Страница 6 из 14
Та часть порта, что подходила к воде, была выполнена из железобетона. Выше стояли сами портовые краны, еще дальше кирпичные административные здания. Насколько я помню, после аварии, этот порт использовался исключительно для нужд ликвидаторов — с помощью больших портовых кранов сгружали с барж подвозимый песок, щебень и цемент. Потом, из этих материалов на ближайших бетонных заводах возводился объект «Укрытие».
А до аварии, порт использовался для строительства пятого и шестого энергоблоков и подготовки строительной площадки для нового микрорайона города. Все окончательно было брошено в середине восемьдесят седьмого года, когда четвертый блок уже накрыли саркофагом и закончили большую часть дезактивирующих работ.
Неизвестное судно пришвартовалось, причем очень необычным образом. Пирса в порту никогда не было, имелся лишь огромный плавающий кран. К нему для чего-то временно навели небольшой понтонный мост.
Подобравшись почти вплотную, я заметил, что на открытой площадке устроили складскую зону. Все ящики и коробки таскали сюда. Насчитал шесть человек грузчиков. С удивлением опознал в их речи польские слова... Что за значит? Какого черта здесь делают поляки?
И даже если откинуть эти моменты, что ночью могут здесь разгружать? Что-то запрещенное? Очевидно же!
Площадка была хорошо освещена— сверху висел фонарь.
Дождавшись, пока очередная пара рабочих принесет большой ящик и направится обратно, я подскочил к ближайшему, ухватил коробок и вместе с ним, вернулся обратно. Рядом росли большие кусты сирени, поэтому спрятаться за ними было несложно. Я находился совсем рядом, при этом оставался невидимым. Да и кто бы стал выяснять? Территория даже не было огорожена.
Ножа у меня не было, пришлось брать острый камень и им разрезать материал.
Открыл. Насмешливо фыркнул.
Это были джинсы. Много, хотя все одной и той же расцветки. На дне, в отдельных целлофановых пакетах, лежали футболки и батники.
Все это очень походило на самую обычную контрабанду.
Ну, теперь-то все ясно — вот местные фарцовщики обрадуются. Партия явно прибыла сюда незаконно, причем, судя по всему из Польши. Речное судоходство в этом регионе налажено хорошо — вполне допустимо, что мои предположения верны. Впрочем, я совсем не знаток языков...
Быстро вернул ящик на место, проверил другой, что был поменьше. Внутри оказались упакованные виниловые пластинки и аудиокассеты.
— Биттлс? — изумленно пробормотал я. — Модерн Токинг?!
Черт возьми, а...
Напоследок решил заглянуть еще и в третью коробку — она оказалась доверху забита заграничной косметикой. Какие-то баночки, пузырьки, бутылки...
У здания стоял старый «ПАЗ» и пара «Копеек», — а вот и транспорт, чтобы свезти добро в место хранения.
Я сам того не желая, стал свидетелем того, как заграничная «фарца» ввозилась в город. Только корабль, скорее всего, советский, а поляки тут просто как сопровождающие товар лица. И это не было чем-то из ряда вон выходящим. Это в шестидесятых и семидесятых спекулянты шифровались как натуральные шпионы... Достаточно вспомнить, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» Шурик искал нужные транзисторы... А это был как раз семьдесят третий год. К концу восьмидесятых фарцовщики настолько осмелели, что вели бизнес, уже чуть ли не в открытую.
Через пару минут, тем же путем, каким и пришел, я покинул порт разочарованным. Честно говоря, надеялся наткнуться на что-то интересное, а тут всего лишь мелочевка, не заслуживающая внимания.
Через двадцать минут я вернулся домой.
Плюхнувшись на диван, я неожиданно вспомнил про свое письмо, ради которого вчера мне пришлось так рисковать... Я хотел его уничтожить, но так и не сделал этого. Осмотрел все.
Его нигде не было! Я прекрасно помню, что когда Настя отдала его мне, я сложил его пополам и сунул во внутренний карман толстовки. Причем, после стычки с Андреем, оно по-прежнему было внутри. Однако сейчас, прощупав всю свою одежду, я его не нашел. Да что за ерунда?
Взять его мог только Петров, утеря однозначно исключена. Но зачем ему это? Я же и так все ему рассказал...
— Ой, не понял я тебя, Андрюха... — задумчиво пробормотал я, глядя в стену. — Совсем не понял!