Четвертакова. Получила профессию педагога, перебралась в город Кольчугино Владимирской области. Преподаёт детям художественное ремесло. Изобразительное искусство в жизни Юлии тесно переплетено с творчеством литературным. Тёплые отклики помогли ей поверить в свои силы, она приняла участие в престижных литературных конкурсах и получила признание читателей. Удостоена медали «С. Есенин – 125 лет» и медали Достоевского постановлением президиума РСП. Состоит в РСП, член клуба «Творчество и потенциал» издательства «Четыре».
С первого взгляда, на всю жизнь…
Эта история любви совсем не надуманный сюжет, о ней в нашем провинциальном городке ходят легенды…
Одно время я искала работу. Ребёнок часто болел, и мне нужна была неполная занятость.
Знакомые посоветовали устроиться во Дворец культуры. Именно там я познакомилась с удивительно интересным человеком, прекрасным рассказчиком, талантливым художником и великолепным артистом. Мы делили на двоих одну ставку – заведующего художественной оформительской мастерской.
– Юля, вы знаете, после смерти моей жены, моей Валюшки, я плакал целыми днями. Всё кажется до сих пор, что я мог её спасти. Елена Фролова, редактор газеты «Кольчугинские вести», встретила меня на улице и сказала: «Александр Васильевич, вам необходимо устроиться на работу. Вы же очень талантливый художник!» А ведь и вправду, я работал на заводе главным художником… Но меня брать не хотели из-за возраста, дали полставки. Пришёл в мастерскую, а тут никого. Не поговоришь… Очень рад, что пришли работать вы.
Дни пролетали быстро, но порой, несмотря на нашу дружную творческую команду, Александр Васильевич облокотится на подоконник, посмотрит на набухшие почки и заплачет со словами:
– Как же моя Валюшка ждала тёплых весенних денёчков! Так и не дождалась…
Моё сердце разрывалось от грусти, и я не знала, чем поддержать своего напарника в такие моменты, как ему помочь.
– А знаете, Юля, какая красивая была моя Валечка? Да не просто красивая, а ещё очень мудрая женщина…
Летели дни. Работа шла своим чередом, и не было ни одного дня, когда бы Александр Васильевич не вспомнил свою Валюшку.
Я много общаюсь с людьми, у меня много знакомых и друзей.
Однажды меня спросили:
– Ты где работаешь? А с кем? С Подгорновым? Это с тем, который ходил постоянно за ручку со своей больной женой?
Конечно, всех в городе я не могу знать, житель я не коренной, и легенды этого провинциального городка никогда даже не слышала. Расспрашивать и теребить душевную рану было неудобно, но иногда Александр Васильевич погружался в воспоминания, и я с интересом слушала его рассказы…
– Однажды друг пригласил меня свидетелем на свадьбу. Он женился на симпатичной девушке Тане, она пригласила Валю мою свидетелем, там и познакомились… Надел я белый костюм и вёл свадьбу как тамада.
Валюшку я заприметил сразу. Чёлочка такая, волос длинный.
Александр Васильевич показал длину волос, и сразу почему-то представился образ юной особы. Красивая, статная молодая девушка…
– Фотографии я сейчас не могу смотреть, тяжело вспоминать. – Глаза художника мгновенно наполнились слезами. – Это была любовь с первого взгляда, словно искра пролетела между нами…
Валя из Людинова, училась в Калуге и по распределению приехала работать товароведом в тот же город, что и я.
С тех пор и не расставались, поженились. В Кольчугине у нас родственников видимо-невидимо, а родных нет… Жили бедно, мама моя была парализована десять лет. На Украине она лежала пять лет и здесь ещё пять, мы привезли её, лежачую, в Россию. Врачи советовали сменить климат, но она так и не поправилась. Мне было тогда всего двадцать лет, я за ней ухаживал. Научился делать массаж, уколы. Два года с молодой женой жили за шкафом, а по соседству мои родители. Папа тоже был однолюб, как и я, и после ухода мамы прожил всего год… Инфаркт.
Валюшка была умна не по годам. Мудрая и очень красивая. Откровенно говоря, кто нас знал и кто не знал – все завидовали нашей паре, мы ходили по городу, и все оборачивались… Она с младшего товароведа по производственным товарам метила в председатели райпо. Уходила на работу рано, возвращалась поздно, а я дома с дочкой хозяйничал…
Рассказ художника сменялся долгим молчанием, а иногда и плачем. И так снова у меня сжималось сердце…
– Первый ребёнок родился в семьдесят втором году, Марк. Мальчик. Он прожил неделю. Порок сердца, не совместимый с жизнью.
Слёзы блеснули в глазах Александра Васильевича, словно он вновь переживал утрату…
– Как мы хотели с Валюшкой сына! Но в семьдесят четвёртом году появилась Влада. Дочка у меня получилась. А вот третий у нас Игорь. Восемьдесят пятый год…
Тут снова глаза собеседника наполнились слезами и вместе с тем глубокой болью…
– Решили попробовать снова… Хотели и сына, и дочь… Не надо было рисковать, да кто знал, что так получится…
Слёзы текли рекой. В наше время редкий случай, когда мужчина плачет, но от такой утраты слёзы появились даже у меня.